— Да, они здесь временно, и люди их не увидят, — сказал Ларри, возвращаясь со свертком, завернутым в серое одеяло. – Завтра их перевезут в ветлечебницу, которая лучше оборудована, чтобы ухаживать за ними.

Мое сердце остановилось, когда он отвернул край одеяла и показал крошечный бело черный пушистый комочек. «О! Какой очаровательный!»

— Ему шесть недель, так что мех начинает появляться. Он еще не может видеть или стоять, и не сможет еще пару месяцев или около того. — Кроха тихо заскулил. – Он голодный, — сказал Ларри, доставая бутылочку, — хочешь покормить его?

— Покормить его? Я хочу забрать его домой, — ответила я, пока он нежно устраивал завернутого детёныша в моих руках. Мэйсон проводил меня к небольшому дивану и сел рядом со мной, пока я прикладывала бутылочку ко рту детеныша. Он сразу же присосался к ней, и я радостно засмеялась.

Щелчок камеры мобильного телефона Мэйсона заставил меня посмотреть на него.

— Ты захочешь запомнить это, — сказал он, слегка улыбаясь.

— Посмотри на него. Он самое прекрасное существо на свете, не правда ли? – я пробежалась пальцами по шелковому меху на животике детеныша.

— Почти, — ответил Мэйсон, широко улыбаясь, и я почувствовала, как мои щеки покраснели. У меня очень большие неприятности.

Этот маленький паренек заснул к концу бутылочки, и у меня есть немного времени, чтобы просто подержать его. Его шерстка пушистая и мягкая на ощупь. Я знаю, что запомню это навсегда. Обычный человек вряд ли когда видел живую панду, кроме как по телевизору, а я держала одного в руках и кормила его. Это потрясающее событие.

— Я должен отнести его обратно в инкубатор, — сказал Ларри – мы должны держать его в тепле.

— Конечно. – Я неохотно отдала его. – Спасибо огромное, что позволили мне прийти.

— Пожалуйста. Я рад, что ты смогла увидеть его. – Ларри вернул малыша панду в его кроватку и проводил нас к выходу.

— Итак, — улыбаясь, поддразнил Мэйсон. – Хочешь пойти подержать змею, перед уходом?

— Конечно, в детстве у меня был пятифутовый питон.

— Конечно, был. – Он засмеялся – Есть что-нибудь, чего ты боишься?

Прямо сейчас? Его, но я ни за что не признаюсь ему в этом: «Пауков».

— Фу, я полностью согласен.

Ларри попрощался с нами у ворот, и Мэйсон прижал меня к себе, пока мы возвращались к машине. Он такой теплый, я не могу не прижаться к нему. Он чмокнул меня в висок: «Итак, я выполнил свою часть нашей сделки? Тебе было весело?»

Мы остановились у машины, и я обняла его за талию: «Это было потрясающе. Я никогда этого не забуду. Спасибо, что привез меня сюда и показал мне нечто очень редкое и необычное».

— Как ты. – Пробормотал он, его рука заскользила по моим волосам, обнимая за затылок.

— Ты сравниваешь меня с пандой? – прошептала я, затаив дыхание, когда его взгляд упал на мои губы.

— Редкая и необычная, — прошептал он, его губы слегка коснулись моих в самом нежном из всех поцелуев. – Моя панда.

Чёрт возьми, кто мог устоять перед этим мужчиной? Когда его мягкие губы прижались к моим сильнее, каждая частичка моего тела затрепетала. Меня бросило в жар, когда он целовал меня, покусывая и посасывая мои губы. Он обхватил мое лицо руками, пока его язык протолкнулся между моими губами.

Тихий стон вырвался у меня, когда он углубил поцелуй. Не знаю, сколько мы простояли там, исследуя и пробуя на вкус. Кажется, время не имеет значения, когда я в руках этого мужчины. «Поехали ко мне, — просит он, когда мы перестаем целоваться. – Обещаю, тебе будет хорошо, Эверли».

Боже, я обожаю, как он произносит мое имя: «Ты обещаешь, что мне будет весело?» — дразню я.

«Это будет лучшее, что у тебя было в жизни, милая» — тут зазвенел мой будильник. – Но мне понадобиться больше двух часов на этот раз. – Ухмыляется он.


***

Я ожидала увидеть квартиру или кондоминиум ( жилой дом, квартиры в котором находятся в собственности жильцов, прим. пер.) в центре города, поэтому очень удивилась, когда мы поехали на север от города.

— Ты живешь в пригороде?

— Не совсем. Я люблю уединение. И нет соседей, которые бы услышали, как ты выкрикиваешь мое имя. – Я покачала головой, но не смогла сдержать улыбку.

— Не хочу тебя расстраивать, но я не крикунья.

— Приму это как вызов.

Мы подъехали к закрытому поселку, и он остановился, чтобы ввести код на воротах, помахав охраннику, когда мы проезжали. Аккуратные улицы, застроенные двух и трехэтажными домами, безукоризненными и стоящими на расстоянии друг от друга. Я практически чувствовала запах денег. Как он может себе позволить такое? Не представляю, что благотворительность приносит большой доход.

— Чем ты занимаешься? Помимо Страйкин Бэк?

— Даю уроки по смешанным единоборствам пару дней в неделю.

Это объясняет, что у него такое тело. Все эти мышцы, доброе сердце и он умеет драться. Чувствую, мои трусики пытаются сами себя снять. «Ты когда-нибудь дрался профессионально?»

Он посмотрел на меня, как будто я подшучиваю над ним: «Ты серьезно?»

— Прости. Просто подумала, раз ты учишь, то, может быть, раньше дрался.

— Да, дрался. Несколько лет назад ушел в отставку. Теперь я учу, помогаю вырастить следующее поколение бойцов. – Ответил он, подруливая к круговой подъездной дорожке в конце тупика. В темноте появились очертания большого двухэтажного кирпичного дома.

— Я действительно могу видеть звезды отсюда, — сказала я, улыбаясь, пока он вел меня к входной двери.

— Мне нравиться быть за городом, вдалеке от всего этого шума и грязи.

— Мне тоже. Я люблю сельскую местность.

— Будь как дома, — сказал он, провожая меня в гостиную. – Я разведу огонь.

Я присела на его длинный черный секционный диван, а мои глаза не отрывались от его тела, пока он, сидя на корточках, складывал поленья в камин. Его рубашка задралась, обнажив полоску кожи над джинсами, и я гадала, он из тех, кто носит длинные боксеры или короткие трусы. Если это трусы-боксеры, я пропала.

Он зажег камин и направился в сторону кухни: «Хочешь чего-нибудь выпить?»

— Воды, пожалуйста.

Вернувшись, он предал мне бутылку воды, и поставил вторую на кофейный столик.

— Итак, тебе нравится быть на природе? Любишь ходить в походы?

— Обожаю. Только недавно вернулась из похода с детьми из СБД. Рыбалка, купание в озере, зефир на костре. Повеселились от души.

— Девушка моей мечты, — сказал он, широко улыбаясь. Это не то, чего бы я хотела сегодня вечером. Находясь так близко к нему, я еле сдерживаюсь, чтобы не сорвать с него одежду и облизать эти мускулы. – Вы ведь делали сморсы? (англ. S’more от англ. Some more – «еще немного» — традиционный американский десерт, который едят в детских лагерях обычно по вечерам у костра. Смор состоит из поджаренного зефира и куска шоколада, прослоенных двумя крекерами Грэхэм – крекеры из непросеянной пшеничной муки. Прим.пер.).

— А? – Черт, вместо того, чтобы слушать его, я пялилась на его задницу.

Он присел на краешек дивана и придвинулся, чтобы убрать прядь волос с моей щеки: «Ты рассматривала меня. Довольна тем, что увидела?» — его низкий голос дразнит меня.

— Не сильно потрёпанный.

— Тогда, если можешь не обращать внимание на мою пообтрепавшуюся задницу пару минут, я спросил, делали ли вы сморсы во время твоей последней поездки в лагерь.

Соберись, Эверли! Я выгляжу дурочкой, пуская слюни по нему. Не могу это объяснить. Он конечно сексуальный, но есть еще что-то, что-то большее. Я просто хочу его. «Не-а, забыли крекеры, а так хотелось попробовать их».

— Ты никогда не ела сморсы? – когда я покачала головой, он резко вскочил, помчался на кухню и вернулся с длинным деревянным шампуром, пакетом зефира, пакетом мини шоколадок Херши и пачкой крекеров Грэхэм. – Сейчас мы это исправим.

— Ну разве ты не бойскаут?

— Всегда готов – согласился он, стянув меня с дивана к себе на пол. Он нанизал зефир и передал мне шампур. Прислонившись ко мне, он сказал: «Фокус в том, чтобы держать его в тепле, но не на огне».

Его теплая рука накрыла мою, и он поместил шампур с зефиром так, как считал нужным. Надеюсь, он не заметил мурашек, побежавших по моей руке. Парень просто дотронулся до моей руки, а я уже потеряла контроль. Мы подождали, пока зефир не стал золотисто коричневым, и он вытащил его из огня, прежде чем передать мне два крекера, покрытых шоколадом. Я зажала зефир между двумя крекерами и сняла его с шампура.

Когда я предложила ему первым попробовать, он взял тающее угощение и поднес к моим губам, наблюдая, как я откусила кусочек и слизала остатки тягучего зефира с уголка моего рта.

— Вкусно?

— Восхитительно. Немного пачкается. – Он поймал мою руку на полпути ко рту, когда я пыталась вытереть каплю шоколада с моей нижней губы. Наши взгляды пересеклись на долю секунды, прежде чем его язык с трепетом прошелся по моим губам, слизывая шоколад. Чёрт. Я что, только что застонала? Серьезно, что ли? Это так возбуждает.

— Эви, — выдохнул он. – Не могу больше ждать, я хочу тебя.

Прежде чем я смогла ответить, он накрыл мои губы своими, и все здравые мысли покинули меня. На этот раз его поцелуй был другим. Собственническим и настойчивым. Он господствует над моим ртом, и мне это очень нравится.

Я почувствовала, что он улыбается, когда я залезла под его рубашку, мои пальцы следовали по жестким линиям мускулов на его животе. Мне хотелось провести по ним языком.

— У тебя такая нежная кожа, — прошептал он, поглаживая меня по спине вверх-вниз, прежде чем расстегнуть лифчик. – И ты пахнешь восхитительно. – Я стянула с него рубашку, и он снял с меня лифчик, позволив ему упасть на пол. – Такая красивая. – Он так посмотрел на чашечки моего лифчика размера В, как будто выиграл в лотерею.