А потом мы стали подростками и все стало для меня еще хуже чем было… Как только меня стали посещать эротические фантазии все они конечно были о ней. Я чувствовал себя полным ублюдком когда мастурбировал в под одеялом или в душе представляя как целую девчонку моего брата. И черт возьми мои руки тогда реально были в кровавых мозолях, если вы понимаете о чем я.

Конечно Колька знал что я схожу по Ромашке с ума. Да каждый у кого были глаза видел это. В её присутствии, особенно последние месяцы когда она еще жила в нашем дворе, я не мог говорить, мучительно краснел и не мог дышать. А то что у меня тупо встает каждый раз стоит ей подойти ко мне чуть ближе стало поводом для всеобщих шуток. Я умирал от стыда но ничего поделать с этим не мог. Я хотел её наяву, и в моих эротических снах тоже царила только она.

Но еще хуже стало когда я увидел как мой брат её целует. Сейчас в высоты прожитых лет я понимаю что это было совершенно невинно просто губы прижатые к губам, никаких там языков и запретных ласк. Но тогда мне казалось что сердце мне вырезают наживую от этого зрелища. Это было так невыносимо больно, но все равно я и на секунду не мог отвести глаз. Боль разрывала грудь, а мой член, мать его, рвал мою ширинку, потому что я представлял свои губы на её губах. Мне было почти пятнадцать, брату семнадцать и я точно знал что у меня нет ни единого шанса. Колька был заводилой и хулиганом, красавчиком, а я просто его бледной тенью. Но никакие доводы разума не могли остудить мою горячую голову. Я хотел что бы Лиза была моей девчонкой. Я мечтал об этом днём, грезил по ночам. Она была наваждением, болезнью, мучением и самой главной радостью. И я каждую ночь себе обещал что однажды я стану достойным и Лиза меня заметит.

А потом они переехали. Ромашка не хотела уезжать. Впервые тогда я видел слёзы в её зеленых глазах. Она смотрела на нас сквозь стекло в автомобиле и слезинка катилась по её щеке.

А я стоял и не мог понять то ли я несчастен от того что она исчезает, то ли я рад потому что больше не буду видеть как мой брат прижимает свои чертовы губы к её рту. Я уже тогда дал себе слово что найду её. Пусть через время. Но обязательно найду. И она уже тогда забудет Кольку и для неё буду существовать только я. А я за это время стану другим парнем, тем кого бы она заметила, с кем она захотела бы встречаться, а не просто Ромочкой братом крутого парня Кольки, и сыном алкоголички и отца уголовника. Я стану кем то другим и Ромашка полюбит меня.

Я ведь знал что Колька не станет её искать. Он уже тогда трахался с девчонками за её спиной. Она ведь была еще совсем соплячкой. Как он цинично замечал что растит эту сказочную принцессу для себя, на будущее, но монахом жить до того времени не обязан. А когда Лизкина семья неожиданно переехала он и вообще сорвался во все тяжкие. Теперь то скрываться ему не нужно было. Он таскал девок в нашу квартиру каждую ночь. Нет конечно он тосковал по своей маленькой чистой принцессе, как бы не притворялся бесчувственным, но Лиза никогда не была центром его вселенной как у меня.

Тем летом я впервые устроился на работу. Хозяин автомойки, что была в трех кварталах от дома согласился взять меня на испытательный срок. Я пахал как проклятый, до онемения в руках и ногах, стараясь удержаться на работе. И он оценил мои старания и взял меня на постоянку. И я стал единственным кормильцем в семье. Колька тоже подрабатывал, но он все тратил на себя. Я же таскал домой продукты и стал гасить вечные долги за коммуналку. Мать по началу пыталась требовать у меня денег на бухло, и даже устраивала обыски в моей комнате, но я не хранил деньги дома. Постепенно она отстала, довольствуясь и тем что ей с бесконечными собутыльниками всегда есть чем закусить.

В свои выходные я ездил через весь город к школе где теперь училась моя Ромашка и смотрел на неё издали. А по ночам опять мучился сгорая от желания, потому что она становилась все красивее с каждым днем. Расцветала, сводя меня с ума все больше.

Так прошло два года. То что я изменился за это время я понял по томным взглядам одноклассниц первого сентября. Если весной уходя на каникулы они меня едва замечали, то теперь то и дело пытались заигрывать и делали недвусмысленные намеки. Еще бы я был уже не тот хлюпик Ромочка. Все лето я проработал на стройке, физическая работа на солнце изменила моё тело, а деньги которые теперь имелись в достатке сделали остальное. Да я не был богатым мажорчиком, но девчонки хотели меня, я ведь не слепой. Но для меня существовала только одна девчонка. И собравшись наконец с силами, я поехал к её школе решив что уже пришло время предстать перед Лизой в новом качестве и сказать ей наконец что я к ней чувствую.

Я стоял за углом, выжидая когда кончаться уроки. На крыльце мялись еще насколько крепких парней, явно из выпускного класса. Наконец моя Ромашка вылетела как ураган на крыльцо в золотистом облаке своих волос и моё сердце замерло. Как же я скучал по ней все это время, как тосковал!

Но ей навстречу шагнул один из парней и она с визгом повисла у него на шее. А он нагло, прямо перед всеми собственнически поцеловал её!

В эту секунду я буквально слышал как взрывается мой мозг, разлетаясь в клочья вместе с сердцем. Я стоял там и не знал как мне научиться опять дышать. Ждал и дождался! Тупой, безмозглый придурок! Разве такая как Ромашка могла надолго остаться одна? Разве те парни вокруг у кого есть глаза и мозги могли её не заметить? На что я на хрен рассчитывал? Что она будет сидеть и ждать когда я за ней приду?

В том момент я даже не знал кого я больше ненавижу себя или эту жестокую Ромашку. Я блуждал по городу и покупал пиво в ларьках, медленно накачивая себя до невменяемости. Когда пришёл домой там опять расположился мой братец в обнимку теперь уже с двумя девицами. Он был пьян как и я, и когда я прошёл к себе и повалился на кровать, вошёл следом.

— Эй мелкий, тут кое кто хочет пообщаться с тобой поближе! — похабно усмехнулся он.

— Отвали! Мне на хрен никто не нужен! — огрызнулся я.

— Да ладно тебе! Че всю жизнь будешь девственником ходить?

— Не твоё дело!

— Да че ты пенишься. Эта Танька уже давно тебя хочет. А тебе че плохо что ли? Дай телке доступ к телу и получи удовольствие для себя. Или так и будешь в душе дрочить воображая как Лизку мою трахаешь?

— Она не твоя! рявкнул я. На самом деле твоей не была и никогда не будет!

— Но и твоей ведь тоже! Закатай губу братишка. Мы таким как она породой не вышли! Лучше забудь и пользуйся тем что есть.

Колька вышёл а я лежал и смотрел на вращающийся в алкогольной карусели потолок надо мной. Н еужели он прав? И все мои мечты и фантазии просто наркотический дурман в котором я задыхаюсь? Неужели и правда я никогда не буду достаточно хорош для моей Ромашки? И сколько бы я не скребся наверх всегда рядом с ней найдется другой лучше и успешней?

Что то с громким и мучительно болезненным треском сломалось во мне. Злость закипела внутри. Злиться было легче чем страдать. Злиться на неё за то что мучает меня.

Дверь тихонько скрипнула и в комнату проскользнула девушка. Танька, вот упертая!

Девушка подошла ко мне и перекинув ногу оседлала. Я хотел столкнуть её с себя, но потом остановился. Что ж жестокая моя Ромашка, раз я тебе не нужен, так может и правда другим сгожусь?

Я усмехнулся Таньке, позволяя действовать. Она потянулась ко мне за поцелуем, но я отвернулся. Хмыкнув, она сноровисто расстегнула мои штаны и достала мой вялый орган. Её прикосновения не были неприятными и член слегка ожил в опытных ручонках Таньки. Но дальше этого дело не шло. Танька не растерявшись наклонилась и стала ласкать меня ртом. Но ничего не выходило. У меня словно какой то хренов блок стоял. Я смотрел на обесцвеченную шевелюру девушки склонившейся к моему паху и ничего не чувствовал. Злость разрасталась внутри и я закрыл глаза и представил что это моя жестокая Ромашка пришла чтобы поклониться моему члену. Эрекция была мгновенной и такой мощной, что Танька удивленно сдавленно охнула и даже попыталась отстраниться. Но я не открывая глаз вцепился ей в волосы и почти сразу кончил, задохнувшись от хрипа.

Какое то мрачное торжество наполнило мою душу в тот момент. Вот так Ромашка я больше не жалкий страдающий по тебе девственник! И пусть внутри было мерзко и пусто, но какая разница если тебе все это не нужно. Так не все ли равно с кем и когда?

В ту ночь я еще дважды трахал Таньку. Оба раза сзади и с закрытыми глазами, каждый раз представляя что я так жестоко вонзаюсь в тело Лизы. Мщу ей за жестокость и безразличие. И кончая стонал её имя. Танька взбесилась и ушла, хлопнув дверью. Только мне было наплевать.

А на утро прежний Ромочка умер. И появился на свет циничный и похотливый ублюдок, не пропускающий ни одной сколько-нибудь симпатичной мордашки. Я сорвался в такой штопор, что через несколько месяцев Колька стал орать на меня что я совсем помешался и потерял всякий стыд и чувство меры. И это мне говорил мой брат, трахавший все что движется.

Спящая Лиза вздрогнула в моих руках, и тихонько вздохнула. Я прижался еще крепче к её телу вернувшись в реальность из воспоминаний.

— Прости меня Ромашка! — тихо прошептал я. Я был таким уродом! Как хорошо что ты не видела меня тогда. Ты бы и близко меня к себе не подпустила.

Я поцеловал Лизино плечо, снова кайфуя от вкуса её кожи под моими губами. Вот это самая реальная из моих реальностей. А то что было тогда Это было словно агония. Я был таким идиотом и конченым засранцем тогда. Ты была еще совсем ребенком шестнадцать что это за возраст? Я видел как она целовалась с тем парнем Просто поцелуй. А я через несколько месяцев истаскался так, что на себя в зеркало противно было смотреть. И все равно она раз за разом возвращалась в мои сны. Изводила меня, дразнила, мучила. И манила призрачной надеждой.