– Мне не нужно знать, что произошло, мне нужно знать только некоторые детали. Таков принцип моей работы. Я буду задавать вам вопросы. А вы отвечайте настолько точно, насколько сможете. Не надо импровизаций. Здесь не театр одного актера.

Он говорил довольно резко и повелительно, совсем не так, как я ожидал от человека, которому должен доверить свою защиту.

– Все понятно? Приступим. Что вы делали в доме мистера Казановы?

– С чего вы взяли, что я там был?

Мюррей посмотрел на меня исподлобья:

– Ваше присутствие заснято на видео – то, как вы ходили по комнатам, валялись в спальне на постели, заходили в туалет. Вы вели себя не так, как ведет себя приглашенный в гости человек, а как вор.

Я вздохнул.

– Послушайте, меня пригласили туда посмотреть матч Тайсона.

– Матч должен был состояться следующим вечером.

– Значит, я все перепутал. Я очень занят и мог ошибиться, забыть время. Пришел не в тот день.

– Допустим, вы могли ошибиться. Каковы были ваши отношения с Данте Казановой?

– Я знал его как партнера по бизнесу.

– Вы не были друзьями?

– Нет. Дело в том, что «Мейджор», агентство Мисс Роттвейлер, конкурент…

– Я вас не спрашиваю о мисс Роттвейлер.

Мне не нравился его тон. Он говорил со мной слишком высокомерно. Что это могло значить?

– Вы точно будете заниматься моим делом? – спросил я.

Он посмотрел на меня как на пустое место. И затем заговорил со мной так, словно имел дело с бестолковым ребенком:

– Я всего лишь попытаюсь защитить вас. Это моя работа. Если вы станете болтать слишком много, вы мне помешаете. Я хочу знать только то, что мне необходимо. Вы готовы отвечать на мои вопросы?

– Да.

– Вы были врагами с Казановой?

– Нет.

– Тогда зачем вы явились в его дом?

– Он пригласил меня. Хотел поговорить. Я еще раньше сообщил ему о своих бизнес-планах, и он предложил обсудить их.

– Что он хотел вам сказать?

– Не знаю… что-то по работе.

– Вы планировали уйти из «Мейджор» и перейти к мистеру Казанове?

– Нет, я просто пытался помешать ему переманивать наших моделей и заказчиков…

– Он уводил девушку лично у вас? Девушку, с которой вы встречались?

– Нет.

– А как же Эрзули Стюарт?

– Я расстался с ней давно. Глупо думать, будто я пытался вернуть Зули. Я просто счастлив, что избавился от нее.

– А Сьюзан Тоссейн?

– Какое отношение она имеет к этому?

– Вы были с ней любовниками?

– Не думаю.

– Не думаете или не были?

Замашки и тон Мюррея все больше напоминали Великого Инквизитора. Я бы не удивился, если бы он еще и лампу взял – посветить мне прямо в лицо.

– Мне нравится Сьюзан. Она моя подруга. Мы встречались с ней пару раз.

– Ничего серьезного не было?

– Абсолютно.

– Так вы не ревновали Сьюзан к ее бывшему мужу?

– С чего бы?

– Вы не знаете, что они поддерживали отношения?

– Нет.

Я больше не мог сосредоточиться на его вопросах. Я сосредоточился на воспоминаниях о Данте. Он увел у нас Юшку и Зули. Я знал, что он пытался отбить Киттен. Я сказал, что она подсела на наркоту и что от нее не будет пользы, но не сомневался, что к наркотикам ее приучил Данте. Я попытался рассказать об этом Мюррею, но он не стал слушать. Вел себя так, словно собирался защищать не меня, а Казанову.

– Значит, он предлагал вам побеседовать о работе в тот вечер? – Мюррей постучал пальцами по столу.

– Не знаю, что именно он предлагал мне. Данте пригласил меня приехать к нему. И я приехал. Я понятия не имел, что за дерьмовая история случится.

– Полагаю, это самый честный ответ, какой вы можете мне дать. Я хочу знать только то, что касается дела. Никаких догадок и домыслов.

Теперь я не сомневался, что мне нужен другой адвокат. Я не собирался разговаривать с ним в таком тоне, и я должен обсудить все с Роттвейлер.

– Послушайте, я невиновен, – сказал я ему. – Как вы намерены защищать меня, если не хотите знать, что произошло?

– Разумеется, вы невиновны. Но, доказывая это, мы должны проявлять осторожность.

– Что вы имеете в виду? И как насчет того, чтобы меня отпустили под залог?

– Этого я добиться не могу: они опасаются, что вы ускользнете.

– Ускользну! Куда я могу деться?

Я почти крикнул это ему в лицо, и он посмотрел на меня с недовольством.

– Не стоит так волноваться. Мы обо всем позаботимся, но всему свое время.

– Послушайте, мне нужно все это сейчас, а не потом. Я не могу тут оставаться.

– Все, кто сюда попадает, говорят одно и то же, – возразил он, поправив браслет золотых часов.

– Я должен сейчас же выйти отсюда. Мне необходимо повидать Мисс Роттвейлер, я должен с ней встретиться.

Но я напрасно упомянул имя Роттвейлер, на адвоката это произвело негативное впечатление. Он поднялся со стула, собираясь уходить.

– Подождите! Я же не объяснил вам, что случилось!

– Думаю, это длинная история. Если мы с вами начнем ее обсуждать, ваше пребывание тут затянется надолго. – Он застегнул пиджак. – Ответьте еще на один вопрос…

– Да?

– Вы участвовали в сексуальных играх?

Откуда он узнал про игры? Пэт Мюррей смотрел видеозапись, но там был только я. Откуда же адвокат знал про игры и где находится материал, который отснял я сам в доме Казановы?

– Вы занимались сексом с Казановой? – спросил он.

– Господи!

– Так да или нет?

– Не знаю, как вам это в голову пришло!

– Я обязан выяснить правду, не принимайте мой вопрос за праздное любопытство.

Мюррей посмотрел на меня по-прежнему недовольно, но вдруг его лицо изменилось, и он улыбнулся, поправив галстук.

– Ну ладно… посмотрим, что можно сделать для вас… сэр. Посмотрим.

КОНТРАКТ

Было около полудня, когда я вышел из тюрьмы. Меня ожидал Тито в старом лимузине. Посигналил, увидев меня. Я так и не смог понять, что он думал обо мне. Сейчас, когда Тито встречал меня, вышедшего из тюрьмы после обвинения в убийстве, я вдруг понял, что он рад нашей встрече. Этот странный молчаливый тип напоминал мне Эриха фон Строгейма из «Бульвара Сансет». Я был изумлен, узнав, что он в действительности супруг Роттвейлер.

– Счастлив вас видеть, сэр. – Тито дружелюбно кивнул.

– И я рад. Но если сказать правду, я сейчас готов радоваться чему угодно, лишь бы свалить отсюда.

– Понимаю, сам сидел в тюрьме во время войны!

Я и не представлял, что он принимал участие в войне. Может, именно Ротти вытащила его тогда из заключения? Впрочем, это не имело значения, потому что стоял прекрасный день, и после длительного общения с Мюрреем я находился в такой депрессии, что мне могла поднять настроение любая безделица или неудачная шутка.

– Мадам вас ждет, – произнес Тито.

– Я не могу ехать в ее офис, просто не могу, – возразил я, с ужасом вспомнив подробности моего ареста.

– Она не в офисе, она дома. Ждет вас. Я вам принес кое-что из одежды.

– Хорошо, но погоди немного, мне надо позвонить.

Я набрал номер телефона Барта. Но он был занят. Я пытался послать сообщение на голосовую почту, но ответного сигнала не было. Я звонил снова и снова. Тогда я решил ехать к нему в студию. На звонок в дверь тоже долго не отвечали, но я слышал, что внутри играла музыка. Наконец дверь открыла девушка-японка.

– Что вам угодно?

– Я Чарли, друг Барта. Он просил меня заехать.

– Просил? Подождите минуту.

Она хлопнула дверью. Я подождал несколько минут и снова начал звонить.

Открыла мне эта же девушка.

– Входите, пожалуйста.

Восточная музыка громко играла в одной из комнат. Красотка провела меня в основное помещение студии и оттуда в подвал. Высокая девушка танцевала обнаженная со змеей на фоне большого бумажного экрана.

Барт был чем-то недоволен.

– Вы можете заставить змею открыть пасть? – спросил он.

– А у вас есть еще мышь или крыса? – спросила танцовщица.

– Ей что, одной крысы недостаточно?

Он выключил камеру, повернулся к ассистенту и тут увидел меня.

– Чарли, дорогой мой! – Барт заключил меня в объятия. – Они отпустили тебя! Я так и подумал, они не посмеют тебя держать. Как тебе нравится моя новая ассистентка Минг? Минг, это Чарли.

– Мин, а не Минг, – поправила его девушка.

– Не важно, – отозвался Барт. – Черт побери, здорово же тебе досталось! Выглядишь скверно.

– Ничего, жить буду, – рассмеялся я.

– Да, раз уж ты выстоял против смертельного пенальти, – подхватил он.

Я посмотрел на девушку и подумал, что она очень напугана.

– Чарли только что из тюрьмы, его засадили туда по обвинению в убийстве с отягчающими обстоятельствами. – Барт расхохотался, а девушка кинулась вон из комнаты. – Принеси нам капуччино! – крикнул он ей вслед.

– Ты смонтировал фильм? – спросил я у него с тревогой.

– О, фильм! – Барт развел руками. – Прости…

У меня сердце защемило от беспокойства, ведь эта съемка – единственное доказательство моей невиновности.

– Что значит «прости»?

– Немного неудачное освещение. Милая сценка, но я сомневаюсь, что «Хастлер» его купит, несмотря на участие в нем Зули Стюарт. Им нужно более высокое качество.