Кортни не обманывала себя. Она знала, что не сможет заполучить Чандоса, как бы страстно его ни желала. Он не нуждался в постоянных отношениях и ясно дал ей это понять. Ей следовало трезво смотреть на жизнь. Никакой свадьбы с Чандосом не будет.

С тех пор, как она себя помнила, она сомневалась, что когда-нибудь найдет настоящую любовь и подарит такую же любовь взамен. То, что она оказалась права, не утешало ее.

На второй день пребывания у Мамы Кортни познакомилась с ее дочерью. Девушка ворвалась в комнату Кортни без стука и сразу назвала свое имя. При первом же знакомстве между ними возникла взаимная ненависть. Кортни узнала ее – это та самая девушка из мучительных снов Чандоса, а Калида Альварес сразу поняла, кто привез Кортни в Аламеду.

Калида была красивой, яркой, с блестящими черными волосами и карими глазами, сверкавшими злобой. Она была старше Кортни всего на четыре года, но эти несколько лет составляли весомую разницу. Страстная от природы, Калида источала уверенность и сознание собственной правоты, которых Кортни всегда недоставало.

Так это восприняла Кортни. Со своей стороны, Калида увидела свою первую настоящую соперницу – юную леди, хранившую холодную формальность и полное самообладание, чьи солнечные черты делали ее облик поистине удивительным. Золотистая кожа, каштановые волосы, сверкавшие золотыми прядями, и раскосые, как у кошки, глаза цвета виски. Кортни, с ног до головы, была темно-золотистого цвета, и Калиде захотелось выцарапать ей глаза. Вместо этого она набросилась на нее со словами:

– Надеюсь, у тебя есть веские причины разъезжать с моим Чандосом!

– С твоим Чандосом?

– Si, моим! – отрезала Калида.

– Он что, здесь живет?

Калида, не ожидавшая контратаки, запнулась, но быстро собралась и снова пошла в наступление.

– Он живет здесь больше, чем где бы то ни было.

– Это вряд ли делает его твоим, – пробормотала Кортни. – Вот если бы ты сказала, что он твой муж… – Она одарила Калиду легкой улыбкой, дав намеку повиснуть в воздухе.

– Это я отказалась от свадьбы! Если я захочу выйти за него замуж, мне нужно только щелкнуть пальцами. – Что она и сделала весьма громко.

Кортни почувствовала, как в ней закипает гнев. Знал ли Чандос, насколько уверена на его счет Калида Альварес? Есть ли у нее веские основания для такой уверенности?

– Хорошо, мисс Альварес, но пока на твоем пальце нет кольца, мои причины разъезжать с Чандосом тебя не касаются.

– Еще как касаются! – крикнула Калида так, что ее было слышно на улице.

Терпение Кортни лопнуло.

– Нет, не касаются, – медленно произнесла она, едва сдерживая ярость. – И если у тебя есть еще какие-то вопросы, предлагаю приберечь их для Чандоса. А теперь убирайся.

– Puta![16] – выплюнула Калида. – Хорошо, я переговорю с ним, не сомневайся. Уж я позабочусь, чтобы он бросил тебя здесь, но только не в мамином доме!

Захлопнув дверь за девушкой, Кортни поняла, что у нее дрожат руки. Была ли угроза Калиды реальной? Могла ли она убедить Чандоса оставить Кортни здесь? Сомнения заставили ее беспокоиться. Калида давно знала Чандоса. Знала очень близко. Кортни тоже, но к Калиде Чандос часто возвращался, а Кортни отталкивал от себя изо всех сил.

Калида помчалась в салун Марио, где работала по вечерам. Она жила с матерью, но сама распоряжалась своей жизнью и делала что хотела, работала где хотела и не обращала внимания на материнские увещевания.

Она работала в салуне, потому что именно там кипела жизнь. Там случались перестрелки и драки – притом многие затевались из-за нее. Калида упивалась этим и была по-настоящему счастлива, когда ей удавалось стравить двоих мужчин или увести мужчину у другой женщины, чтобы затем наблюдать за следовавшей после этого драмой. Калида никогда не останавливалась на полпути и всегда добивалась желаемого.

Теперь она была вне себя от злости. Gringa[17] не дала ей тех ответов, которые она хотела услышать. И, похоже, не особенно расстроилась, узнав, что у Чандоса есть другая женщина.

Может, между Чандосом и gringa ничего не было. Могло ли такое быть? Возможно, их поцелуй на глазах у Мамы ничего не значил. Но Калида убедила себя, что между Чандосом и Кортни что-то произошло. Калида знала, что он никогда раньше не путешествовал с женщиной. Чандос был одиночкой. Именно это, а еще окружавшая его аура опасности так привлекали ее в Чандосе.

Она знала, что Чандос стрелок, но также не сомневалась в том, что он преступник. Она никогда его об этом не спрашивала – просто была уверена, что это так. Преступники возбуждали Калиду больше всего на свете. Их пренебрежение законом, их непредсказуемость, их опасная жизнь. Многие из них, находясь в бегах, проезжали через Аламеду – как правило, чтобы скрыться на Индейской территории. Она знала многих бандитов, со многими переспала, но Чандос не был похож ни на кого из них.

Он никогда не говорил, что любит ее. Никогда не пытался одурачить ее словами. Ей никак не удавалось его обмануть. Если он говорил, что хочет ее, он хотел ее. Если она пыталась повысить ставки, чтобы возбудить или разжечь его ревность, он уходил.

Именно его безразличие интриговало ее и делало доступной для его ласк, когда бы он ни появлялся в городе, независимо от того, с кем еще она спала или кого добивалась в этот момент. И Чандос всегда приходил к ней. Кроме того, он останавливался в доме ее матери, что было удобно.

Чандос не любил гостиницы, и в первый же раз, когда появился в Аламеде, уговорил Маму сдать ему комнату. В отличие от других мужчин Калиды Маме он понравился. А с тех пор, как братья Калиды выросли и оставили родительский кров, в доме как раз пустовали их спальни. Мама знала, чем занимались по ночам Чандос и ее дочь. Калида приводила к себе и других мужчин, даже Марио, но Мама давно отказалась от попыток ее изменить. Дочь всегда поступала по-своему и не желала меняться.

И вот мужчина, которого она считала безраздельно своим, привез в город другую женщину и попросил ее Маму присмотреть за ней! Что за наглость!

– Что зажгло эту искру в твоих глазах, chica[18]?..

– Этот… этот… – Она замолчала, задумчиво глядя на Марио. И вдруг улыбнулась. – Неважно. Дай-ка мне виски, прежде чем я пойду работать… только не разбавляй водой.

Она пристально следила за тем, как он наливает ей напиток. Марио, ее дальний родственник, приехал в Аламеду с ее семьей девять лет назад. Семье пришлось сменить несколько городов, в которых нетерпимо относились к мексиканцам, пытающимся вести собственные дела. Аламеда, расположенная дальше к северу, была терпимой к мексиканцам. Всем нравилась стряпня Мамы, поэтому никто не возражал, когда Марио открыл салун напротив ее ресторана. Салун имел успех, потому что выпивка у Марио была хорошего качества и дешевле, чем у его конкурентов.

Марио был любовником Калиды, когда та проявляла великодушие. Будь его воля, он мигом женился бы на ней, как и многие другие мужчины, но Калида не хотела замуж. Разумеется, Марио был ей ни к чему. Он был довольно смазлив, с бархатистыми карими глазами и тонкими усиками, делавшими его похожим на испанского гранда. Его тело бугрилось мускулами. Но в глубине души Марио был трусом. Он ни за что не стал бы сражаться за нее.

Когда Марио протянул ей стакан виски, Калида одарила его улыбкой. В ее голове созрела идея, сулившая множество возможностей.

– У Мамы живет одна гостья, красивая gringa, – сказала она с небрежным видом. – Но Мама не знает, что она puta.

– А ты откуда знаешь?

– Она призналась, что собирается оставаться в нашем доме только до тех пор, пока не вылечит раненую ногу. Потом она переедет в дом Берты.

В Марио разыгралось любопытство. Он часто бывал в борделе у Берты, хотя его принимали лишь несколько девушек. Новая шлюха будет пользоваться большим спросом, особенно красивая. Впрочем, подумал Марио, он будет последним в ее постели.

– Думаешь рассказать матери? – поинтересовался он.

Калида, раздраженно поджав губы, пожала плечами.

– Не вижу смысла. Она дружелюбная, эта gringa, разговорчивая, и… и на самом-то деле мне ее жаль. Не представляю, каково это – хотеть мужчину и не иметь никого под рукой. Но уж это ее трудности.

– Это она тебе сказала?

Кивнув, Калида склонилась над стойкой бара и понизила голос до шепота.

– Она даже спросила меня, не знаю ли я кого-нибудь… кто мог бы ею заинтересоваться. Что ты об этом думаешь? – Он нахмурился, и она рассмеялась. – Да будет тебе, Марио. Я знаю, что в конце концов ты ее получишь. Я не против, querido[19], ведь я знаю, что для тебя это ничего не значит. Но ты хочешь дождаться, пока она истаскается, или предпочтешь взять ее, когда ей отчаянно нужен мужчина?

Он попался. Она хорошо знала этот взгляд. Марио возбудила одна мысль, что он станет первым мужчиной в городе, кому достанется новая женщина.

– А как же твоя мама? – спросил он.

– Подожди до завтрашнего вечера. Маму пригласили на вечеринку по случаю дня рождения Энн Харвелл, и она намерена туда отправиться, как только последний клиент уйдет из ресторана. Конечно, она не пробудет там слишком долго – послезавтра ей идти в церковь. Но если будешь вести себя тихо, я уверена, gringa захочет, чтобы ты остался с ней на всю ночь. А утром, пока мама будет в церкви, сможешь уйти.

– Скажешь ей, чтобы она меня ждала?

– О нет, Марио, – усмехнулась Калида. – Ты должен ее удивить. Я не хочу, чтобы дамочка чувствовала себя передо мной в долгу. Просто позаботься о том, чтобы она не заорала, не дав тебе шанса рассказать ей, зачем ты пришел.

«И если все пройдет гладко, – подумала Калида, – Чандос вернется как раз вовремя, чтобы стать частью сюрприза. О, это будет грандиозная сцена – прямо не терпится оказаться там и увидеть все собственными глазами». Ей стало лучше от одной мысли об этом.