— Ну, кто выбрал, а кому и навязали! — недовольно проворчала Олеся. Строгий брючный костюм и аккуратные очки придавали девушке вид скромной серенькой мышки, которой она никогда не являлась.

— Олеся, я знаю, какой стиль в одежде ты предпочитаешь, но, пойми у тебя слишком яркая внешность. Я бы сказал — узнаваемая, а как раз этого мы и хотим избежать.

— Но почему? Что плохого если меня узнают? — упрямилась девушка.

— Украдут триста баксов, — хохотнул Руслан.

— Это в лучшем случае, — терпеливо объяснил Зарецкий, — вы личности уже довольно известные. Поклонники, вон, с утра дежурят под дверью, чтобы встретить вас на своей территории.

— Ну и что здесь такого, подумаешь, раздадим автографы и пойдём дальше, — пожала плечами Юлиана.

— Можешь не сомневаться — они пойдут за вами. И ещё неизвестно, что у них на уме: могут ограничиться автографами, а могут и на сувениры растащить! Лучше не рисковать.

— Какой риск? Ведь за нами постоянно следят, — угрюмо напомнил Ермолов, не простивший вторжения в свою личную жизнь.

— Это да, но, как вы помните, в прошлый раз двоим из вас удалось оторваться от слежки. Вполне возможно, что кому-то это удастся и сегодня. Всё в ваших руках! А теперь вперёд: идите куда хотите и делайте что хотите.

— Ага, только не забывайте, что в любой момент можете оказаться на моём месте, — довольно грубо напомнил Костя, вызывающе глядя на продюсера, тот едва заметно улыбнулся и кивнул.

— Ну, об этом вам теперь нужно будет помнить всегда: личная жизнь публичных людей всегда под прицелом камер. А ты, Константин, зря обижаешься, контракт ведь читал, прежде чем подписать. Это тебе урок на будущее, и запомни, когда за тобой будут охотиться настоящие папарацци — будь готов к тому, что в Интернете появится не двухминутный ролик, где некоторые части тела закрыты чёрными полосками, а полноценное качественное видео часа на полтора! Вот так-то!

— Ого, полтора часа, да ты, Костян, половой гигант, — продолжал шутить Руслан.

Ребята сдержанно захихикали, а Ермолов раздраженно отмахнувшись, с вызовом посмотрел на продюсера:

— Хорошо запомню! Я теперь каждый четверг буду тупо кататься на каруселях. Кстати, думаю, не только я, теперь все будут бояться делать то, чего действительно хочется! Хороша свобода, ничего не скажешь!

— Кто ещё так думает?

Леонид Егорович обвёл притихших ребят внимательным взглядом.

— Понятно, в таком случае не удивляйтесь, если, не смотря на все ваши вокальные данные и прочие таланты, зрительское голосование отправит вас в аутсайдеры. Вы, наверное, заметили, что в эфир выходят далеко не все ваши приключения, а только самые интересные. Нет, мы, конечно, показали, как Жанна Смирнова съездила в гости домой. Ну съездила и ладно — сказать об этом хватило двух секунд, если она и сегодня туда поедет — это нормально, но не интересно и мы её просто не покажем. Зато тебе, Костя, точнее твоей романтической истории было отведено больше всего эфирного времени и, заметь, это положительно отразилось на твоём рейтинге.

— Здорово! Давайте все отрываться по полной! — усмехнулась Юлиана. — Зрителям нравятся порочные звёзды!

Зарецкий устало вздохнул. Как-то не получалось у него сегодня объяснять просто и доходчиво, видимо боль мешала сосредоточиться. Не способствовали этому и мысли о предстоящих похоронах. Сегодня в 14–00 тело Зои предадут земле, конечно, там всё сделают и без него, но приехать нужно обязательно.

— Зрителям, Юленька, нравятся те, кого они чаще видят. Таков закон шоу-бизнеса — певец востребован, пока о нём пишут, пока его лицо мелькает на наших голубых экранах. В противном случае его ожидает полное забвение. Меня часто спрашивают, куда делся тот или иной певец, мол, был да сплыл! А он никуда не делся: поёт себе как раньше в клубах, а вот не показывают его по ТВ и всё — нет артиста.

— А не показывают, потому что он ведёт скучный и правильный образ жизни, по выходным не блудит, а ездит домой, как Смирнова, — сострил Руслан.

— Нет, не поэтому. Но в одном ты прав, журналистов, как правило, интересуют так называемые жареные факты: скандалы, романы и интимные подробности личной жизни звёзд. И если вы всё ещё хотите стать таковыми, примите это как часть профессии, и не просто примите, а научитесь использовать пристальное внимание прессы в своих интересах. Звёздам нужно и можно позволять себе эпатаж. Однако не путайте его с пошлостью и вульгарностью — это разные вещи, и хотя грань между ними очень тонкая — второе всегда будет играть против вас. — Обтекаемо объяснил Зарецкий.

— А в чём разница? — наивно поинтересовался Кирилл.

— В словарь посмотри! — толкнула его локтем в бок Олеся. Ей, как, впрочем, и всем остальным не терпелось покинуть стены зеркальной Бастилии. — Леонид Егорович, мы всё поняли, можно идти?

— Можно, — кивнул мужчина, проводив их задумчивым взглядом, но, оставшись один, продолжил прерванный разговор: — чтобы всё понять, мои дорогие, нужно сначала пережить — теория без практики мертва!

Он вздрогнул, услышав это слово из собственных уст, и в который раз задался вопросом, а правильно ли поступил, отпустив их туда, где разгуливает тварь, убившая Заряну? Да, он принял меры предосторожности и усилил «невидимую» охрану, но вопрос по-прежнему оставался открытым, причиняя сильнейшую головную боль.

— А, это снова вы? — прошептал Шинский, узнав склонившегося над ним Мая. Он совсем недавно пришёл в себя и всё никак не мог поверить, что тот шаг в небо вернул его обратно на землю, в опустевшую и опостылевшую жизнь. — Зарецкий был прав я — неудачник, даже этого не смог, а все вокруг твердят — счастливчик! Как глупо!

— В таком случае вы довольно везучий неудачник: вторая жизнь даётся не каждому.

— И вы туда же? — поморщился Игорь. — Да не нужна мне эта вторая жизнь, не нужна! Мне теперь вообще ничего не нужно! Как только меня выпишут, я сделаю это снова!

Притихшая у дверей Ангелина испуганно ахнула.

— А что так? Совесть замучила? — ровным голосом спросил Арбенин.

Шинский вздрогнул, но взгляда не отвёл. Он долго изучал бесстрастное лицо помощника детектива:

— Вы уже всё поняли, да? Меня арестуют?

— А есть за что?

Шинский криво усмехнулся:

— Вы же и сами знаете, вижу, что знаете — это я убил Зою! Я! Довольны?!

Ангелина, почувствовала, как пол уплывает из-под ног и до боли вцепилась в дверную ручку, отказываясь поверить в услышанное. Май метнул в её сторону быстрый взгляд и снова наклонился к Шинскому.

— Игорь, это серьёзное обвинение.

— Это правда, её убил я.

— Как? Отравили?

— Нет, отравилась она сама, но из-за меня, понимаете?!

— Не совсем, — честно признался Май, — надеюсь, вы объясните.

— Хорошо, — Игорь с отсутствующим видом разглядывал весеннее небо за белым пластиковым окном. — Только лучше бы сразу ментов позвать, чтобы двадцать раз не пересказывать.

— Увы, милицию несостоявшиеся суициды не интересуют. Покаяться представителям прессы тоже не получиться: Зарецкий уже побывал здесь и запретил пускать к вам журналистов, вон, даже охрану приставил. Поэтому исповедаться вы можете только мне.

— Ладно, скрывать мне больше нечего.

— Отлично, — Май вздохнул с явным облегчением: давить на больного с целью получения чистосердечного признания ему как-то не хотелось. — Тогда начнём с начала — зачем вам понадобилось запугивать Заряну через Бодрова, посылающего анонимки и мертвечину? Ведь это вы его наняли?

— Я, — согласился парень всё тем же бесцветным голосом, — но органы были его идей.

— И вам она понравилась?

— Да, — красок и чувств в голосе Шинского не прибавилось. — Я просто хотел, чтобы она боялась чего-то так же сильно, как я боялся потерять её. К тому же, в такие минуты я был ей особенно нужен.

— Но это жестоко! — не выдержала Ангелина.

Май показал ей внушительный кулак, а Шинский вздрогнул, и словно очнувшись, взволновано заговорил:

— Думаете, я этого не понимаю?! Но если бы вы хоть на секунду почувствовали то, что чувствовал я! Я отказался от всего, что мне было дорого, даже в Литературный институт не пошёл, хотя мечтал об этом с детства! Жил её жизнью, её интересами, её страхами, своих уже просто не было!

— В Литературный вы ведь не поступили, — осторожно напомнил Май.

Шинский горько усмехнулся:

— Я-то, как раз поступил, но Зоя попала на этот чёртов проект, а я не мог оставить её там одну! Я должен был быть рядом с ней!

— Почему вы не могли учиться, пока она занималась своей карьерой?

— Ну, как вы не понимаете?! Тогда рядом с ней был бы кто-то другой! — нетерпеливо объяснил Шинский.

Арбенин понимающе кивнул:

— Согласен, с прекрасным полом такое частенько случается — свято место пусто не бывает.

Ангелина, несмотря на потрясение, была готова снова залепить нахалу затрещину, теперь уже от имени всех оскорблённых несправедливым обобщением женщин.

— Так думают лишь неуверенные в себе мужчины, — холодно сообщила она.

— Ещё одно слово и одна чересчур уверенная в себе женщина окажется за дверью! — не оборачиваясь, угрожающе шикнул Арбенин. — Продолжайте, Игорь, что заставило вас решиться… гм… на почтовый терроризм? Отношения разладились?

— Нет, то есть вроде бы всё было как обычно, но я чувствовал, как она отдаляется от меня. Все эти, концерты, презентации, корпоративны, тусовки, в которые я не вписывался! Телохранитель — не слишком подходящий титул для парня королевы. Знаю, так многие думали, особенно её богатые поклонники, но она любила меня, и всё было нормально, а потом этот контракт, и мне как будто крышу снесло — не выдержал, сорвался!