Выражение её лица меняется. Челюсти Алекс крепко сжимаются, а глаза начинают краснеть по краям. Мой желудок сжимается, и я чувствую кислоту в горле.

Держись. Не показывай слабости.

— Я имею в виду, не пойми меня неправильно, — холодно продолжаю я. — Ты определённо была хорошей трахальщицей, даже легендарной. Но на самом деле, ты же не думала, что будет что-то кроме секса, не так ли? Ты думала, что признаешься папе, что спишь со мной, и я решу, что хочу быть твоим парнем?

Не позволяй мне так с тобой разговаривать. Не позволяй мне назвать тебя хорошей трахальщицей и уйти отсюда.

Ударь меня, чёрт возьми. Ударь меня по лицу. Накричи.

Сделай что-нибудь другое, а не стой здесь и не смотри на меня так, как ты смотришь на меня.

— Убирайся из моей комнаты прямо сейчас, — говорит она низким голосом.

Я хочу, чтобы её глаза были полны ненависти и гнева, потому что это сделало бы этот момент в миллион раз легче. Но это не так. Вместо этого я вижу в них только боль. Принцесса Александра, Мисс я-не-люблю-или-чувствую, ранена.

Я сделал ей больно.

Я говорю себе, что всё это сделано для её безопасности. Она может ненавидеть меня, но, по крайней мере, будет в безопасности.

— Вон! — кричит она, указывая на дверь. Она отворачивается. Я хочу подбежать к ней, но не делаю этого, когда она говорит, её голос срывается: — Просто уйди.

*****

Кулак ударяет в дверь моей спальни, стук отдаётся громким эхом в тишине моей комнаты. Один, два, три раза.

— Успокойся, нахуй, — ругаюсь я себе под нос, рывком открывая дверь.

Руки принца Альберта тянутся прямо к моей рубашке, и он прижимает меня к стене спальни. Я позволил ему это, мои руки поднялись в жесте капитуляции. Сначала я не протестую, потому что, чёрт возьми, будь я на его месте, то уже набросился бы на себя.

— Какого хрена ты делаешь? — кричит он.

— Отойди, Ал, — мрачно отвечаю я.

Использовать его прозвище из Афганистана совершенно неуместно, особенно сейчас, но мне всё равно, потому что я перестал быть подобающим. Я даю ему своё единственное предупреждение. У него может быть причина ударить меня, но я также не собираюсь стоять здесь и спокойно ждать.

— Моя сестра чертовски ненавидит тебя, — рычит он, но отпускает. — Она не говорит мне почему, какого чёрта ты ей сказал?

— Это касается только нас с твоей сестрой, — выплёвываю я.

— Я только что вернулся с Белль, и узнал, что моя сестра не хочет говорить ни с тобой, ни о тебе! — выпаливает принц, затем останавливается, его взгляд устремляется на доску на моей стене. — Подожди. Какого хрена всё это…?

— Тебе нужно уйти, — говорю я ему, но он уже стоит у стены, вбирая в себя всё — фотографии и карту Протровии, прикреплённую булавками с подробными датами и местами движения культа, угрожающего Александре.

— Это чертовски безумно, — тихо говорит он. — Это как одержимость…

— Это вопрос безопасности, — отвечаю я, пренебрежительно пожимая плечами. — Это не важно.

— Отвали, Макс, — бормочет он. — Это то самое дерьмо, о котором мне рассказывал мой отец, этот религиозный культ.

Я тяжело выдыхаю.

— Да. Я просто… слежу за происходящим.

Он отворачивается от стены и снова смотрит на меня.

— Алекс ничего об этом не знает, — говорит он.

— И так это и останется, — отвечаю ему. — Твой отец ясно дал понять, что она не должна знать. Он категорически против любого отклонения от её обычного распорядка. Он не хочет её беспокоить.

— Кучка психов думает, что у моей сестры будет ребёнок от дьявола, а мой отец не хочет менять её распорядок дня?

Я пожимаю плечами настолько небрежно, насколько это возможно, притворяясь, что у меня нет никакой личной заинтересованности в этом.

— Приказ короля.

Альберт молчит, его глаза изучают мои, а затем на его лице появляется понимание.

— Ты порвал с ней. Вот почему она тебя ненавидит.

— Нечего было разрывать, — лгу я.

Но ведь это правда, не так ли? Между нами ничего не было, во всяком случае, ничего определённого. Насколько я знаю, для неё это был просто секс, и ничего больше.

Вот, что я говорю себе.

— Это как-то связано с этим, — медленно продолжает он, собирая всё воедино. — Дай угадаю. Ты здесь только потому, что мой отец сказал, что депортирует тебя, если ты не порвёшь с Алекс, и ты останешься её телохранителем, чтобы защитить.

— Оставь это в покое, Ал, — снова предупреждаю я его, на этот раз более сердито.

В то время, как принцесса пришла в ярость слишком быстро, чтобы я смог думать о собственной депортации, я бы никогда даже не подумал об этом теперь, когда мне известно об угрозе её безопасности.

Я не сделаю ничего, что помешает моей способности защитить эту девушку. Это означает, что ничто не пересечёт черту — не будет больше непрофессионального поведения. Единственное, на чём я сосредоточен — это безопасность принцессы.

Альберт качает головой и выдыхает, проводя рукой по волосам, прежде чем сесть на мою кровать.

— Ты же знаешь, что Алекс была неравнодушна к тебе с тех пор, как ты сюда приехал, — продолжает он. — И я никогда не видел, чтобы она по-настоящему интересовалась кем-то. Я имею в виду, не так.

Я стою, скрестив руки на груди, и смотрю на него «ну и что?» взглядом.

Принц Альберт вздыхает.

— Прекрасно. Я понял. Ты не хочешь говорить о моей сестре так же, как она не хочет говорить о тебе. Но вы же не думаете, что эта группа действительно представляет угрозу, не так ли?

— Это не первый раз, когда твоей сестре угрожают смертью, — говорю я ему. Просто впервые начальник службы безопасности держит меня в полном неведении, когда речь заходит о реальной угрозе безопасности Александры. Это первый раз, когда я был проинформирован королём, а не моим непосредственным начальником. — В королевской службе безопасности есть человек, в чьи обязанности входит проверять почту королевской семьи. Весь день они открывают письма, в которых подробно рассказывается, как сильно люди хотят, чтобы ты и вся твоя семья были убиты.

— Это утешает, — шутливо говорит Альберт.

— Они в основном от сумасшедших, которые не придумали ничего лучше, чтобы убить своё время, отправляя старомодные письма вместо того, чтобы оставлять комментарии на сайтах ненависти, как это делают нормальные сумасшедшие люди.

Альберта не забавляет моя попытка пошутить.

— Если мой отец достаточно обеспокоен этим, чтобы поговорить с тобой напрямую — и не впутывать в это Алекс — тогда это серьёзная угроза.

Я сурово смотрю на принца Альберта.

— Ты же меня знаешь. Я не позволю, чтобы с твоей сестрой что-нибудь случилось.

— Я знаю, что ты не позволишь, чтобы с ней что-нибудь случилось, — усмехается Альберт. — Потому что ты знаешь, что мой отец натравит на тебя королевских дознавателей.

Он наполовину шутит, но мы оба знаем, что, если что-то случится с этой девушкой, я никогда не смогу жить с этим.

Глава 43

Александра

— Я так рада, что ты решила всё-таки посетить открытие! — кричит Шарлотта, её голос почти полностью уносится грохотом музыки в клубе. Бас стучит так громко, что я чувствую его в своей груди. — Финн тоже где-то здесь! Я думаю, он вышел на перекур — или чтобы подцепить девушку или, что-то в этом роде. Ты же его знаешь.

Когда она суёт мне в руку шампанское, я тут же выпиваю бокал. Потом я запиваю его рюмкой водки, потому что, чёрт возьми, что ещё делать, когда парень, который мне нравился — единственный парень, который мне нравился — сказал, что ему стыдно быть разоблачённым, как трахающий Принцессу Ходячую Катастрофу?

И вот я собралась, и пришла в клуб со своими друзьями, чтобы стать самой большой проклятой катастрофой, которую когда-либо видела Протровия.

— Конечно, я должна была прийти на открытие! — кричу я, заставляя себя широко улыбнуться, несмотря на узел в моём животе, который образовался, когда я вышла из своей спальни и увидела Макса в коридоре сегодня вечером.

Не хорошо, если принцесса, которая должна быть самой большой тусовщицей в королевстве, выглядит так, будто она не очень хорошо проводит время. Поэтому я выпиваю ещё одну рюмку, а затем ещё одну, побуждая Шарлотту положить свою руку на мою и сказать, чтобы я замедлилась.

— Разве ты не придерживалась какого-то особенного здорового образа жизни? Сейчас у тебя, наверное, нулевая толерантность к алкоголю, а сегодня тебе нужна толерантность, потому что ты должна веселиться со мной до рассвета, детка!

Я смеюсь над беспокойством подруги.

— Я думаю, что смогу постоять за себя, Шер.

Она понятия не имеет, почему я напиваюсь, как будто это мой восемнадцатый день рождения, и я впервые попробовала алкоголь. Последние несколько дней были ужасны. Мало того, что Макс был полным придурком, но я также была вынуждена оставаться под его бдительным оком, даже, после того, как настояла на его переназначении.

Даже, несмотря на то, что Макс дал задний ход (он, казалось, знал, что лучше не протестовать, когда я решила пойти на открытие ночного клуба Шарлотты), я всё ещё вынуждена видеть его каждый раз, когда покидаю комнату. Это, как особая пытка, которую мне пришлось пережить за свою ошибку, когда я выпалила, что трахаюсь с ним.

Самое отвратительное то, что я почти использовала другое слово — слово люблю — по отношению к нему. По крайней мере, я призналась только в том, что трахалась с ним, потому что, если бы я призналась, что люблю его, я была бы в тысячу раз более оскорблена, когда он сказал то, что сказал позже.

Как бы то ни было, я уже достаточно унижена.

Но не с разбитым сердцем, потому что у Принцессы Ходячей Катастрофы не может быть разбитого сердца. Она стряхивает это дерьмо, надевает своё самое горячее платье и свои самые высокие каблуки, а затем отправляется тусить со своими друзьями всю проклятую ночь. И она определённо не думает о том, как её телохранитель выглядит прямо сейчас: напряжённый и злой, задумчивый и сексуальный, — когда стоит на другой стороне VIP-зоны.