Поэтому для Кейт это как будто еще один первый раз. В тот день они ничего не планировали. Все получилось само собой. Поцелуи перешли в прикосновения, и она вздыхала так сладко, когда он гладил ее бедро. А потом он дотронулся до ее сердцевины и, о небо… Эта горячая влага. Этот манящий жар. «Сюда, — безумно подумал он, — сюда войдет моя плоть». В этот невозможный жар и наслаждение.

Он, конечно, слышал разговоры, но кто мог представить подобное совершенство? Только не он. Никогда в жизни.

Но это совершенство вновь было здесь. Он ускорил темп и увидел, как ее губы приоткрылись в стоне.

Выгнув тело дальше от нее, он провел рукой от шеи к груди, задержавшись там, чтобы поласкать ее плоть, пока Кейт снова не застонала. Это было слишком: наблюдать, чувствовать, слушать и вкушать. Так он долго не протянет, оставит ее неудовлетворенной. Этого нельзя допустить, поэтому Эйдан стиснул зубы и спустил руку ниже, пока не прижался большим пальцем к жемчужине ее женственности.

Ее плоть сжалась, и они оба втянули воздух от наслаждения. Ему хотелось почувствовать ее кульминацию. Ощутить всю силу ее спазмов и дрожи.

— Эйдан, — простонала она, вцепившись пальцами ему в плечо.

Ему надо было закрыть глаза, чтобы продержаться еще немного, но он не мог оторвать От нее взгляда. Лицо ее напряглось, и она закусила губу. Он сделал резкий выпад, и Кейт вскрикнула.

«Ну, давай, — молча взмолился он. — Пожалуйста, давай, для меня».

Он ускорил ритм своих ласк; и она наконец не выдержала, На ее лице появились удивление и восторг, она втянула невозможно долгий вдох, а потом всхлипнула. Плоть ее содрогнулась, сжимая его плоть, и Эйдан чуть не потерял сознание, но был слишком занят тем, что стискивал зубы и держался из последних сил. Еще только один миг, еще секунду полюбоваться, как удовольствие смягчает ее лицо до выражения невинности той девушки, которой она когда-то была.

Потом он наконец выскользнул из ее тела, и собственная кульминация прошла по нему волной. Это было горько-сладкое наслаждение.

Кейт обвила его руками и прижала к себе. Он чувствовал, как колотятся их сердца.

— Эйдан, спасибо. — Голос ее был хриплым от слез. — Это все, чего я когда-либо хотела.

Но горло его слишком сдавило, чтобы сказать ей то же самое.

Она поднялась, чтобы помыться. Потом потушила огонь в плите и привернула лампу, оставив только слабый свет. Вернувшись в объятия Эйдана, прижалась к нему на узкой кровати. Казалось, непривычно лежать в таком тесном объятии с мужчиной, но ощущение было таким чудесным, таким долгожданным.

— Завтра я уезжаю, — сказал он. — Прости. Я оттягивал, сколько мог.

— Не извиняйся. Я счастлива тем, что есть.

Улыбка Эйдана повернула время вспять, вернув обоих на десять лет назад; он выглядел таким молодым. Кейт тоже улыбнулась.

— Ты поедешь со мной? — спросил он.

— Ты же знаешь, я не могу.

Он поглубже зарылся головой в подушку.

— Сегодня я получил письмо от брата.

— О?

— Сестра возвращается из свадебного путешествия, и кузен готов объявить о своей помолвке. Будет грандиозный прием, разумеется.

— Как интересно, — рассмеялась она.

— После Лондона я должен буду поехать домой, иначе мать никогда мне не простит.

Кейт скользнула пальцами ему в волосы, снова вспоминая, какие они мягкие.

— Ну, разумеется, тебе надо ехать. Не стоит чувствовать себя виноватым.

— Я хочу, чтобы ты приехала на прием.

— Эйдан! Не сходи с ума. Это невозможно.

— Почему?

Кейт покачала головой и перевернулась на спину, почувствовав край матраца и пустое пространство за ним.

— Зачем ты спрашиваешь? Мой муж, мой магазин, моя семья…

— Тогда как насчет Лондона? Туда приедешь? Всего на несколько дней. Я распоряжусь не вешать дверной молоток. Никто не будет знать, что мы там.

— Я не могу! Во всяком случае, не сейчас. Бизнес еще только развивается. Я сама себя содержу.

— Знаю. — Он вздохнул и привлек ее назад к себе. — Но мне бы хотелось…

Она погладила его по волосам, но от его последующих слов рука ее замерла.

— Возможно… возможно, мы могли бы попробовать добиться твоего развода.

— Прошу прощения? — выдохнула она, чувствуя, как сердце лихорадочно заколотилось в груди.

— Твоего мужа можно обвинить в том, что бросил тебя. Разве я не прав?

Она знала, что это не так, но не могла позволить Эйдану даже думать об этой безумной идее. Если он хотя бы намекнет об этом кому-то, все может открыться. Ее имя. Смерть Дэвида. Фальшивая жизнь, которую она построила для себя. И та ловушка, которую наверняка приготовил для нее Джерард. Поэтому она тяжело сглотнула и еще глубже погрузилась в пучину лжи и недомолвок.

— Мы больше не живем как муж и жена, но он не заслуживает того, чтобы быть опозоренным. Мой супруг все равно достоин уважения. По крайней мере, как деловой человек.

— Вот как! — В этот миг все изменилось. Теплая плоть остыла и затвердела как камень. — В отличие от меня.

— Ну что ты говоришь?

— Я нужен тебе в качестве любовника, но…

— А разве тебя это не устраивает?

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, — огрызнулся он.

— Эйдан, у меня нет в этом опыта, но мне дали понять, что в Лондоне…

Она увидела, как голова его медленно повернулась к ней, глаза блеснули в тусклом свете.

— Что ты слышала?

Голос его сделался таким грозным, что она струсила и только покачала головой:

— Не важно.

Эйдан сел, потом вскочил с кровати и заходил туда-сюда по комнате.

— Нет уж, продолжай, пожалуйста.

— Говорят, что для замужних женщин в столице заводить любовников — это нечто само собой разумеющееся. Разве не так?

Эйдан молча уставился на нее, застыв на месте.

— Так что, я сболтнула глупость?

— Вовсе нет.

Он напугал ее своей реакцией, и теперь страх обратился в гнев.

— Так чего же ты мечешься по комнате, как будто я оскорбила тебя? Ты считаешь бесчестьем быть приглашенным в мою постель?

— Разумеется, я так не считаю.

— Как будто это оскорбление, что я хочу тебя!

— Нет. Прости, Кейт. Это просто ревность. К твоему мужу, к его праву на тебя. К тому, что он будет всегда стоять между нами…

Кейт обмякла на постели, и все ее негодование как ветром сдуло. Она понимала, почему Дэвид как будто находится между ними, пусть даже в том смысле, который Эйдан не мог постичь.

— Прости, — повторил он.

— Эйдан, пойми, я не в силах ничего изменить.

Он подошел и устало опустился на кровать.

— Да, ты права. Мы будем любовниками. Пока. Но что, если появится ребенок? Наверняка это более чем достаточный мотив, чтобы подумать о разводе заблаговременно. Все может случиться.

— Я долго была замужем и ни разу не забеременела.

Это в общем-то было правдой, хотя Дэвид редко приходил к ней в спальню и никогда — после первых нескольких лет брака. Каждый месяц она возносила благодарственную молитву.

Его ладонь легла ей на живот.

— Мы не можем просто взять и вернуться туда, где прервались наши отношения, — тихо сказала она. — Прошлое давит на нас.

— Знаю, — сказал он, и по тяжести, с которой он вымолвил это слово, она поняла, что действительно понимает, как это непросто.

— Но у нас есть настоящее, ведь верно? Разве ему обязательно быть разочарованием? Это же от нас зависит.

Кейт ждала ответа, ощущая приятное тепло его ладони на своем животе. Ей отчаянно хотелось, чтобы для него этого было достаточно, но вдруг он не согласен? Она не может дать ему больше. По крайней мере сейчас. И если Эйдан вновь покинет ее, она всю оставшуюся жизнь будет терзаться мыслями, что все могло быть у них иначе.

Он вздохнул:

— Конечно, никакого разочарования нет и в помине, Кейт. Никогда так не думай. Все, что с нами произошло теперь, это больше того, о чем я мог мечтать.

— Тогда иди ко мне.

Он замешкался лишь на долю секунды, потом скользнул под одеяло.

— Я уйду перед рассветом, — пообещал он, но это казалось таким далеким, что Кейт не волновалась.

Этого достаточно, потому что так должно быть сейчас. У нее еще есть время все хорошенько обдумать.

Глава 18

Он уехал на следующий день, и жизнь Кейт вновь вошла в привычную колею. Она подметала в комнатах, выполняла заказы, пробовала новые образцы кофе. Общалась с соседями как ни в чем не бывало, время от времени отвечала на вопросы об Индии и своем муже. Никто не смотрел на нее косо. Никто не высказывался по поводу визитов Эйдана. Как будто бы его никогда здесь и не было.

И все же свое тело она ощущала теперь иначе. Вот тут его колючая щетина царапала ее. Тут его плоть растягивала ее плоть. Губы казались полнее и чувствительнее. И сердце… оно целиком изменилось, и кровь в жилах, казалось, теперь течет быстрее.

Но никто не замечал ее состояния, и тайна делала все это еще восхитительнее. Как хорошо, что окружающие пребывают в неведении.

У нее есть любовник, и осознание этого было еще слаще, чем тогда, в юности. Это ощущение питало ее храбрость, и ей не терпелось встретиться лицом к лицу с тем, от кого она когда-то бежала.

Кейт не хотела причинять боль Джерарду. Ни в ту ночь, ни когда-либо раньше. Но она с самого начала знала, что его чувства к ней не имеют ничего общего с тем, что должен чувствовать сын к жене своего отца. Она могла это понять. Они жили в джунглях, изолированные от мира, к тому же Кейт с пасынком были почти одного возраста.

— Ты должна была быть моей женой, — как-то прошептал он.

Тогда он был еще совсем юным, и Кейт только заикалась и краснела, пока он не вышел из ее комнаты. Но после того как здоровье Дэвида ухудшилось, Джерард сделался настойчивее.