Я уже хотела выплеснуть свое негодование, заявить, что на его месте занималась бы тем, к чему испытываю склонность, но логика заставила меня молчать. Вместо этого я спросила, постоянно ли придется Марку жить на ранчо.

– Слава Богу, пока нет. Я только ознакомлюсь с делами и уеду в Бостон. Буду возвращаться каждый год на несколько недель. Вы, конечно, можете последовать моему примеру, после того как выполните условия завещания и проживете здесь год. Думаю, – сухо добавил он, – вы сможете путешествовать по Европе, а здесь оставите управляющего.

– К чему? – пожала я плечами. – Все это уже было. Там слишком цивилизованные страны. А здесь каждый день – словно битва, которую нужно выиграть, вы не находите? Мой отец и дед были первооткрывателями, так что вы и я должны продолжать их дело и создать нечто значительное. Подумайте, здесь мы встретим наступление нового века, если повезет, конечно.

– Вы заставляете меня взглянуть на вещи по-другому. Вам нужно быть оратором, Ровена, и когда я услышал это… «вы и я»… – Глаза Марка засияли; он неожиданно сжал мои руки так, что я, потеряв равновесие, почти упала ему на грудь. – О, Ровена, простите, я не хотел… но ничего не могу с собой поделать и не желаю скрывать своих чувств! Почему, черт побери, вы так безобразно богаты?!

– Почему? Что общего имеет мое богатство со всем происходящим?

Я, нахмурившись, отодвинулась. Видит Бог, мне совсем не хотелось этого! Надеюсь, это не предложение руки и сердца, которое придется отвергнуть, и тогда нашей дружбе настанет конец. Я так старалась избежать этого! Но почему Марк заговорил о богатстве?

– Ровена! – Он вновь схватил меня за руки. – Я хотел только… поймите, как бы я ни относился к вам, не желаю, чтобы кто-то посчитал, что я стремлюсь жениться на деньгах. Теперь все ясно? – Он все крепче сжимал мои пальцы и с мольбой смотрел мне в лицо, пытаясь узнать, о чем я думаю. – Ровена…

– Поверьте, я бы никогда не могла посчитать вас охотником за приданым! Что за смехотворная мысль! – выдавила я и поспешно добавила, чтобы не дать ему высказать слова, уже вертевшиеся на кончике языка: – Но что касается брака… поверьте, мне это в голову не приходило! Я все еще в трауре по отцу и, хотя не ношу черного, считаю, что должна выждать несколько лет, прежде чем решусь подумать о подобном… союзе.

– Союзе… – растерянно повторил Марк. – Но, Ровена, неужели вы думаете, что я предлагаю выгодный союз с целью объединить владения?! Должно быть, дядя посчитал бы такое решение самым подходящим, но я не из таких людей! Именно поэтому я не прошу вас стать моей женой!

– Но тогда…

– Вы не поняли, Ровена. Боюсь, я влюбился в вас. Конечно, это так заметно! Но я никогда не встречал подобных женщин – красивых, умных… О Господи, что я говорю?!

– Не нужно, Марк! Молчите, молчите или все испортите! Наша дружба…

Марк покачал головой, выражение отчаяния исказило красивое, открытое лицо.

– Дружба! Я всегда останусь вашим другом и сделаю все, что ни попросите, но я так надеялся… и теперь вижу, что был безумцем! Вы вращались в высшем свете и, должно быть, не испытывали недостатка в женихах богаче и знатнее меня! Пожалуйста, простите, если сможете!

– Марк! Умоляю, прекратите! На самом деле все не так! Просто… просто я еще не готова выйти замуж… или любить… – Отняв руку, я сурово взглянула на молодого человека. – Это обыкновенное увлечение! Просто я единственная незамужняя женщина в этой местности, а когда часто видишься…

– Как холодно и логически вы рассуждаете, – горько пробормотал Марк. – И все же, несмотря на всю вашу логику, вы сами себя уговариваете. Я ведь не мальчишка, никогда не знавший женщин! Все бывало, и, думаете, я не могу отличить настоящего чувства от легкого увлечения?! Я уже сказал, что вы не похожи на других женщин, и это не ложь! – Но, заметив, по-видимому, мое огорченное лицо, тут же смягчился. – Не нужно так расстраиваться. Поверьте, я ни за что на свете не хотел бы обидеть вас или хоть как-то испортить нашу дружбу. Я люблю вас, Ровена, но клянусь не преследовать больше признаниями в любви, пока не дадите понять, что разделяете мои чувства. Но помните, если вам понадобится что-то, только прикажите!

– Спасибо, – пролепетала я.

Ну что еще можно было ответить?! В эту минуту я почти хотела испытывать к Марку хоть какое-то теплое чувство. Но прошел еще один день, и я очень на него рассердилась.

Марк приехал утром и с самым смиренным видом сообщил, что я приглашена на обед в большой дом, «дворец», как называла его Марта.

– Ах, так он наконец решил признать мое существование?! Передайте, что я отказалась!

– Ровена, пожалуйста! Вы и дядя Тодд больше не можете избегать друг друга. Заверяю, он обещал вести себя как подобает. Пожалуйста, соглашайтесь, хотя бы для того, чтобы показать дяде: подобная грубость не может вас напугать!

Я пристально взглянула на Марка, и хотя на его лице была написана полнейшая невинность, все-таки казалось, что он намеренно завлекает меня в опасную ловушку.

– Ваш дядя, наверное, что-то задумал, – резко сказала я.

– Без сомнения. Вот удобный случай все выяснить! Я знаю дядю Тодда. Как только его игра разгадана, он тут же успокаивается. Пожалуйста, приезжайте, Ровена. Простите за правду, но вам давно пора принять на себя обязанности по управлению своей половиной ранчо, – строго, почти по-братски объявил Марк.

Значит, он победил страсть ко мне?! Так быстро? Но все же в чем-то Марк был прав. Нельзя всю жизнь скрываться. Я обреченно вздохнула:

– Хорошо, Марк, придется ехать. Но только вы должны меня проводить и привезти домой, как только я пожелаю уехать.

И неожиданное любопытство охватило меня. Значит, Тодд Шеннон потребовал, чтобы я предстала перед его королевским величеством? Выждав, конечно, для пущей важности. Нагнетать обстановку он умеет. Ну что ж, посмотрим, кто выйдет победителем в этом поединке!

Несколько часов ушло на то, чтобы с помощью Марты хорошенько подготовиться. Посмотрев в зеркало и увидев восхищенные глаза экономки, я торжествующе улыбнулась. Благодаря известному парижскому модельеру Ворту и ювелиру – американцу Картье я положительно выглядела герцогиней. Выбранное мной платье было из бархата цвета вечернего неба, с большим вырезом спереди; только узенькие перекрещивающиеся полоски ткани удерживали его на плечах. Многочисленные складки, подхваченные у бедер, сзади переходили в изящный турнюр. Перчатки из серебристой ткани кончались чуть выше локтей, крошечные серебряные туфельки были украшены стразовыми пуговками.

И конечно, бриллианты. Я не забыла слов сэра Эдгара – лишь бриллианты достойны женщины, подобной мне. Марта, всплескивая руками и охая, уверяла, что я похожа на принцессу с этими бриллиантовыми звездами в волосах, и уговаривала надеть плащ, чтобы платье не запылилось. Она бормотала что-то насчет бандитов, но я небрежно пожала плечами:

– Чепуха! Это американская территория! И сеньор Марк заедет за мной.

Но тут я внезапно поняла, что никогда не уезжала далеко от дома без вооруженного эскорта. Даже у Марка был револьвер! И все же я ни разу не встречала индейцев апачей.

– Вы будете возвращаться поздней ночью, – зловеще предупредила Марта, накидывая мне на плечи опушенный соболем вечерний плащ, и внезапно разразилась речью: – Сеньорита так красива! Они не посмеют причинить зла дочери патрона! Его так любили!

– Они? Марта, неужели вы серьезно верите, что кто-либо из семьи Кордесов осмелится показаться на земле «Ранчо ШД»?

Губы Марты сжались в тонкую линию.

– Они считают, что эта земля должна принадлежать им. Ваш отец все знал и отдал бы ранчо, если бы мог. Когда сеньор Люкас жил здесь, они часами беседовали об этом. И однажды перед смертью сеньора Гая Люкас приехал вместе с братом, Рамоном, среди ночи, конечно.

– Марта! – охнула я потрясенно. – Вы никогда раньше не упоминали об этом.

– Сеньорита не спрашивала. Я думала, сеньорите все известно, а может, она не желает знать обо всех неприятных вещах, случившихся в прошлом…

Сведя брови, я уставилась на Марту.

– Но я хотела узнать все, что можно, задавала вам вопросы…

– Только о своем отце! Почему я должна была болтать? Жюль предупредил, чтобы я не смела сплетничать, и сказал, что вы все узнаете из дневников отца.

Губы пожилой женщины задрожали, и я поспешила ее успокоить:

– О, Марта, я не сержусь на вас! Но… почему вы решились заговорить только сегодня?

Она опасливо оглянулась, хотя в комнате, кроме нас, никого не было.

– Сеньорита, обещаете, что никому не скажете?! Особенно сеньору хозяину, Шеннону, он ужасно рассердится, если услышит. Но я слыхала… когда Жюль вчера поехал за припасами в Санта-Риту… он клянется, что видел сеньора Люкаса. Конечно, тот изменился, выглядит старше, но Жюль его узнал, и он это понял.

– Думаете, он причинит Жюлю зло из-за того, что тот его узнал? – резко вскинулась я, но Марта покачала головой:

– О нет, нет, сеньорита, никогда! Почему он здесь? Мы спрашиваем себя: зачем сеньор Люкас так рискует? Сеньор Шеннон назначил награду за его поимку, живым или мертвым. Отец ваш очень сердился и помешал бы этому, не будь он так слаб и болен.

– Да, но почему вы думаете, что этот Люкас Корд решил внезапно рисковать жизнью? – Я окинула Марту долгим внимательным взглядом. – Марта, вы зашли слишком далеко, чтобы остановиться сейчас. Я должна знать, неужели не понимаете? Что означает его неожиданное появление? Думаете, он попытается ограбить меня сегодня, поэтому предупредили?

– Нет, нет! Что вы, сеньорита, нет! Он не посмеет причинить зло дочери Гая Дэнджерфилда! Но если они решат, что сеньор Шеннон перетянул вас на свою сторону, что вы и он…

Марта, окончательно испугавшись, замолчала и отвела глаза; я подошла ближе, мягко коснулась поникшего плеча.

– Вы видели все, что произошло в тот день.