Перевернув несколько страниц, я продолжала читать:

«…До сих пор мне и в голову не приходило, как я одинок… Хорошо иметь рядом того, кто молод; истосковался по знаниям, хотя, боюсь, Люкас стремится использовать все, чему выучился, чтобы отомстить Тодду. Мальчик – индеец во всех отношениях, хотя, кажется, привык к жизни белого человека…

Люкас признался, что подковал лошадь Фло Шеннон. Девушка едва не сломала шею, когда конь споткнулся. Мне так хотелось запретить Люкасу видеться с Фло, но, представив себе его холодный, отстраняющий взгляд, я промолчал – мальчик вообразил бы, что все это только из-за индейской крови…»

Мои глаза, нетерпеливо пожирающие страницу за страницей, внезапно замерли.

«…Я буду вечно винить себя за то, что проглядел, не заметил… Марта и Жюль знали, но боялись сказать мне. Я был сам молод когда-то, почему же теперь так слеп?! Фло Шеннон – глупая, бессердечная кокетка. Я всегда так считал. Разве не она вечно строила глазки моим ковбоям?!

Боже, теперь я почти желаю, чтобы он не возвращался! Но Люкас привык доверять мне и дал слово, что говорит правду. По его лицу я видел, что надежды у него нет. «Правосудие белых», – горько сказал он, и что я мог ответить? Ненависть рождает ненависть. Я пытался объяснить Тодду, что ненависть ослепила его, лишила разума…

…Я написал коменданту тюрьмы Алькатрас, вдруг это поможет. Теперь я рад, что у меня так много друзей, и пытаюсь употребить все свое влияние… Не правосудие, а предрассудки стали причиной пожизненного заключения Люкаса Корда…»

Я захлопнула тетрадь в кожаном переплете. Не могу больше читать. Отец верил в правосудие, верил Люку Корду. Но Люк стал взрослым, ожесточился, изверился и ненавидит так же сильно, как и Тодд Шеннон. Может, отец был необъективен по отношению к Люку – ведь тот сын Илэны. Этот красный лоскуток испортил мне весь день, впутал в опасную игру. Я инстинктивно чувствовала, что он использует Фло как орудие мести, а она, бедная дурочка, слишком тщеславна, чтобы видеть это.

Я мрачно подумала, что многое бы отдала, только бы встретиться с Люком Кордом и высказать свое мнение о нем.

Глава 10

В этот вечер я легла спать рано, чувствуя себя не в своей тарелке. Жюль возвратился из большого дома с мрачным лицом. Он вручил записку лично Тодду Шеннону, но хозяин едва взглянул на нее. В доме царила подавленная атмосфера, ковбои неловко переглядывались. По всему видно, настроение хозяина было отвратительным. Я спросила, сказал ли что-нибудь Тодд. Жюль покачал головой. Нет, совсем ничего. Ковбои говорили, что забор сломан, а несколько голов скота украдено. Наверное, поэтому все так озабочены. Но я поежилась: неужели в краже замешан Люк Корд? Предлог занять Шеннона и ковбоев, пока он проводит время с Фло?

Я, сама того не сознавая, ожидала приезда Марка, но он все не появлялся, и, несмотря на твердую решимость поговорить с Фло, я вряд ли могла послать Жюля в большой дом с запиской для нее, мы ведь даже не подруги, и в конце концов я поняла: ничего не остается, кроме как ждать, пока представится подходящая возможность. А пока я чувствовала, что ужасно устала духовно и физически, и поэтому поужинала в шесть, а к половине восьмого была уже в постели, не имея сил даже погасить стоявший у постели ночник.

«Ничего, – думала я сонно, – вот выгорит и сам погаснет, масла почти на донышке…»

И потом я уснула, крепко, мгновенно, как провалилась в темноту.

Позже я не могла вспомнить, что меня разбудило, заставило сразу открыть глаза. Может, свет, ударивший в сомкнутые веки.

Я сквозь сон удивилась, почему лампа горит ярче. Как это может быть? Ведь она должна была уже погаснуть. И откуда взялся незнакомец, прислонившийся к стене и не спускавший с меня глаз? Может, это он зажег ночник?

Увидев, что я не сплю, он не спеша выпрямился, все еще подозрительно наблюдая за мной.

– Не стоит кричать. Я не сделаю вам дурного, просто иначе не смогу поговорить с глазу на глаз. Вы достаточно пришли в себя, чтобы все понять? – хрипловато, тихо, но с ноткой отчаянного нетерпения в голосе спросил он.

Все еще растерянно моргая, я раздраженно подумала, что он совершенно не такой, каким представлялся в моем воображении – наяву он оказался очень высоким, густые темные волосы почему-то отливают медью. Я думала, он походит на мексиканца или индейца – круглое лицо, узкие глаза… Вместо этого – прямой гордый нос его испанских предков и жесткий, мрачно-насмешливо искривленный рот. Возможно, его раздражал мой слишком пристальный взгляд.

– Ну? – спросил Люкас наконец по-прежнему хрипло, и я подумала, что он, должно быть, втайне посмеивается над моим ошеломленным видом.

Но тут наконец обрела голос.

– Разве я похожа на женщину, которая по всякому пустяку впадает в истерику? – ехидно спросила я, садясь и закрываясь простыней.

– Не сейчас, – признал он, чуть сощурив поразительно красивые зеленовато-карие глаза.

– Ну раз это мы выяснили, может, объясните, что вы делаете ночью в моей спальне, Люкас Корд?

– Изучали объявления о награде за мою поимку?! Или просто догадливы?

– Послушайте, я не в том настроении, чтобы вести светскую беседу! – раздраженно взвилась я. – Не знаю, как вы сюда попали, но была бы очень благодарна, если бы вы сказали, зачем пришли, и удалились той же дорогой!

– По-моему, это вы хотели мне что-то сказать.

Смешливые морщинки у глаз появились вновь. На одной щеке появилась глубокая ямочка – губы чуть раздвинулись в кривой издевательской ухмылке. Я поняла, что он, должно быть, не слишком часто улыбается. В глазах, словно крохотные искорки, засветились зеленые огоньки, а я… выглядела полной идиоткой: уставилась, словно никогда не видела мужчин!

– Как вы…

– Видел, что вы нашли лоскуток, – мягко перебил он, – и, возможно, все выложили Марте. У старухи хорошая память. Рассказала вам, так?

Он по-прежнему не отводил от меня глаз; думаю, лицо меня выдало. Но холодные, высокомерные манеры вызывали непреодолимое раздражение, и Люк это понял.

– Простите, – неожиданно сказал он, пробегая пальцами по длинным волосам.

На секунду маска слетела и в глазах появилось что-то озорное, словно у нашкодившего мальчишки.

– Ваш па часто упрекал меня за грубость. Видно, я так и не исправился! Конечно, не стоило сюда врываться, но я подумал, вы что-то подозреваете, и…

– Подозреваю?! Вы что, считаете меня полной дурой?! – Воспоминание о тайном свидании с Фло еще больше разозлило меня, и я оборвала его, совершенно забыв об осторожности: – Я узнала достаточно, чтобы понять ваши намерения! И если Фло Джеффордс так глупа, что попалась на удочку, позвольте заверить, я на нее не похожа! Что вы хотите? Пытаетесь наказать бедняжку за то, что произошло много лет назад?! Отомстить Тодду Шеннону, используя Фло?

Лицо Люкаса окаменело, губы сжались, а когда глаза сузились, я поняла, почему люди его боятся. Сейчас взгляд его, казалось, мог сразить наповал. Слова, холодные и тяжелые, были словно брошенные в лицо камни:

– Что вам за дело до Фло? Я-то думал, она преувеличивает, как всегда, когда сказала, что Шеннон к вам неравнодушен, но, наверное, ошибался. Может, он в самом деле смог покорить вас. Это из-за него вы заступаетесь за Фло, мисс Дэнджерфилд?

– Мне нет дела, – процедила я сквозь зубы, – до вашей вражды, Корд. Можете хоть поубивать друг друга, только не используйте никого как орудие мести! Фло – несчастная, запутавшаяся женщина, и не стоит еще больше усложнять ее жизнь!

Мне показалось, что в его глазах промелькнуло удивление.

– Почему вы так волнуетесь? Она вас совсем не любит!

– Мне и это безразлично! – горячо возразила я. – Неужели не понимаете? Если вы поссорились с Тоддом Шенноном, почему не встретитесь с ним, как мужчина, лицом к лицу?! Покончите с этим – может, все окружающие наконец станут жить в мире!

– Думаете, это так легко? Господи, вы же совсем ничего не знаете! Я бы давно так сделал, если бы мог подобраться достаточно близко к Тодду, но он объявил награду за мою голову! Зачем ему самому пачкать руки об индейца?! Он чуть не убил мать и заплатил людям, убившим из засады отца! Шеннон и меня хотел бы убить, но только я прикончу его раньше!

Люкас Корд шагнул к кровати, но, выругавшись, остановился. Я молча неподвижно наблюдала, как он мечется словно загнанный в угол зверь.

– Почему вы не уедете? Вы достаточно молоды и сможете начать новую жизнь. Зачем возвращаться? Со временем Шеннон забудет о вас.

– Он никогда ничего не забывает. – Зеленовато-карие глаза рассерженно смотрели на меня. – И я тоже, поверьте. Шеннон украл землю у моего отца, и большая часть территории ранчо должна была по праву перейти матери! Но Алехандро Кордеса объявили вне закона, потому что он боролся за правое дело! Признали все документы на право владения недействительными или утерянными и отдали все Шеннону, потому что тот женился на женщине из рода Кордесов! И вы хотите, чтобы я забыл все это? Или то время, что я провел в тюрьме? Раны, полученные от наемных убийц Шеннона?

– Вы так же переполнены ненавистью, как и он, – не выдержала я, – и любой ценой желаете отомстить Тодду!

– Если это и так, какое вам дело?!

Я изо всех сил пыталась говорить спокойно:

– Вы явились, чтобы начать войну. Именно поэтому сломали ограду. Но почему именно сейчас?

– Может, решил отвлечь Шеннона от нового партнера… – еще тише ответил Люк.

Я недоумевающе уставилась на него:

– Ради Бога, ведь вы ничего не знаете обо мне. Какой же смысл в ваших поступках?!

– Мне кажется, именно вы – средство к тому, чтобы уладить все раз и навсегда! Ваш па понимал это, только не успел поговорить с вами.

– Я? Боюсь, вы говорите загадками! Что я имею общего со всем этим? Я здесь меньше месяца и знаю только, что эти распри начались очень давно и их следовало бы уже забыть! И даже это немногое известно мне по слухам. Как вы можете заявлять, что именно от меня все зависит!