— У тебя действительно есть шрам.

Она попыталась изобразить застенчивую улыбку.

— Мужчинам не полагается упоминать о таких вещах.

Кейт почувствовала нажим пальцев, сжавших подбородок, и лицо Эйдана застыло от гнева.

— Как ты получила его?

— Ерунда. Падение с лошади. Было грязно и скользко. Мне еще повезло, — бодро добавила она. — Отделалась всего лишь синяками и ушибами.

Не дрогнув, она посмотрела ему в глаза и увидела, как взгляд Эйдана смягчился.

— Я слышал, в Индии европейцев поджидает немало опасностей.

— Еще как!

Он отнял руку от ее лица.

— Что ж, тогда я рад, что ты вернулась в Англию целой и невредимой.

— Я тоже.

Она рассеянно протянула руку к стакану, но обнаружила, что он пуст.

— Открыть еще одну бутылку?

— Нет, довольно.

Кивнув, Эйдан встал и потянулся, притягивая ее взгляд к своему длинному стройному телу. Она подавила вздох и отвела глаза от слишком соблазнительного вида.

— Я принес тебе кое-что.

Он открыл корзинку и вытащил плоский квадратный сверток.

— Что это? Еще что-нибудь, что я оставила в Англии?

— Открой.

Удивленная Кейт с некоторой опаской развязала веревочку и, развернув бумагу, обнаружила под оберткой простую деревянную коробку. Когда же она открыла маленькую защелку и подняла крышку из ореха, то нашла под ней еще кусок дерева. Теперь уже не на шутку заинтригованная, она подняла и вытащила его, а под ним увидела шахматные фигуры, уютно устроившиеся в обтянутых мягкой тканью углублениях.

— Шахматы! Вот здорово!

— Штука, которую ты держишь, разворачивается в шахматную доску.

Она раскрыла ее, подивившись маленьким скрытым петлям, которые скрепляли воедино четыре дощечки. В остальном это был обычный набор шахмат, простой и без особых изысков.

— Ты как-то рассказывала мне, что часто играла с дедушкой.

— Было дело. И спасибо тебе большое, конечно, но ты не должен был ничего мне покупать.

Несмотря на эти слова, руки ее любовно поглаживали белого ферзя.

— Это был чистейший эгоизм с моей стороны. Я надеялся, ты не откажешься поиграть со мной. У нас раньше никогда не было случая.

Кейт оглядела свою неказистую комнатушку. Не следует ему тут находиться. Зря она пригласила его. Будь она хоть вдова, хоть замужняя женщина, это неприлично. Но меньше всего хотелось ей сейчас думать об этикете и приличиях. Мятежная душа, которая столько раз доводила ее до беды, брала свое.

Эйдан в конце концов просто хочет, чтобы они были друзьями. Шансов на что-то большее нет никаких, учитывая ее ложь о муже, стоящую между ними. И ту неразбериху, которую она оставила после себя.

— И вот он появился, твой шанс шахматного короля.

— Ну что ж, попробуем, — очнулась Кейт.

Эйдан улыбнулся, когда она начала убирать со стола.

— Я не очень хорошо играю, — предупредил он, доставая шахматы.

— Посмотрим, посмотрим.

Согретая его улыбкой, она с приятным удивлением почувствовала, как сердце ее наполняется теплотой. Пусть они только друзья, но разве это так уж мало?

Выставив шахматные фигуры на доску, Эйдан открыл еще одну бутылку вина и наполнил бокалы. На ее немой вопрос он лишь пожал плечами и сел на свое место.

— Поражение обычно вызывает жажду. А я, боюсь, испытаю его.

Игра была закончена в течение получаса.

— Я предупреждал тебя, — вздохнул Эйдан, глядя на своего загнанного в угол короля.

— Ведь шахматная стратегия и бизнес в чем-то близки, ты согласен? А у тебя тут — полный разлад. Как же так?

Он небрежно пожал плечами:

— Полагаю, если б у меня был какой-нибудь стимул…

— Например, деньги?

— Ну да, что-то вроде того.

— Боюсь, мне нечего тебе предложить, чтобы подсластить пилюлю.

Кейт пожалела о своих бездумных словах, как только они слетели с ее губ, но опьяненная вином кровь побежала быстрее от внезапного жара в его глазах.

— Ты все-таки подумай.

Губы у нее пересохли. Она облизнула их, неосторожно притягивая его взгляд к своему рту, и покачала головой.

— А если я скажу, что есть?

Вино явно плохо влияет на ее здравомыслие. Ей захотелось, чтобы между ними не было стола, чтобы он мог просто наклониться к ней, опустить голову и коснуться губами ее губ. От этой мысли Кейт непроизвольно вздохнула, забытые, страсти всколыхнулись с новой силой. У нее возникло желание вспомнить, каково было ощущение его губ на коже, создать новые воспоминания, чтобы заменить ими утраченные.

В его внешности так много было приятных мелочей, которые она успела позабыть. Крошечный белый шрам, уходящий в волосы на правом виске, — результат падения в детстве. Вихор на макушке, нарушающий аккуратную, элегантную стрижку и вызывающий у нее желание пропустить его сквозь пальцы.

Сердце ее сжалось при мысли, что когда-то Эйдан принадлежал ей и что когда-то она могла свободно протянуть руку и дотронуться до него. Теперь у нее нет на него никаких прав, нет причин касаться его, нет предлога взъерошить его короткие темные волосы.

Но вероятно, он намеревался предоставить ей это право. Эйдан поднялся, но вместо того, чтобы отойти, опустился перед ней на колени. Ладонь дотронулась до ее виска.

— Ты так и не проколола уши, — сказал он, проводя по чувствительной мочке.

— Что, извини?

— Ты же собиралась сделать это.

— Как ты можешь такое помнить?

— Но ведь это касается тебя.

Его руки продвинулись чуть дальше, скользнув в волосы. Прикосновение было медленным, убаюкивающим, и глаза Кейт сами собой закрылись.

— Твоя коса распускается, — пробормотал он, мягко потянув за заколку.

Обе его ладони погрузились в волосы, встретившись на шее, чтобы разобрать запутавшиеся пряди.

Это было неправильно. Вопреки всем нормам здравомыслия. Но горячий покалывающий трепет побежал по коже головы и шее, растекаясь до самых кончиков пальцев. Удовольствие ручейком заструилось по позвоночнику, лужицей разливаясь где-то внизу живота. Казалось, еще немного, и она растает прямо под его пальцами, когда он наконец распустил ей волосы и медленно пропустил сквозь пальцы, мягко расчесывая их.

Голова ее откинулась назад, рот чуть приоткрылся на вздохе. Кейт хотела, боялась, знала, что он поцелует ее. Мягкое прикосновение теплого дыхания коснулось губ, а потом его рот прижался к ее рту. Пряное тепло вина повелевало ее чувствами до тех пор, пока уже не осталось ничего, кроме этого. Ею овладели приятный покой и трепетное возбуждение. Страх, желание и отчаяние.

Она услышала тихий стон желания и поняла, что этот звук издала она. Кейт раскрылась для него. Его язык тут же воспользовался приглашением, скользнув в рот. Она ощутила такое потрясение, словно ее никогда не целовали, словно все, что происходило с ними когда-то, было фантазией ее пораженного любовью сознания. Однако она не была нерешительной. Ее язык смело встретился с его языком, и она выгнула шею, отдаваясь его объятию.

На этот раз услышанный ею стон принадлежал Эйдану, когда он вложил в поцелуй всю силу страсти, запутавшись руками у нее в волосах. Сердце ее готово было выскочить из груди от радости. Она чувствовала себя легкой как воздух и такой же бесплотной, словно превратилась в легкое клубящееся облачко при его прикосновении.

Кончики ее пальцев приятно покалывало, и она решительно положила их к нему на грудь, чтобы найти для них какую-то твердую опору. А он олицетворял ее. От этого прикосновения к нему душа ее вновь вернулась в тело. Она больше не была невесомым перышком. Она сделалась горячей, медлительной, тяжелой от желания, пульсирующего в жилах. Сильнейшая плотская жажда цветком распустилась в ней, когда Эйдан провел твердой ладонью вниз по ее телу, следуя по линии корсета до талии и дальше, к изгибу таза.

Сдавленный всхлип поднялся к горлу, заглушенный его ртом. Его рука сжала ее бедро, а потом он внезапно оторвался от нее, оставив ее наедине со своим желанием. Она вцепилась в шерстяную ткань его сюртука, думая, что может просто удержать его и не дать этим мгновениям закончиться, но он отнял губы от ее губ и прошептал:

— Кейти, дорогая!

Она не открыла глаз, не желая возвращаться в реальный мир.

— С тобой все в порядке?

Его рука снова погладила ее по волосам, успокаивая вибрирующие нервы.

— Не совсем, — ответила она с прерывистым смешком.

— Нет? — Его голос был чудесным, услаждающим слух звуком, когда он привлек ее чуть ближе и прижался долгим нежным поцелуем ко лбу. — Что ж, я тебя понимаю.

Что он собирается теперь делать? Тело ее напряглось — не то от страха, не то от предвкушения.

Он, должно быть, почувствовал ее напряжение, ее терзания. Открыв глаза, она увидела, что он качает головой.

— Пожалуйста, не сожалей об этом, Кейт.

— Эйдан, я не могу…

— Нет. Нам незачем говорить об этом сейчас. Просто обещай, что не пожалеешь.

Она посмотрела в его красивые глаза, заглянув в их зеленые глубины. В них били страсть и нежность, а еще ледяной блеск глубоко запрятанной боли. Боли, которую причинила она.

Прекрасно. Она все равно не хотела говорить об этом, еще глубже погружаться в пучину лжи.

— Да, — отозвалась она. — Обещаю.

Кивнув, он встал и прошелся несколько шагов туда-сюда перед столом, устремив взгляд на мерцающий огонек плиты. Она сидела, не шелохнувшись, наслаждаясь этим затишьем перед предстоящей бурей. Рано или поздно им все же придется поговорить. Выяснить отношения.

Тревога тяжестью легла на плечи Кейт, натянув мышцы как высыхающую веревку. Им придется пойти на это. Другого пути нет. Они могут быть только друзьями. Эйдан должен это знать. Она скажет это вслух, но только не сейчас. Не тогда, когда она ощущает его вкус на своих губах.