Жасмин Майер - Её невыносимый лжец

Проснулся я резко.

Все еще палате. Со страшной головной болью. Резью в носу. Сердцебиением вразнобой. Головокружением и с полной потерей ориентации в пространстве и времени. За окном было уже светло и туманно. А еще я чувствовал, что-то случилось. Непоправимое.

Я с трудом повернул голову на подушке.

— Мама…

— Андрюша! Проснулся, дорогой… Пить? Сейчас. Вот держи.

Она приставила к губам трубочку, и я сделал глоток. Что за херня? Мне не было так плохо вчера, как сегодня? Я помню, как разговаривал с родителями о Соне, о разводе.

А потом была пропасть.

— Что ты дала мне? — я посмотрел на мать.

— Ничего.

— Я спрашиваю, что ты мне дала после нашего разговора?

— Всего лишь снотворное, Андрей.

— Зачем, мама?

— А что такое? Тебе плохо? Позвать врача?

— Мне не было так плохо до тех пор, пока я не выпил твою таблетку!

— Я все-таки позову врача!

— Позови, — согласился я. — Позови, чтобы я мог выписаться. Меня ведь хотели выписать еще вчера, так какого черта я все еще в больнице?!

— Не выражайся при матери!

Качая головой, я поднялся и сел. Слабость накатила с новой силой. Так, когда я ел-то в последний раз? Давно. Дело еще и в этом. Пощупал пальцами лицо. Скривился, коснувшись носа. Столкновение моего лица с подушкой безопасности не прошло даром, но это такая мелочь по сравнению с тем, что я мог заполучить черепно-мозговую или чего похуже. Еще шов на брови, рассеченной стеклом. И с десяток мелких порезов.

Оглядел палату и снова уставился на мать. Последнее, что я помнил было, как она хотела переговорить с отцом.

Нехорошие предчувствия только усилились.

— Где отец?

— Понятия не имею, — пожала она плечами, глядя куда-то в сторону.

Мой мир пошатнулся. Та, которой я доверял. Которая дала мне жизнь. Выбрала не меня, а собственное финансовое благополучие.

— Что ты сделала? — прошептал я. — Что ты сказала ей?

— Я? — мама вскинула брови. — Кому, Андрей? Ты бредишь?

— Господи… Она ведь ничего не знала, мама. За что ты так со мной?

— Ты не можешь развестись. Не сейчас. Это блажь, Андрей. И она пройдет. Мужчины оступаются, постоянно. Я не понимаю, в чем ты пытаешься меня обвинить. Это целиком решение твоего отца. Он сам захотел поехать к этой твоей… соседке. Сам с ней и поговорил. Я понятия не имею, что именно он ей сказал.

Я впился в ладонь ногтями аж до боли. Почему я не видел всего этого раньше? Не знал собственной матери, не знал отца. Не понимал жену.

А теперь рискую потерять еще и единственную женщину, благодаря которой взглянул на свою жизнь совсем иначе

— Андрюша…

— Не подходи ко мне! — остановил я ее поднятой ладонью. — Просто не сейчас, мама. Не смей. Где мой телефон?

— Я… Не знаю.

Но я видел — знает.

— Я спрашиваю, где. Мой. Телефон.

Мама вытащила его из сумочки и протянула мне.

— Куда ты? Тебя же еще не выписали! — донеслось мне в спину.

Но я, подхватив телефон, уже покинул палату, помчался по длинному бесконечному коридору туда, куда указывал указатель. На мне был только изрезанный и запачканный моей же кровью из разбитого носа свитер, а где была моя верхняя одежда, я понятия не имел.

Я обещал помочь. И не сдержал слово.

А еще соврал.

Понадеялся, что сначала решу вопрос с женой, а потом расскажу ей правду о разводе. Любой мужчина, надеясь на секс, сказал бы женщине, что печать в паспорте для него ничего не значит. Я не хотел стать таким же. Я хотел поступить правильно!

Но меня сдала с потрохами собственная же мать. Человек, от которого я никогда не ожидал ничего подобного.

Я на ходу набрал Соню, не зная еще, что скажу ей. Буду умолять выслушивать. Невзирая на то, что мог сказать ей отец по указке матери. Это не могло быть его желанием. Я видел выражение его лица вчера, когда он стоял, опустив плечи, выслушивая обвинения, которые ясно читались между строк.

Он изменил моей матери. И она это знала.

А после поступила благородно, как она сама считала. Мудро. Простила его.

Только на словах. Сама же теперь упоминала об этом при каждом удобном случае. Выставляла себя жертвой и помыкала его чувством вины. Брак, который, как я думал, скрепляла любовь, держался на жалости и обидах, только и всего.

Мой брак не должен превратиться в нечто похожее. Уж этого я точно не допущу. Я должен найти Соню и поговорить с ней.

Утром меня разбудил звонок Иры. С трудом разлепив заплаканные глаза, я посмотрела на экран и взяла трубку.

И чуть не оглохла.

— Соня, Соня! Это очень срочно! Выслушай меня!

— Ира, тише. Что случилось?

— Ты вчера говорила, что встретила мужчину по имени Андрей и что он твой сосед снизу? Это действительно так?!

— Да.

— Соня! — перешла на ультразвук Ира. — Так ведь он женат! Это Андрей Романов, одноклассник моего первого мужа. Ну и не только. Вообще моего Лехи тоже. Все они в одном классе когда-то учились. Так вот Леха с ним на встрече одноклассников и встречался, и твой этот Романов назвал свой домашний адрес. ТВОЙ АДРЕС, СОНЯ!!!

— Не ори так, Ира, — поморщилась я.

— Ты что же? — опешила подруга. — Не удивлена? Или ты знала, что ли?! Решила наплевать на совесть и снова с женатым спуталась?

— Такого ты обо мне мнения?

— Нет, — надулась Ира. — Просто я как лучше, предупредить тебя хотела, а ты вроде и не удивлена.

— Я не знала. До вчерашнего дня. А сегодня уже знаю.

— Тебе нужна помощь? — осторожно спросила Ира. — Дружеская поддержка? Жилетка, чтобы поплакаться?

— Вчера уже наплакалась, — покачала я головой. — Больше не могу.

— Что ж… — протянула разочарованная Ира. — Ты звони, если что, ладно? И прости за совет с презервативами и вином. Прежде, ты у них сначала паспорта лучше проси, чтобы печать проверить.

— Хороший совет.

— Держись, подруга. Я с тобой.

— Спасибо, Ир.

Потом я быстро умылась и почистила зубы. Налепила под глаза патчи, чтобы убрать опухшие мешки. Разбудила Алю и безупречно выполнила всю утреннюю рутинную, которую годами выполняла одна.

— Мама, мы сегодня не идем в садик?

— Нет. Сегодня мы никуда не пойдем.

Как только каша была готова, а кофе уже закипел, в дверь позвонили. Я медленно отложила в сторону ложку, которой мешала овсянку, и пошла открывать.

Но на пороге оказалась моя собственная мама.

— Что-то ты рано вернулась из Ростова.

— Вообще-то из Калуги, — заметила мама. — Но это и не удивительно, ты же меня совсем не слушаешь.

— Почему же? Я помню, что ты собиралась еще и на какой-то там семинар по женскому духовному развитию.

Мама махнула рукой.

— Да ну, там какую-то туфту впаривают за бабки.

— А ну да, конечно. Другое дело Калуга.

— Другое, Соня. Я только оттуда. И мне был там знак! Ты слушаешь меня внимательно? Так вот я ясно увидела, что скоро у тебя появится мужчина! — возвестила мама Иерихонской трубой.

— Ула! — завопила на кухне Аля. — Андлей снова придет в гости?

Мама мигом навострила уши.

— Что за «Андрей?» Я чего-то не знаю, Соня?

— Андрей просто сосед, заходил случайно на днях. Всего один раз.

— А еще он пилот! — тут же выдала Аля, сбежав из кухни.

— Ты доела кашу? Марш завтракать! — сказала я строго дочери.

— Пило-о-о-от? — теперь мама заговорила голосом Амаяка Акапяна. Того и глядишь начнет колдовать свои «Ляськи-масяськи» и заговаривать женское счастье единственной дочери.

— Мало ли пилотов! А ну прекратили. Мама, на два слова со мной в спальню. Аля — доедать кашу быстро!

Я пропустила маму в спальню, где та уперла руки в бока и посмотрела на меня с приподнятой бровью, мол, давай, попробуй соврать мне.

— Мама. Это просто случайный мужчина. Сосед. Я затопила его. Все. Больше ничего интересного.

— Он холост?

— Женат.

— Значит, разведется, — махнула на меня рукой мама. — Знак был четкий! Все будет хорошо! Я так рада за тебя, Соня!

— МАМА! — взревела я. — Ты вообще слышишь меня хоть иногда? Или только себя?! Очнись и спустись на землю! Он женат! И не разведется ради меня, потому что никто не готов на такое ради брошенки с прицепом! Хватит заниматься моим личным счастьем, помоги мне делом! Хоть раз! Больше всего на свете я хочу танцевать, но вместо того, чтобы помочь с Алей, ты носишься по своим монастырям и видишь, эти чертовы знаки! Но никак, никак не помогаешь мне!

Я даже охрипла от крика. А мама даже на шаг назад от меня отступила.

— Не выражайся так о монастырях, — строго отчитала она меня, а потом откашлялась. — А вообще, могла бы просто попросить о помощи, Соня. Разве я умею читать мысли?

— Нет, но…

— Я и не знала, что тебе нужна помощь. Ты всегда так отлично со всем справлялась, что я только диву давалась, как это тебе удается и две работы совмещать, и воспитанием Али заниматься. Конечно, я с ней посижу. Как часто тебе нужно танцевать?

— Пять вечеров в неделю.

— Что ж… Это действительно много танцев, — отозвалась она, но тут же пошла на попятную: — Но раз они так важны для тебя, я просто перенесу все свои встречи на утро. Никаких проблем, Сонь! Заговоры все равно лучше всего удаются на выходных. Как, говоришь, зовут твоего соседа?

— Нет, мама. НЕ СМЕЙ! Никаких заговоров! Просто ничего с этим не делай.

— Ой, да просто скажи его имя, Соня… — мило улыбнулась мама.

— Андлей! — завопила за дверью спальни Аля.

— Ах, да. Андрей, — тут же кивнула мама с довольной улыбкой.