Ольга Крючкова - Фамильный крест

Но на дорогах Жиздры, а затем Сухиничей и, наконец, Козельска, что ближе к Калуге, их никто не видел.

Поэтому Наталья, собрав в дорогу все необходимое, перекрестила своего Кешеньку, всплакнула на прощанье, как и положено порядочной жене, и долго стоя на дороге, держа Аришу за руку, махала платочком удаляющемуся экипажу.

* * *

Спустя месяц Наталья получила письмо:

«Дорогие мои Наташенька и Ариша!

Наконец, пишу вам: устроился отлично – квартира казенная, весьма просторная, три комнаты и кухня, да и печка – просто великолепная, вся в изразцах. Жалованье положили, не поверишь – сорок рублей! О таком я даже не мечтал. Спасибо, моему другу Аристарху, замолвил за меня словечко перед меценатом – и на тебе все сразу!!!. Словом, жду вас с нетерпением, сами все увидите. Квартира наша располагается на Оленьем валу, что близ Стромынки, в доме мещанина Гвоздина. Нанимай экипаж, на расходы высылаю тебе пятнадцать рублей, что дали мне на подъемные, и жду с нетерпением – соскучился страшно, не привык я уже спать один, в холодной кровати, да и стряпня твоя настолько хороша, что я растрезвонил об этом Аристарху, так что новоселье будет непременно.

Поцелуй от меня Арину.

Ваш Иннокентий».

Наталья начала собираться сразу же на следующий день. Еще раз, перечитав письмо и оросив его слезами радости: неужели и у нее будет в доме достаток! Она напекла пирожков, запекла в печке курицу, собрала вещи, завязав их по-простому – в узел, и отправилась на станцию экипажей, следующих до Москвы. Там она узнала, что очередной экипаж уходит завтра, в девять утра, билет стоит семь рублей. Сему обстоятельству рачительная хозяйка обрадовалась – экономия в восемь рублей, позволит купить что-нибудь в Москве для Арины или Иннокентия. Ариша, как маленький ребенок, должна будет ехать на руках у матери, и переполненная мечтами, о том, как броситься она в объятия мужа, Наталья провела последнюю ночь в Жиздре.

Ровно в девять часов утра следующего дня Наталья и Арина садились в экипаж. Их попутчиками оказались двое мужчин, по виду отец и сын, Наталья обрадовалась: дорога длинная, с мужчинами безопаснее. Попутчики никак не прореагировали на женщину с ребенком, казалось, они были очень напряжены и чем-то обеспокоены.

Экипаж тронулся, Наталья выглянула в окно, в последний раз взглянув на родной город, подумав: «Дай Бог, чтобы сюда больше не возвращаться!»

Экипаж мирно катил по дороге, поскрипывая рессорами. Ариша прижалась к матери, и задремала, обняв тряпичную куклу. День близился к вечеру: за это время попутчики Натальи не проронили ни слова. Но ее это обстоятельство не особо беспокоило: о чем говорить с посторонними людьми?

Экипаж остановился, кучер открыл дверцу и громогласно объявил:

– Остановка, господа хорошие. Мы добрались до Людиново. Ночевка на постоялом дворе – пятьдесят копеек.

Наталья взяла сонную дочь на руки и проследовала на постоялый двор. Он оказался грязен, по полу бегали тараканы. Женщина расплатилась за ночлег и поднялась в маленькую, убогую комнатку на втором этаже. Уложив Арину на кровать и накрыв ее своим платком, она спустилась вниз, попросить чаю.

За столом, почерневшим от бесконечных посетителей, видимо, скатерти в здешнем заведении были роскошью, сидел незнакомый кучер, ловко опрокидывая одну стопку водки за другой. Он внимательно рассматривал попутчиков Натальи, которые ужинами за соседним столом кислыми щами местного приготовления. Запах кислой капусты наполнял помещение, Наталья подумала: «Отвратительный запах. Ничего хуже в жизни не нюхала».

– Барышня, – обратился он к ней. – И не боитесь вы одна путешествовать?

– Отчего же, я одна? Я с дочерью. Она спит наверху в комнате. Да и господа, – она махнула в сторону мужчин, – мои попутчики.

– А разбойников вы не боитесь? – поинтересовался настырный кучер.

При этом вопросе попутчики Натальи насторожились и замерли, ложки с отвратительным кислым варевом зависли в воздухе.

– Нет, отчего мне их бояться? У меня нет ничего – ребенок, да моя жизнь – вот все мое богатство.

Незнакомый кучер ухмыльнулся. В это время хозяйка принесла чай, Наталья, поблагодарив ее, удалилась в свою комнату. Разложив на столе пирожки, она поужинала и покормила сонную Арину.

В путь отправились рано утром следующего дня, едва забрезжил рассвет. Кучер постучал в комнатку Натальи:

– Барышня, собирайся! Пора!

Она встала, накинула душегрейку, одела спящую дочь, и спустилась вниз. Тут же не замедлили появиться попутчики Натальи, ей показалось, что они стали более нервными, чем накануне, и все озирались по сторонам.

Женщина решила: «Бог бы с ними, своих забот хватает… Хотя кто знает, что у них на уме? А вдруг беглые? Говорят на Брянщине бандиты пешком по дорогам ходят…»

С такими мыслями Наталья села в экипаж, Арина спала у нее на коленях. Утро было прохладным, стоял густой туман, Она поежилась от холода и прижала дочь к груди, Арина сладко посапывала во сне.

Экипаж тронулся, снова заскрипели рессоры, на сей раз Наталья задремала. Снился Кешенька: красивый, родной любимый, одетый в новый мундир. Он стоял посредине большой светлой комнаты и улыбался: «Я жду тебя, я всегда буду ждать тебя…»

Наталья очнулась оттого, что впереди, судя всего на дороге, что-то заскрипело, послышался странный шум, затем раскатисто ухнуло… И все стихло. Попутчики встрепенулись.

– Ах, вашу душу, их мать! – ругался кучер.

Арина проснулась:

– Мамочка, что случилось? – спросила она спросонья.

– Ничего, мое золотко, спи, – попыталась успокоить ее Наталья, но необъяснимое волнение и страх охватили ее.

Экипаж остановился.

– Пру, пру-уу! – кучер натянул поводья, лошади встали.

В тумане виднелось дерево, лежащее поперек дороги. Кучер перекрестился, слез с козел.

– Господа, хорошие! – обратился он к «отцу и сыну». – Надо бы дерево с дороги убрать. Черт его знает, что такое! Откуда оно взялось – ума не приложу!

Отец с сыном переглянулись и на глазах удивленной Натальи и кучера, ловким движением извлекли пистолеты из внутренних карманов пальто. Кучер обомлел, тут же, послышался пронзительный свист. Кучер вскочил на козлы и, хлеща лошадей кнутом, что есть силы, попытался развернуть карету, но ни тут-то было – дорога оказалась слишком узкой.

* * *

Банда Свистуна, разбойничающая на дорогах Брянщины, была небольшой – всего шесть человек, но отличалась необычайной дерзостью и неуловимостью. Поговаривали, что их вожак Свистун не любил лишних жертв и всегда предлагал добровольно отдать все ценное, но ежели господа артачились, уж не взыщите – в дело шли ружья, пистолеты и топоры, – вооружены соловьи-разбойники были отменно.

Власти Брянского уезда ловили Свистуна почти пять лет, но безуспешно, даже отправляли подсадные экипажи с переодетыми агентами. Но бандиты, словно знали об этом и на дорогах не появлялись.

Да и грабили «свистуны» молниеносно, потерпевшие, оставшиеся в живых давали различные описание внешности разбойников. Полиция пребывала в недоумении, и, увы, была бессильна. Оставалась одна надежда: бандиты не поделят награбленное и перестреляют друг друга, но пока дележка проходила тихо, и соловьи-разбойники с завидной частотой появлялись на разных дорогах Брянского уезда.

В один прекрасный день предводитель банды, здоровенный черноволосый мужик с всклокоченной бородой, решил: пора менять место пребывания, ибо на Брянщине становится небезопасно – экипажи, что побогаче сопровождали теперь наемные агенты полиции, в любой момент готовые дать профессиональный отпор налетчикам. Так Свистун потерял двух своих лучших людей и решил: «Баста! Перебираемся в Калужский уезд!»

* * *

Наталья, прижав Арину к груди, широко раскрытыми глазами смотрела на своих попутчиков, те взвели курки пистолетов и приготовились дать решительный отпор нападавшим. Послышался выстрел, экипаж застыл, так и не развернувшись: кучер замертво упал на землю, скатившись с козел прямо под копыта лошадей.

Грубый хриплый голос вывел Наталью из оцепенения и разбудил Арину:

– Отдайте все ценное! И мы вас не тронем!

В ответ «отец и сын» открыли огонь, выставив пистолеты в небольшие оконца экипажа.

– Сопротивляться бесполезно! – продолжал голос. – Вы окружены!

Никто не знал, сколько бандитов и где они укрылись, но мужчины упорно продолжали стрелять наугад. Наталья не выдержала:

– Умоляю, перестаньте! Нас всех убьют!

– Замолчи! – рявкнул на нее «отец» и пригрозил пистолетом.

Наталья от страха вжалась в сиденье, еще сильнее, прижав дочь к груди. Девочка плакала, не понимая, что происходит.

– Выпустите меня и ребенка! – взмолилась она.

Но попутчики не обратили не малейшего внимания на просьбу женщины, продолжая отстреливаться. Через мгновенье на экипаж обрушился шквальный огонь, пули разрывали обшивку. Наталья схватила Арину и, прикрыв своим телом дочь, легла на пол экипажа.

Перестрелка продолжалась, бандиты подбирались к своей добыче все ближе. Отец и сын не успевали перезаряжать пистолеты.

Наталья сняла крест, подарок обожаемого Кешеньки в день свадьбы, и накинула его на шейку дочери. Ребенок всхлипывал, не в состоянии от страха даже плакать. Наконец, один из налетчиков подобрался к экипажу и метко выстрелил в «отца», пуля попала прямо в голову.

Обезумевший «сын» схватил Наталью и, прикрываясь ею, словно щитом, выскочил из экипажа. Нападавшие, не ожидая такого коварства, и не желая смерти женщины, растерялись.

– Брось бабу! – взревел вожак. – Все равно не уйдешь! Не бери грех на душу!

Но «сын» не слушал приказов, продолжая двигаться вперед, прикрываясь женщиной. Несчастная вырывалась и молила о пощаде:

– Господи! Помогите! Не стреляйте! Возьмите все мои деньги, – она достала из лифа завязанный платочек. – Вот восемь рублей…