Галина Чередий - Эволюция любви

— И в качестве кого я поеду?

— Ну нам как раз нужен администратор типа, — стал объяснять Ганс. — Ну а на деле будешь нам и нянькой и директором и надзирателем, что б мы совсем с катушек не съехали. Будешь поклонниц из номеров выпроваживать, что б они нас до смерти не заездили, будешь следить что бы мы питались не только пивом. Будешь контролировать что бы не сдохли блюя в сортире и что бы нас в этот момент никакая сука на мобилу не сняла. Будешь лечить нас по утрам и мозг нам выносить что так вести себя нельзя. Будешь охране указания раздавать. Ну в общем будешь нам матерью родной и нашей совестью. А мы обещаем тебя слушаться почти во всем, настолько насколько это возможно. Можешь орать на нас матом и пинать иногда. Ну как тебе эта идея?

— В самом то деле Элизабет. Поездишь с нами, мозги проветришь. Задолбаем мы тебя, всегда можешь бросить нас и вернуться обратно к своей жизни. — тут же оживился Торк.

Я посмотрела на парней и поняла что я сошла с ума.

— И когда мы выезжаем? спросила понимая что скорее всего сто раз пожалею ввязываясь в эту авантюру. — Только я в этом ничего не понимаю.

— Выезд через неделю. Не парься мы тоже едем в тур впервые. Будем учиться вместе.

— Я вашу музыку никогда даже не слышала. — попыталась я найти еще хоть какой то разумный довод.

— А это тоже не проблема. Поездишь наслушаешься до отвращения.

— Ты согласна? — просиял Дани.

— Знаю, что веду себя как дура. Но я согласна. Только Дани имей в виду что между нами все остается по-прежнему. Мы друзья и других вариантов просто и быть не может.

— Я понимаю ответил Дани, но глаза опустил.

— Точно? — настаивала я.

— Элизабет я не детсадовец, что бы за свои слова не отвечать.

— На всякий случай остальных это тоже касается. — посмотрела я на Ганса и Торка.

— О да ради бога, Элизабет! Ты безусловно очень красивая женщина и не буду врать, что у меня не было сексуальных фантазий с тобой в главной роли, но поверь, дружба мне дороже. — махнул на меня рукой Ганс.

— Эй, ты представлял как занимаешься сексом с Элизабет? — уставился на него Торк.

— Я нормальный мужик и у меня все работает как надо. Поэтому да я это себе представлял. А ты можно подумать нет?

— Ну я то на всю голову больной, так что это не удивительно.

— Может мы уже раз и навсегда закроем тему ваших нездоровых фантазий иначе Элизабет откажется прямо сейчас иметь дело с такими озабоченными придурками. раздраженно вставил Дани, в тревогой взглянув на меня.

— Мы нормальные придурки. Соответственно возрасту и умственному развитию. Но тему действительно закрываем, прямо здесь и сейчас. — Ганс протянул руку ладонью вверх. — По рукам?

Мы все ударили по его ладони и мне это напомнило как мы договаривались с мальчишками в детстве затевая очередную авантюру и на какой то момент я опять ощутила себя так словно мне опять тринадцать и я соглашаюсь на участие в очередной шалости.

Парни радостно зашумели и поступило предложение за это выпить. И мы выпили. Уползали они спустя пару часов и еще три бутылки.

А я легла в постель и подумала засыпая во что же я все таки ввязываюсь?

Роман.

К столу подошел худенький парень со впалой грудью и веснушками, особенно ярко выделявшимися на бледной коже лица.

— Я прошу прощения промямлил мальчишка. — Но ваша спутница просила вам передать, что бы вы её не ждали.

— Что, прости? — у меня внутри натянулось все что было способно натянуться.

Парень растерялся и закашлялся.

— Она просила передать что бы вы её не ждали и еще попросила больше не искать, — совсем сник парень.

Мне очень захотелось отправить все что стояло передо мной на столе в стену. Просто смотреть как предмет за предметом врезается в стену с фактурной штукатуркой.

Как разлетаются на десятки осколков тарелочки и кофейные чашки.

Как медленно по чистым стенам начнет стекать смесь кофе и дорогих десертов.

Мне очень хотелось это увидеть.

Но я сидел и смотрел на эфемерное облачко пара что поднималась над чашкой черного кофе которая была предназначена для моей Ромашки.

Моей Ромашки.

Моей.

Сколько она пробыла моей?

И сколько из этого было всего лишь моим воображением?

Короткий момент времени когда я думал что я и есть тот самый исключительно везучий сукин сын.

Единственный в мире.

Один на все гребанные миллиарды землян.

Момент когда она была обнаженной для меня.

Когда между нами не было границ.

Когда каждый глоток воздуха был общим.

Когда каждый сантиметр кожи прирос к такому же сантиметру в её теле и разъединится было все равно что сдирать с себя кожу на живую.

В чем я на хрен облажался?

Слишком торопился? Давил требуя сразу и все? Слишком яростно желал стать всем в её жизни?

Всем тем чем она была для меня всю мою жизнь?

Разве я требовал слишком многого?

Да помилуй бог, разве требовал?

Разве может требовать тот кто повержен, подчинен и смиренно ждет столько лет?

Тогда что же я сделал не так? Или все дело в том что есть действительно обстоятельства которые невозможно победить, как бы сильно не старался? И самое главное из них это то что Лиза просто не хочет быть со мной.

Но почему? Что со мной не так? Ведь я видел что ей хорошо со мной. Уж это то я точно мог утверждать. То как она реагировала на мои ласки не могло быть притворством. Хотя бы просто потому что моя Ромашка была не из тех кто стал бы льстить моему мужскому самолюбию и изображать неземное удовольствие, только бы удержать рядом подольше.

Нет, все что она испытывала было настоящим. Каждый яростный, упрямый взгляд, что на глазах превращался в неистово-страстный. Её стоны в моменты когда она уже не контролировала себя. Её голос менялся, становясь ниже, более грудным и хриплым и один его звук лишал меня тех жалких остатков самообладания что ещё оставались когда Лиза была рядом. И то как реагировало её тело на каждое моё невинное прикосновение, и на любую развратную ласку. Та дрожь что я ловил своими пальцами и ртом, каждой клеткой своего тела. И неистовые сжатия внутренних мышц что буквально выжимали из меня душу, опустошая, иссушая, забирая все без остатка, все что я безумно хотел отдать, требуя еще больше.

Но если все это было правдой то почему я сижу сейчас совершенно один, в звенящем вакууме и смотрю на остывший кофе? И спрашиваю себя снова и снова «Что я сделал не так?» Что черт возьми? Или это та самая битва которую мне придется проиграть? Просто смириться что Лиза никогда не будет частью моей жизни? Главной частью. Её основой. Той ради кого вообще стоило продолжать жить, делать следующий шаг и вдох.

Нет! Так не пойдет. Все во мне восставало против этого. Я не могу смириться. Это просто противоестественно, ненормально. Ни один живой организм не готов смириться с фактом собственной смерти без боя. А для меня отказаться от надежды что Лиза все же будет со мной это все равно что сдохнуть. Добровольно перестать дышать. Но все мои инстинкты были против.

Ни хрена еще не кончено! Ушла и просила больше не искать? И думаешь что я безропотно приму это?

Только хрена с два, моя упрямая Ромашка! Ты думаешь что упертая? Только я гораздо упертей! Я найду тебя, Лизонька. Найду и верну в мою жизнь, в мою постель. Сделаю покладистой и зависимой. А нет так удержу насильно. Наплевать как! Найду способ. Любой даже самый дикий. Но сначала разберусь чего же ты бежишь стоит мне оказаться чуть ближе.

Я бросил деньги на стол и вышел из кафе. Естественно телефон Ромашки был выключен. Хотелось написать что то гневное и потребовать сказать где она. Но явно это не тот метод который дал бы результат. Скрутив свою ярость в тугой комок и запихнув её вместе с уязвленной гордостью куда подальше я написал другое.

Я поехал в офис. Ответа не было ни через час, ни через три. Я почти не замечал никого вокруг и рассеяно отвечал на вопросы. День прошёл, но ответа так и не было. Лиза даже не включала свой телефон. Хотелось разнести все вокруг, заставлял себя выдавливать слова сквозь зубы что бы не послать всех далеко и надолго.

Ночь прошла без сна. Сначала сидел дома, потом поняв что не могу успокоиться катался по городу, то и дело невольно оказываясь то у её квартиры, то у того места где последний раз высаживал.

Следующий день был ничем не лучше. Смирился и пошёл на поклон к её подруге Лене.

Она открыла дверь и хмыкнув, отступила в сторону.

— Выпьешь? — спросила она.

— Нет, — отказался я, зная что тогда вообще потеряю остатки выдержки и не дай бог убью первого кто умудриться попасть под горячую руку.

— Что совсем хреново? — Лена указала мне в кресло.

— Мне нужно поговорить с ней. Пожалуйста, Лена.

— Извини тут не могу помочь. У неё телефон отключен.

— Но ты же не можешь не знать, где она сейчас живет. Ты её лучшая подруга, — да кажется я готов сейчас даже умолять эту взбаломошную бабу.