Гостиный двор сверкал гирляндами, напоминая пряничный домик. Огромный каток.

— Лика, присматривай за Ваней. Одного его не оставляй. — сразу выдала я инструкции детям.

— А ты с нами не пойдешь? — спросил меня Антон.

— Мама кататься не умеет. — в один голос сказала детвора и засмеялись.

— И чего тут смешного? — не понял Антон.

— Ты меня на коньках не видел. — рассмеялась я. — Как корова на льду.

— Так надо научить.

— Бесполезно. Этот вид спорта не для меня.

— Ерунда. — отмахнулся Антон, покупая билеты.

— Я тебе сейчас деньги отдам.

— Обойдусь. Пошли кататься.

— Это неправильно.

— Чего не правильно? Кататься? — серьезно так смотрит на меня.

— Платить.

— В следующий раз заплатишь ты. — пожал он плечами.

— Это плохая идея меня ставить на коньки.

— А мне нравится. — ответил он.

— Я льда боюсь.

— Но я же рядом буду. Не дам тебе упасть.

И чего я согласилась? Ноги разъезжаются по скользкой поверхности. Ваня с Ликой носились по катку, играя в салки. А я стояла и держалась за бортик. Дура дурой. И во всем Антон был виноват. Почему-то из-за него появилась уверенность, что смогу освоить эти скользкие полоски.

— Руки давай. — ко мне подкатил Антон.

— Легко сказать. Тогда я упаду.

— Не упадешь. Я же тебя не гонять приглашаю.

— Все равно страшно.

— Начинать что-то новое всегда страшно. — он взял меня за руки. — Ты под ноги не смотри. На меня смотри. Ноги ровно поставь. Держи равновесие.

— На скользком льду?

— А какая разница лед это или доска?

— С доски не упадешь.

— Легко. Доска может быть мокрая от дождя, можно на ней споткнутся. Но мы сегодня спотыкаться не будем. Просто доверься.

— Первому встречному? — хмыкнула я.

— Почему бы и нет? Тебе хочется сказки. Мне тоже. Вот и сделаем эту сказку. Хотя бы на вечер, — ускоряя темп, сказал он. Уверена, что мы ехали со скоростью улитки, но мне казалось, что ветер свистит в ушах.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Смотрю на Антона, спокойный такой. Смотрит на меня и улыбается.

— Глаза закрой и загадай желание. Раз мы сегодня решили, что у нас сказка, то в сказках случаются чудеса, а желания сбываются. Не бойся, ты не упадешь, и кошелек мне твой не нужен.

Откуда он знает о чем я думаю? Рискнуть? Что я хочу? Счастья хочу. Быть счастливой. Рывок. Я только успела машинально схватиться за Антона. Он крепко держал меня. Его губы накрыли мои. Поцелуй напоминал огонь. Пламенный, обжигающий, сильный. Я выпала из реальности. Его щетина колола мои щеки, а мне все равно. Время остановилось.

— Снег пошел. Наши желания сбудутся. — довольно сказал он. Первые снежинки упали мне на горячие щеки.

Метель налетела стремительно и яростно. За секунду видимость упала до нуля. Казалось, что мир перестал существовать. Остались лишь мы вдвоем.

— Красиво. — наблюдая за буйством стихии, прошептал он. — Ты мне нравишься.

— Нет. — выдохнула я. А чувствую, как внутри все сжимается от этих слов.

— Знаю. А жаль. — с ноткой грусти сказал он. Буря утихла так же внезапно, как и появилась. — Поедем к выходу?

— Поедем. — мы сдали ботинки. До закрытия катка на техническое обслуживание оставалось еще десять минут.

— Хоть номер телефона дашь? — он прямо посмотрел на меня.

— Нет. Это лишнее. Разные дороги. Конец сказки.

— Или начало. Посмотрим, исполнятся ли наши желания. — он усмехнулся. — Спасибо за вечер. Еще увидимся, когда дороги пересекутся.

— Если пересекутся.

— А мне кажется, когда.

Он ушел. Я осталась дожидаться, когда вернутся дети с катка. Странный вечер, странное приключение. Но об этом потом подумаю. Сейчас мысли разбегаются. Нужно вначале успокоиться.

Глава 3

Сказка закончилась, наступили серые будни, а мне хотелось улыбаться искренне. Впервые за долгое время у меня было хорошее настроение. Дома на меня только поглядывали с интересом и недоверием. Лику я застала за просмотром моего телефона через два дня после приключения на катке. Она сидела на кухне и что-то активно искала.

— Свой потеряла где-то в квартире. Найти не могу. Прозвонить хочу. — Она быстро набрала свой номер телефона. Телефон зазвонил у нее в кармане. — Глупая какая. Сама же его туда положила и забыла.

— У меня нет номера телефона Антона. — Улыбаясь, ответила я. Лика сразу смутилась, но потом недоверчиво посмотрела на меня.

— Я видела, как вы…

— Целовались? — Я налила себе чая. — Это миг: ничего не значащий и ничем не обязывающий. Два человека поддались порыву. Но это не значит, что нужно и дальше развивать это знакомство. Часто то, что нам нравится сердцем, потом превращается в ошибку. Поэтому надо еще и головой думать, прежде чем отдаваться чувственным порывом.

— А папа знает?

— Хочешь, расскажи ему. Тогда мы разведемся. Твой отец дал ясно понять, что ищет повод расстаться. Но виноватой выставить собирается меня.

— Ты разве не виновата?

— В том что нахал меня поцеловал? — я рассмеялась. — Считаешь, что во всем виновата женщина?

— Ничего я не считаю. — Лика отвернулась. Я видела, что она нервничает. Когда она нервничала, то теребила прядь волос.

— Спрашивай? Или так и будешь мучиться?

— Вы с папой разведетесь?

— Не знаю. Я не хочу. Но не все в моих силах.

— Почему? — спросила Лика. Пятнадцать лет, а все еще верит, что мама и папа всесильны. Жаль, что это не так.

— Я же не волшебница. Лика, люди не могут влиять на других, если другие этого не хотят. А еще есть поговорка, насильно мил не будешь. Сейчас у нас с твоим отцом трудности. Надеюсь мы их решим, но может и не решим. Я не знаю.

— Нужно попытаться решить.

— Согласна. Нужно попытаться, что мы с ним и будем делать.

Можно было бы одернуть Лику и сказать, что это не ее дело. Только это вызвало бы массу неприятных домыслов. Зачем лишние проблемы? Еще следить за мной станет. Юная сыщица. А если я в ее телефон загляну? Тоже, чисто случайно. Там будет истерика. Сразу законы вспомнит. Право лично жизни. У всех оно есть кроме меня. Грустно? Нет. Я знала, на что шла, когда рожала Лику. Можно сказать, что в восемнадцать лет человек плохо соображает. Мало опыта и все такое. Невольно приходиться резко повзрослеть, когда на руках оказывается ребенок. Маленький, беззащитный пищащий комочек счастья, который требует еды. Тогда пришлось забыть обо всем. Работа, учеба, пеленки, конспекты. Гриши тогда не было. Он служил. Я же крутилась, как могла. Но с другой стороны. Когда появляется ответственность перед маленьким человеком, включается логика и разум. Вот чтобы меня ждало, если бы я продолжила знакомство с Антоном? Мимолетный роман, который пятном бы лег на мою душу? Тогда я бы перешла грань, через которую уже не вернуться.

Седьмого января нас пригласила Любовь Петровна в гости. К тому же, в этот день у Гриши был выходной. Мама тоже обещала приехать. Они дружили с Любовью Петровной. Гриша был единственным ребенком в семье, так же как и я. Поэтому гостей на семейном ужине было немного. Все свои. Небольшой кружок из родителей и нас. Дети сразу были затисканы, завалены подарками. Я слушала о том, где что хочет посадить в этом году на даче Любовь Петровна. Она решила выписать какие-то экспериментальные огурцы, которые должны были дать большие урожаи. Гриша пообещал помочь накрыть парник. Вроде все было как раньше. Мы часто так вместе собирались. Только что-то изменилось. Я смотрела на всех словно другими глазами.

Вот, мама устала протерла лоб. Ее уже утомили рассуждения про огурцы. Тимофей Васильевич спорил с Артуром, моим отчимом. Гриша все время смотрел в телефон. На первый взгляд мы похожи на картинку из журнала, а если копнуть дальше… Все это фикция. Обман. Им не интересно друг с другом. Здесь никому не интересно. Мы здесь собрались, потому что выполняем повинность. Так надо, вот и мучаем друг друга. Только ради чего? Ради детей? А правильно мы делаем, что воспитываем их в такой атмосфере? Где нет места сказки, а лишь ее грубая подделка. Но мы старались ее поддерживать как умели. Наверное, это тоже не так и плохо.

Мы уже собрались домой. Даже вниз спустились, когда Лика вспомнила, что забыла телефон, а Ваня вспомнил про оставленные варежки. Они наперегонки побежали на вверх. Я с Гришей осталась дожидаться их около подъезда.

— Хороший вечер. — я начала разговор, чтоб нарушить молчание.

— Хороший. — смотрит на меня насмешливо. Когда-то у меня сердце замирало при виде этой улыбке. А сейчас? Нет. Это грустно. Грустно понимать, что любовь ушла. А что у нас с ним осталось? Уважение? К сожалению, уважения тоже нет.

— Может…

— Мне интересно, насколько хватит у тебя терпения. Улыбаешься мне, матери, вся такая идеальная. Вот смотрю на тебя и думаю, тебе все равно или ты мазохистка? Может стоит проверить? Вдруг окажется, что я о тебе много не знал.

— Дурак ты, Гриша. Если я тебе противна, взял бы и подал на развод.

— Ты мне не противна. Просто все прошло. Я хочу перевернуть страницу, но не могу.

— Почему?

— Помнишь, тот день, когда я вернулся? Тебя увидел, Лику. А теперь вспомни, что я тебе тогда сказал.

— Что ты нас никогда не бросишь. — ответила я. — Хочешь сказать, что ты поэтому не подаешь на развод?

— Я никогда не нарушал данное слово, не хочу нарушать сейчас.

— Какой ты принципиальный. — я отвернулась. Пойти покричать на деревья что ли? Или их поколотить, как советовали в статье.

— Какой есть. — Опять звонок телефона. Гриша посмотрел на меня, поморщился, но поднял трубку. — Уже выезжаю. Все потом.