— Жа-а-а-аль, — протянула скисшая Аля. — С ним весело. А завтла?

Я сглотнула ком в горле и снова пожала плечами. Вышла из машины, чтобы выгрести из багажника вещи. У меня как всегда была куча дел. Нужно было готовить ужин, а еще проверить, какие правки в статьи велел внести Давид Маркович. А в голове пульсировал только один вопрос:

Почему?

Почему он так поступил?

Мы поднялись домой и на кухне, пока готовила ужин, я то и дело вздрагивала, тянулась к телефону, но это были всего лишь галлюцинации — телефон не звонил.

Получается, Андрей был дома, но не собирался объясняться со мной?

После всего? Вот так просто решил обрубить концы?

Я не понимала, что произошло. Чем задела его и чем заслужила такое отношение. Но сильней всего я не верила в то, что могла настолько ошибиться в человеке.

Я улыбалась и разговаривала с Алей, а сама думала, анализировала и понимала, что либо Андрей был слишком хорошим конспиратором, либо что-то действительно случилось.

Что-то не так. Он просто не мог вот так пропасть.

Столкнувшись сегодня с мужчиной из прошлого, который действительно ни во что не ставил женщин, я теперь хорошо понимала, что люди не меняются. Они могут постараться измениться, но этот процесс займет достаточно времени, а чтобы вот так за несколько часов вдруг переменить мнение, поведение на сто восемьдесят градусов и оказаться, что все, что он говорил абсолютная ложь?…

Андрей обещал помочь мне. Даже после секса, если уж на то пошло, а не до, чтобы это сошло за простую лапшу на уши.

Он был искренним, в конце-то концов, это он решился подойти ко мне в подъезде, даже после того, как узнал, что у меня есть ребенок.

Я места себе не находила, пока помогала Але с душем. Пока она чистила зубы. Пока я читала ей сказку перед сном. Все это время я держала телефон рядом, надеясь, что сейчас услышу, что его просто срочно вызвали на работу. И он не виноват. Ведь всем известно, что когда самолет поднимается в воздух, обязательно нужно перевести телефоны в авиа-режим.

Я не хотела и не могла верить в то, что он был всего лишь обычный обманщик, который исчез после того, как добился женщины.

Уложив Алю, я больше не могла сидеть на месте.

Взяла ключи и выскользнула на лестничную клетку в домашних тапочках. На часах была половина одиннадцатого.

В подъезде стояла оглушительная тишина. Я прикрыла дверь и спустилась по первому лестничному пролету. Замерла там, глядя на дверь его квартиры. Волнение скрутило желудок, а сердце с грохотом заколотилось в груди.

Перед смертью не надышишься.

Сбежала по ступенькам вниз и нажала на звонок, обмирая от страха.

В квартире по ту сторону двери прозвенела птичья трель. И оборвалась, когда я убрала палец.

Ну, вот я и сделала это.

Но почему никто не открывает? Я ведь видела свет в окнах.

Осмелела или обнаглела, не знаю, но позвонила еще раз. И еще! Нажала и не отпускала, слушая, как надрывается по ту сторону звонок.

Без толку. Андрей не отзывался.

Решил сделать вид, что дома никого нет? Это еще глупее, чем не отвечать не звонки.

Прямо в тапочках я решительно зашла в лифт, нажала на первый этаж и выскочила, как была в домашнем, на улицу. Отбежала от подъезда и запрокинула голову.

Света в окнах больше не было.

Но я ведь видела! Видела свет на кухне, хотя машины Андрея — во дворе на привычном месте так и не было.

***

Так был ли Андрей вообще дома или мне показалось?

Потопталась еще на улице, но так ничего и не выяснила, только замерзла. Вернулась в подъезд, дождалась лифта, вышла на своем этаже.

И споткнулась при виде мужчины, сидящего на ступенях.

— Андрей? — выдохнула я.

И тут же поняла, что обозналась. Мужчина, который обернулся, был на добрых лет тридцать старше Андрея, хотя что-то неуловимо похожее в их лицах все равно было.

Он мягко улыбнулся, сжав в руках перчатки.

— Нет. Меня зовут Станислав Николаевич. Я отец Андрея. А вы Соня?

Я кивнула, вне себя от страха. Руки сразу затряслись.

— Что с ним? Что случилось? Я звонила, но он не отвечал…

Отец Андрея опустил глаза.

— О боже! — ахнула я, прижимая ладони ко рту.

— Нет! Нет! — быстро ответил он. — Бог миловал, все обошлось. Но Андрей сейчас действительно в больнице. Он попал в аварию по дороге в аэропорт.

В аэропорт?… Так, значит, его все-таки вызвали на работу, а мне совершенно точно не стоило звонить ему и просить помощи осипшим от плача голосом… Это из-за меня.

Из глаз по лицу снова полились слезы.

— Заходите, — я с трудом достала ключи и попала в замочную скважину.

— Спасибо.

Отец Андрея разулся и повесил пальто. Теперь я видела еще больше сходств между ними двумя. Сын был точной копией отца, только шире в плечах, а еще у Андрея волосы немного вились, а у его отца на висках уже пробивалась седина.

— Проходите на кухню. Подождите немного, я проверю дочь.

Отец Андрея кивнул и даже не особо удивился. Значит, знал? Андрей сказал ему?

«Все обошлось» — это ведь значит, что он по-прежнему может разговаривать и все помнит? Я боялась услышать подробности и одновременно с этим боялась оставаться в неизвестности.

В детской, которую я сбежала, было по-прежнему темно и тихо, только отливали зеленью фосфорицирующие звезды на потолке. Стараясь приглушить собственные рвущиеся наружу рыдания, я приблизилась к кровати. Вслушалась в дыхание дочери — Аля крепко спала, обнимая щенка с розовым летным шлемом.

Кое-как утерев слезы, вернулась на кухню. Станислав Николаевич смиренно сидел за столом.

— Хотите чаю?

— Сядьте, Соня.

И правда, к черту чай.

Я послушно опустилась напротив, готовя себя к худшему. Я просто отвыкла верить в лучшее, и глаза нестерпимо жгли подступающие новые слезы.

Суровое лицо Станислава Николаевича как-то даже смягчилось, когда он глянул на меня и тут же отвел глаза в сторону.

— На вас лица нет, не пугайтесь так, Соня. С Андреем все будет хорошо. Его оставили в больнице на ночь из-за швов, но в целом он отделался только синяками, сломанным носом и рассеченной бровью.

Я судорожно всхлипнула. Слезы бесшумно покатились по щекам.

— Это я виновата, — выдохнула я. — Я позвонила ему так не вовремя!

— Он предупреждал меня, что вы будете винить в этом себя, — покачал головой Станислав Николаевич. — Послушайте, в этом нет вашей вины. И в вашем звонке тоже. Это только Андрею не стоило нарушать правила и пересекать двойную сплошную на опасном участке трассы.

— Скажите, я могу его навестить?

Отец Андрея вдруг снова поджал губы и сцепил руки перед собой на столешнице.

— Видите ли, Соня… Есть кое-что еще… Гораздо серьезнее. Почему я к вам и приехал.

— Боже, почему я не могу навестить его? Вы сорвали? И его травмы на самом деле куда опаснее?

— Нет, нет. Дело не в этом. Стал бы я шутить со здоровьем своего сына. Все так, как я вам сказал.

— Тогда что такое? Что с ним?

Станислав Николаевич посмотрел на меня в упор.

— Андрей женат.

Я забыла, как дышать.

Где-то за пределами моей кухни мир продолжал жить своей жизнью, но здесь, на восьми квадратных метрах моей кухни Земля сошла с земной оси. И полетела к черту.

Медленно закрыла глаза и снова открыла. Слезы высохли. Кажется, из моего тела выкачали весь кислород. Я сдулась, как резиновый шарик, проткнутый острой иглой.

Я ведь это чувствовала. Он, черт возьми, был слишком хорош, чтобы оказаться холостым. И все-таки оказался ненастоящим. А самым обычным лжецом, который пустился в загул, как только его жена…

Облизала губы.

— Вы сказали, что он попал в аварию по дороге в аэропорт, — произнесла я с трудом. Словно буквы были липкими ирисками, которые вязли на зубах. — Он, получается, ехал не на работу?

— Вы необычайно проницательны, — холодно улыбнулся этот чужой, по сути, мужчина. — Да, он ехал встречать жену из командировки. Ее не было в стране.

Теперь его голос был тверд и холоден, как кусок мяса из морозильника. А значит, ко мне его привело нечто иное, чем просто желание развеять мое беспокойство об Андрее.

— Пожалуй, я выпью что-то покрепче. А вы?

— Я за рулем. Спасибо. Но вы не стесняйтесь.

«Мартини» пришел твой час. Хотя у меня все еще есть то чертово белое вино для готовки в холодильнике. Вермуты, конечно, не пьют так, как водку, но я выпила первую рюмку именно так.

Андрей женат.

Мать вашу.

Слова скрипели на зубах, как пригоршня проглоченного стекла. А осколки резали изнутри то, что я столько времени пыталась залатать.

Я наполнила вторую рюмку под пристальным взглядом его отца. Решит, наверное, что его сын связался с какой-то алкоголичкой. Но какое дело, если его сын уже сделал наверняка достойный выбор? А еще какая разница, если Станислав Николаевич здесь явно не для того, чтобы дать нам свое благословение?

Я залпом осушила вторую рюмку.

— Почему же вы здесь, Станислав Николаевич? Если Андрей… Женат, — все-таки произнесла это вслух, чувствуя себя при этом фокусником, который пытался проглотить кинжал, но что-то пошло не так и острый клинок вспорол пищевод и шею.

— Моя жена очень хотела поговорить с вами. Но я решил, что поеду к вам сам. Постараюсь убедить вас не разрушать идеальную семью.

Жаль в «Мартине» так мало градусов. Я отодвинула стопку и сделала глоток прямо из горла зеленой бутылки. А чего мне терять? Это же не мой свекор, а я — не его невестка. В его глазах я — стерва и разлучница.

В своих, впрочем, тоже.