– За нами погоня? Но ведь ты ожидал этого…

– Это не они. Ничего не понимаю… Может, Шеннону просто повезло. Разведчики-апачи, племя Белых Гор, насколько я понимаю. Нюх у них как у собак.

Люкас порывистыми движениями свернул сигарету.

– Твой муж с ними. Не ожидал ничего подобного, но, видимо, такая женщина, как ты, стоит того, чтобы за ней идти в ад. Трудно осуждать его за это.

– Разведчики? Армейские разведчики? – ошеломленно прошептала я.

– Апачи, – терпеливо повторил Люкас, – они работают на армию, но так далеко их не встретишь – стоят лагерем в форту Крейг. Значит, их послали со специальным заданием, а может, в резервации Уорм-Спрингс беспорядки. И тут появляется твой муж и начинает жаловаться на то, что жену похитили.

Я вспомнила, как хвастался Марк своими связями, и поняла, что все произошло именно так, как предполагал Люкас.

– Он сказал им, что ты увез меня силой. Хотел завладеть еще и этим. – Я коснулась висевшего на шее мешочка. – Мои драгоценности. Я думала, они могут пригодиться.

Невольная улыбка тронула губы Люкаса.

– Только женщины могут в такой момент думать о драгоценностях.

Теперь кажется невероятным, что мы могли сидеть так спокойно, разговаривая о том, что произошло, в то время как наши преследователи подбирались все ближе. Теперь я понимаю – Люкас намеренно давал мне время опомниться и успокоиться.

– Ну что ж, – вздохнул он наконец, – думаю, выбора нет. Идем в горы.

Но он по-прежнему хмурился.

Глава 46

Какими способами можно вновь возродить к жизни пережитый ужас?! Позже Люкас говорил, что должен был послушаться внутреннего голоса, запрещавшего нам идти в горы. Люкас беспокоился обо мне, а горы Сан-Андрес, где он предпочитал бы спрятаться, лежали по другую сторону сравнительно плоской пустыни, где негде было скрыться. Времени на отдых не было, только изредка мы останавливались на несколько минут. Я знала, что наши преследователи, находящиеся примерно в половине дня пути от нас, тоже времени не теряют. Но мы и предположить не могли, какие опасности подстерегают впереди.

Все произошло уже поздно вечером, когда я едва не падала от усталости. Помню, как смотрела наверх, на зубчатые пики, окрашенные в багрово-красный цвет лучами заходящего солнца: здесь, в узкой расщелине, по которой проходил древний индейский путь, было зловеще темно и мрачно. Люкас ехал чуть впереди, и, внезапно заметив, как он оцепенел, я пришпорила лошадь. Не оглядываясь, он тихо приказал:

– Сейчас не смей спорить. Быстро слезай с лошади, соскользни с правого бока. И не двигайся.

Одновременно он с ошеломительной скоростью поднял лежавшую поперек седла винтовку и выстрелил. И тут разразился ад. Выстрелы, громкие, оглушительные, подхваченные эхом, перекатывающимся в ущельях, крики, звук щелкавших о камни пуль. Я едва не упала с лошади и даже не почувствовала боли в ободранной руке, помня только о том, что нужно держать поводья. Чья-то темная фигура свалилась сверху, но я была слишком занята испуганным, норовившим встать на дыбы животным, времени разбираться в том, что произошло, не оставалось.

Снова дикий, ужасающий вопль: лошадь без всадника вырвалась в каньон, выстрелы защелкали чаще. Не успела я вскрикнуть, как оказавшийся рядом Люкас отшвырнул меня к скале так, что я, споткнувшись, упала на колени.

Над головой просвистела пуля, моя лошадь медленно осела, словно картонная игрушка. Я внезапно поняла, что лежу на животе около мертвого животного, в руке карабин, по плечу стекает теплая струйка, а Люкас настойчиво шепчет:

– Лежи и не двигайся. Только начинай стрелять по этим скалам, не слишком часто, но регулярно. Зайду им в тыл.

Я настолько оцепенела от шока, что даже не могла пробормотать ни слова, не то что запротестовать. Совсем стемнело. Люкас быстро выстрелил дважды и исчез, пока сизый дым еще висел в воздухе.

Сверху снова выстрелили, и, вспомнив приказ Люкаса, я механически подчинилась. Нужно продолжать стрелять, чтобы прикрыть его.

Я положила карабин на труп лошади и, пригнув голову, начала стрелять туда, где поднимались облачка белого дыма. Помню, как надеялась, что не придется перезаряжать карабин: плечо, задетое пулей, совсем онемело. Я изо всех сил старалась не думать о том, где сейчас Люкас… сумел ли достичь укрытия, прежде чем пуля нашла его? Благодарение Богу, в горах темнеет так быстро… и нужно продолжать стрелять. «Ровена… перевяжешь руку позже… это всего-навсего царапина».

Отдача была сильной, от запаха горелого пороха першило в горле. Я старалась стрелять с равными интервалами, метить туда, где вспыхивали огоньки; несколько раз пули почти задевали меня. Но почему-то я совсем не боялась, только когда где-то наверху раздался вопль ужаса, внезапно оборвавшийся, меня начала бить крупная дрожь, по щекам потекли слезы.

Я почти не сознавала, что плачу навзрыд. Что случилось там, на вершине? Кто кричал? Выстрелы прекратились: тишина, казалось, давила на уши.

Я чуть не вскрикнула сама, когда откуда-то донесся тихий голос Люкаса:

– Ро? Не стреляй! Все в порядке.

И тут я очутилась в его объятиях и прижалась изо всех сил, словно пыталась убедить себя в том, что он на самом деле здесь, закусив губу, чтобы скрыть унизительные слезы, вот-вот грозившие политься из глаз.

– Все произошло так внезапно, не могу поверить… Люкас, нет, я плачу не потому, что боюсь… просто так счастлива, что ты вернулся и жив.

Он чуть приподнял мой подбородок.

– Кто еще, кроме глупой женщины, может плакать от радости?

Но несмотря на притворную резкость слов, голос звучал нежно. Только промыв и забинтовав уродливую ссадину на моем плече, Люкас рассказал обо всем, что удалось узнать.

– К счастью, их было только трое. Первого я уложил, ты видела, как он падал. Второго тяжело ранил, так что тот едва дышал, но перед смертью успел кое-что сказать.

Слушая рассказ Люкаса, я цепенела от ужаса.

– Марк Шеннон не дурак, да еще и удачлив. Выслал вперед человека, а сам отправился по нашему следу вместе с Буррисом, Сопоррой и тремя апачами, которых встретил в форту Крейг. Они навещали родственников в Уорм-Спрингс, и тамошний полковник попросил помочь разыскать похищенную жену. Но это еще не все. Половина кавалерии тоже бросилась за нами в погоню, но твой муж отдал приказ держаться впереди солдат и стрелять без предупреждения.

К этому времени уже не было видно ни зги. На черном небе переливались миллионы звезд. Люкас встал и молча начал снимать сбрую с убитой лошади, видно, желая дать мне время привыкнуть к мысли, что Марк замышляет убить и меня. И только я поняла это, сама удивилась, как могла ничего не замечать – ведь мало того, что я знала о планах Марка, но, всего хуже, с его точки зрения, предала и публично унизила его. Теперь он ненавидел меня так же упорно и целеустремленно, как любил раньше.

Я попыталась рассказать обо всем Люкасу, когда мы вновь пустились в путь.

– Не забывай, дело еще и в твоих деньгах, – мягко напомнил он.

Сама я об этом не думала. Ну конечно, деньги! Устранив меня, Марк получает огромное богатство и сможет достичь власти, о которой мечтал. Какая ирония! Он платил моими деньгами за мою же смерть!

Сама мысль казалась нереальной, и все стало нереальным в эти часы, когда мы шли вперед и вперед, оба странно спокойные. Лошади убиты, а мул мог только нас задержать; разговаривать нельзя – звуки отчетливо разносились в спокойном воздухе. Наверняка и выстрелы услышали, сейчас нас стараются догнать. Я, должно быть, слегка ослабела от потери крови, но с чем-то вроде циничного удивления ощущала, каково быть на месте преследуемой жертвы. Странно, что я не думала об этом раньше, когда охотилась на тигров.

Я старалась сосредоточиться на том, как переставляю ноги. У меня была только фляга с водой и столько вяленой говядины, сколько поместилось в кармане юбки. Люкас нес карабин, два револьвера и все патроны, какие смог найти.

– Даже если случится худшее, – повторяла я себе, – мне все равно. Мы любили друг друга. – И почему-то даже мысль о смерти казалась неправдоподобной. Я не могла представить, что мы погибнем или попадем в засаду.

Не знаю, сколько миль мы прошли, прежде чем остановились передохнуть, и то только из-за меня. Я задыхалась и, несмотря на то что ночь была холодная, была вся в поту.

Люкас обнял меня за талию, заставил облокотиться о него, пока наконец я снова не задышала ровно.

– Куда…

Он сразу понял, что я хочу сказать.

– В форт Торн. Это ближе всего, и единственное место, в котором нас не догадаются искать. Ты будешь в безопасности, только обязательно попроси полковника, чтобы послал телеграмму в форт Селден… – Люкас осекся и тихо выругался: – Черт! Об этом я не подумал! Телеграф. Именно так он вызвал кавалерию. А если только они сообщили полковнику Пойнтеру в Селдене…

– Хочешь сказать, что и он может отправиться за нами в погоню? О, Люкас…

– Ро, успокойся. Форт Торн ближе всего. Но если я доставлю тебя туда невредимой…

– А ты? Я никуда не пойду без тебя. Откуда ты знаешь, что сам будешь в безопасности?

– Прекрати спорить и иди!

Он не ответил мне, а через некоторое время я вновь задохнулась и была вынуждена остановиться. Все казалось таким бессмысленным.

Невероятным казалось то, что солнце вновь поднялось, окрасив небо в нежно-розовый цвет.

Неужели мы шли всю ночь?

Я ждала среди огромных валунов, чувствуя только облегчение от того, что вновь могу отдохнуть. Люкас взял бинокль, оставил мне револьвер и куда-то исчез. Наверное, я задремала, потому что ничего не помнила до того момента, как Люкас потряс меня за плечи:

– Ро! Тебе плохо?

– Нет, – промямлила я, и он тут же поднял меня на ноги, так что не было времени удивиться, почему он выглядит так странно и говорит словно через силу. – Не знаю, как близко сейчас твой муж, но, по-моему, он и его армия совсем рядом, в горах. Правда, тебе на помощь идут друзья из форта Торн. Тодд Шеннон – какого дьявола он здесь делает?