В углу палаты сидел доктор Уизли с нехорошим выражением лица.

— Освещение достаточное? — беспокойно спросила госпожа Долорес.

— Превосходное, мадам, — вежливо отозвался видеооператор. — Продолжим?

Судя по всему, Гарри вновь посчастливилось присутствовать на интервью.

— Какова ваша точка зрения на вопросы воспитания молодого поколения, господин Дамблдор?

Пастор Альбус степенно огладил бороду.

— В последнее время в обществе наблюдаются все признаки духовного распада, — авторитетно заявил он. — Молодые люди не ведают различия между добром и злом, слово «праведность» вызывает у них скептическую улыбку. А ведь откуда произошло это слово, господа? Разве не от слова «правда»?

Госпожа Долорес одобрительно кивнула и улыбнулась в камеру, кокетливо поправив халат на плече.

— Но наша молодежь не хочет жить по правде! — продолжил пастор, мало-помалу впадая в гнев. — Ей нужна ложь, самообман, пьянство, наркотики и нездоровый секс! Недавно мы с Долорес обсуждали демографическую ситуацию в Великобритании... Воистину, мы на пороге последних дней! Народ вымирает! Какое будущее ждет нашу нацию? Засилье азиатов и выходцев из Африки, в то время как коренные жители канут в Лету! Даже в этом отделении одни иностранцы! — выкрикнул пастор и закашлялся.

Помощник статс-секретаря протянула будущему жениху стакан воды. Альбус Дамблдор отпил глоток и продолжил с возросшим энтузиазмом:

— Спросите меня, почему? — вопросил он неведомо кого и тут же бросился в атаку. — Для молодых людей нынче не в моде старые добрые моральные ценности! О каком воспитании речь? Вы только поглядите, как поощряется гомосексуализм! В моей юности это было зазорно, ибо грех! А посмотрите, как распустились молодые сейчас! Не только считают незазорным, а и пропагандируют! Надо принять закон, запрещающий про... — он опять закашлялся.

— Пожалуйста, не волнуйтесь так, господин Дамблдор, — сказал кто-то из журналистов.

— Как же не волноваться? Куда ни глянь, всюду геи! — яростно выплюнул пастор.

Санитар Поттер попятился к двери.

— Мы намерены поднять этот вопрос в Министерстве Образования, — перехватила инициативу Долорес Амбридж, видимо, давая жениху возможность отдышаться. — Полагаю, наш союз с Альбусом принесет народу добрые плоды.

— Эта больница буквально кишит... — не унимался пастор.

Белокурая дама с камерой повернула голову, и Гарри с ужасом узнал в ней давешнюю корреспондентку «Дэйли Экспресс», автора книги о Северусе Снейпе.

При виде санитара Поттера алые губы женщины растянулись в плотоядной улыбке. Гарри метнулся к двери, но было поздно: вспышка фотоаппарата молниеносно выхватила его взволнованное испуганное лицо, растрепанные волосы и широко распахнутые зеленые глаза. Впрочем, достоинства снимка Гарри еще предстояло оценить.

_____________________________________________________________________________________________________

* Пентонвилль — мужская тюрьма на севере Лондона.

* * *

48. Откровение Сириуса Блэка

Гарри устало облокотился о каменный парапет набережной, еще хранящий тепло уходящего июльского солнца.

Город обволакивали мягкие летние сумерки. Воздух у реки, влажный, удушающий, тягучий, заползал в легкие, не принося облегчения. Юноше казалось, будто кто-то положил ему на грудь могильную плиту. Гарри задыхался, давился ядовитым туманом, отравленным и горьким, будто попавший на другую планету землянин, мечтающий о глотке кислорода.

Воды Темзы плескались у причала темным свинцом. По дрожащей поверхности реки скользили и переливались отражения разноцветных огней, но Гарри знал — река мертва. Так же холодна и безжизненна, как та незримая рука, что легла ему на грудь, сдавила легкие и забрала дыхание и радость. Наверное, человеку не положено много счастья. Его дают ненадолго, напрокат, с тем, чтобы потом отобрать и назначить цену. С процентами. Бог не хочет, чтобы человек наслаждался раем на земле. Бог сделал так, что…

«Не Бог, — внезапно подумал Гарри. — Это сделал я сам. Испортил. Сломал. Все, что случилось, результат моей глупости».

Эта мысль неожиданно принесла ему облегчение. Нельзя направить суровую руку Господа. Нельзя вырвать когти злодейке Судьбе, вцепившейся в горло. Но свои собственные ошибки можно исправить, если понять, почему они случились, с неожиданной ясностью понял он.

«Никто не вправе решать за меня, — он медленно побрел вдоль набережной, ощущая, как мертвая рука, стиснувшая сердце, постепенно ослабляет хватку. — Северус сказал, я должен рассуждать сам. Не верить всему, что говорят. Не сваливать всё на Бога, бесов или злой рок. Никто не должен делать за меня выбор. И даже если выберу неверно и ошибусь… то я не буду никого винить».

Гарри вдруг почувствовал, что дышит. Воздух на набережной вдруг стал пронзительно чистым, пьяняще-нежным, теплым, ласкающим кожу приятным ветерком.

«Я свободен выбирать. Это моя жизнь, и она у меня одна. Никто. Никогда. Не будет больше. Решать. За меня».

Он посмотрел на утопающий в огнях город, окутанный призрачными сумерками.

«Я остаюсь. Пусть хотя бы для того, чтобы дышать одним воздухом с тобой, Северус. Ходить по тем улицам, где ходишь ты. Смотреть на небо, на которое ты смотришь. Ты не запретишь мне этого, Северус Снейп. Не запретишь мне тебя любить. Я выбрал это сам. Это мое желание, моя воля и мое решение».

Гарри сунул руку в карман джинсов и до боли сжал в кулаке маленький обломок гранита. «Волшебный Камень» цвета кармина, подаренный Евой.

Видимо, Камень и впрямь обладал волшебством: Гарри показалось, что от прикосновения к истертым граням странный холодок побежал по руке и коснулся сердца, превращая его в твердый гранит.

* * *

Из печально-гордых размышлений его безжалостно вырвал звонок мобильного. Сердце Гарри, вмиг раздумавшее быть суровым куском минерала, подскочило и затрепетало в надежде услышать голос дорогого друга. Увы, это оказался всего-навсего доктор Блэк.

— Ты мне звонил? — не удосужившись поздороваться, спросил он.

— Да, — без энтузиазма ответил Гарри. — Хотел сказать, что случайно узнал, кто реципиент. Если вам это еще интере…

— Ни слова больше! — шикнул бывший хирург. — Ты на работе?

— Нет, я рядом с клиникой… э-э… На набережной.

— Кафе «Неро» знаешь? — голосом матерого заговорщика спросил Блэк. — Я там. Подтягивайся, Поттер, — прошипел он и оборвал связь.

* * *

Доктор Блэк определенно делал успехи в тонком искусстве маскировки. Войдя в кафе, Гарри растерянно огляделся. Народу было немного, но никого, даже отдаленно напоминающего Сириуса Блэка, не было видно. Внезапно за дальним столиком в углу взметнулась чья-то худая рука. Гарри подошел ближе и с недоверием уставился на поманившего его посетителя.

Доктор Блэк был в совершенно новом амплуа. Престарелого байкера сменил подозрительного вида люмпен-пролетарий, в отвратительной твидовой кепке с козырьком, клетчатой рубашке и джинсовом комбинезоне, из нагрудного кармана которого торчал гаечный ключ. На столе перед пролетарием пенилась объемистая кружка пива.

— Добрый вечер, — буркнул Гарри, разглядывая неугомонного доктора-детектива и жалея, что пришел. — Вы бы еще каску надели, сэр. Оранжевую, — не удержался он.

— В каске жарко, — невозмутимо отозвался Блэк. — Садись, разговор есть.

Гарри присел за столик, хмуро разглядывая спятившего хирурга. Похоже, напиться тот еще не успел.

— Что такой невеселый, Поттер? — спросил Блэк. — Пиво будешь?

— Нет, спасибо, — вздохнул молодой человек, отодвигаясь от пивной кружки, источающей запах кислятины.

Экс-хирург бросил на Гарри внимательный взгляд из-под козырька юродивой кепки.

— Не в настроении? Что-то в клинике?

— Да так… Ничего, — буркнул Гарри.

— С Сопливусом проблемы? — угадал Блэк.

Гарри растерянно моргнул и досадливо поморщился: вечно у него всё на лице написано.

— Не называйте его так, пожалуйста, — попросил он. — Что вы хотели мне сказать, профессор?

— Я похож на профессора? — прищурился из-под кепки Сириус.

— Не очень, — Гарри покосился на гаечный ключ в его нагрудном кармане.

— Вот и отлично, — Блэк довольно ухмыльнулся и сделал глоток пива, щедро макнув в кружку усы. — Что я хотел сказать? Нужна твоя помощь, Поттер. Я тут разведал кое-что… насчет Крысы.

— Вы бы подальше от Крысы, — Гарри нервно оглянулся по сторонам. — В прошлый раз вы так быстро уехали, я не успел вас предупредить. Этот человек…

— Дерьмо, а не человек, — перебил Сириус. — Я всё разнюхал. Помощник пастора, соседа вашего. Питер Петтигрю. Представь себе, он окопался там, где ты раньше жил! Вот насчет этой комнаты я и хотел спросить. У тебя не сохранился ключ?

Гарри покачал головой.

— Моя комната не закрывалась. А сейчас там замок. Зачем вам это?

Доктор Блэк отхлебнул порядочный глоток пива.

— Я несколько раз был на служении «Упивающихся Духом». Ну и потеха! Балаган, цирк, театр! И самое страшное — люди верят. Сопливус твой под них копает. Говорит, наслал на «Упивающихся» комиссию по борьбе с сектантством, в надежде, что их деятельность запретят и выдворят мошенников из страны. Фигня это, — подытожил хирург. — Пока комиссия разберется, сто лет пройдет. И не факт, что их выставят… Я хочу наступить Крысе на хвост. Видел афиши? «Откровение пастора Риддла: на пороге Армагеддона». В субботу, тридцатого. Я им покажу Армагеддон, твою мать!

Гарри, закусив губу, складывал салфетку в самолетик.

— Тридцать первого Малфой делает пастору операцию. Наверное, это последнее служение «Упивающихся Духом». Реципиент тридцать один-двенадцать — это Том Риддл. Только навряд ли ему нужна почка. У него дилатационная кардиомиопатия.

Сириус Блэк вскочил, перевернув пивную кружку. Та покатилась по столу и грохнулась о кафельный пол, взорвавшись каскадом осколков и мелкими пивными брызгами.