– Не обходят. – Чандос удивился тому, как резко прозвучал его ответ, и прибавил более мягким тоном: – Дорога, по которой гонят скот, проходит отсюда примерно в пятидесяти милях на запад.

– А я думала, до Уэйко быстрее всего можно добраться по этой дороге.

– Так и есть.

– Но мы не по ней пойдем?

– У меня дела в Парисе, это городок на северо-востоке Техаса. Это задержит нас в пути дней на пять, но нам придется туда заехать. Я изначально туда направлялся, и мне не хочется терять неделю, чтобы доставить тебя до Уэйко, а потом еще столько же на обратную дорогу. Ты против?

Он произнес это с таким вызовом, что она не осмелилась возражать.

– Нет. Я бы не стала просить тебя менять свои планы ради меня. Несколько лишних дней ничего не изменят. – Она в последний раз помешала рагу. – Еда готова, Чандос.

За едой Кортни одновременно радовалась тому, что проведет с Чандосом больше времени, чем думала, и злилась оттого, что он не удосужился посвятить ее в свои планы заранее.

На воде поблескивал лунный свет. Кортни зарылась ногами в речной песок под тенью нависающего дерева, позволяя течению омывать себя. Стоя в воде полностью обнаженной, она чувствовала себя настоящей грешницей. Ощущение это было восхитительным.

Наконец, с неохотой, она вышла из реки. Высушиться оказалось не так-то просто, потому что полотенца у нее не было. Пришлось вытираться руками… Боже, а ведь именно это ей хотелось сделать со спиной Чандоса. «Не думай об этом, Кортни». Она быстро оделась и пошла обратно в лагерь.

Там она с удивлением увидела, что он уже убрал остатки еды, разложил свою скатку и теперь засыпал костер. Кортни вздохнула. После освежающего купания спать ей совершенно не хотелось, но Чандос уже готовился укладываться.

Когда она подошла, он встал. Его глаза скользнули по ее бледно-зеленой шелковой рубашке, и она вдруг поняла, что оделась, не успев высохнуть окончательно. Шелк в разных местах прилипал к коже. К тому же волосы были влажными, хоть она и заколола их на затылке. По ней было видно, что она недавно купалась, и воспоминание о купании нагишом вдруг заставило ее смутиться.

– Если бы я знала, что мне не нужно убирать посуду, – выпалила она, – можно было не спешить. – О, почему это прозвучало так ужасно? Она не имела в виду… – Я хотела сказать… Не важно. Вот. – Кортни протянула ему рубашку, которую успела проветрить. – И еще раз спасибо.

Она отвернулась, но тут Чандос испугал Кортни, схватив ее за руку.

– В следующий раз сообщай мне, что собираешься делать, женщина. Тебя могла ужалить водная змея, тебя могло сбить плывущим бревном и утянуть в реку. Тебя могли похитить индейцы, могло случиться что-то еще хуже.

– Разве может быть что-то хуже индейцев?

– Может.

– Но ты ведь был недалеко, – сказала она. – Ты бы услышал, как я зову на помощь.

– Если бы ты позвала. Но мужчина не дал бы тебе такой возможности.

– Если ты имеешь в виду, что я не должна мыться…

– Нет.

У нее глаза на лоб полезли, когда она наконец поняла, что еще с ней могло произойти.

– Если ты хочешь… хочешь…

– Нет, черт возьми, – вскричал он, не меньше самой Кортни потрясенный возникшим у нее подозрением. – Я не должен за тобой наблюдать. Мне просто нужно быть рядом, где-то близко, чтобы я мог защитить тебя. – Он понял, что этот неловкий разговор уже не закончить по-хорошему. – Забудь, – отрубил он.

– Забыть что? Сообщать тебе, когда я иду мыться?

– Забудь про мытье, просто забудь.

– Чандос!

– Леди не должна мыться в дороге.

– Это же глупость, и ты понимаешь это! – возразила она. – Я же не хожу тут голая. Ну, я раздевалась сегодня, но…

Она запнулась. Образ, который пробудили эти слова в воображении Чандоса, овладел им. С тихим рычанием он придвинул ее к себе, и вся его страсть словно сорвалась с цепи.

При первом прикосновении его губ Кортни испытала глубокое потрясение, которое лишило сил ее тело. Полагая, что ноги не удержат ее, она крепко прижалась к Чандосу, обхватив его руками за шею.

Одна его рука удерживала ее крепко, как стальной зажим, прижимала так сильно, что ее грудь расплющилась о его грудь. Его вторая рука лежала на ее затылке, чтобы она не могла увильнуть от его жадного рта. Было что-то очень дикое, необузданное в том, как его губы касались ее уст, давили, раздвигали их. А потом его горячий язык, как острый кинжал, резанул по ее языку.

Неправильно понимая причину его грубости, Кортни подумала, что он снова хочет обидеть ее, и ей стало страшно. Она попыталась отстраниться, но он не отпустил ее. Она толкнула его плечи, чтобы вырваться, но его хватка только усилилась. Она крутилась и извивалась, но так и не смогла высвободиться или сдвинуть его с места.

Чандос смутно осознавал, что Кортни отбивается от него. Он проиграл свою личную битву, и знал это. Но до сих пор ему не приходило в голову, что он может испугать ее силой своего желания. Ее потуги вырваться заставили его на секунду замереть, и этого оказалось достаточно, чтобы к нему вернулся разум.

Атака на ее рот закончилась, и Кортни наконец смогла дышать нормально. Он немного ослабил хватку, ровно настолько, чтобы между ними появилось хоть какое-то расстояние.

– Это был очередной твой урок? – спросила она, тяжело дыша.

– Нет.

– Но ты опять сделал мне больно.

Чандос погладил ее по щеке.

– Этого мне меньше всего хотелось, котенок.

Теперь он был таким нежным – его голос, его взгляд, его пальцы на ее лице. Но Кортни не позволила себе утратить бдительность. Она по-прежнему боялась его.

– Почему ты нападаешь на меня, Чандос?

Услышать такое обвинение ему было неприятно.

– Нападаю?

– А ты как бы это назвал?

– Штурмую твои бастионы, – усмехнулся он.

– Не смей смеяться! – вскричала она. – Ты отвратительный, и… и…

– Тише, тише, Кошачьи Глаза. Послушай меня. Если я тебя испугал, прости. Но если мужчина хочет женщину так сильно, как я, поверь, сдерживаться не так-то просто. Понимаешь?

После потрясенного молчания, она несмело спросила:

– Ты… ты хочешь меня?

– Ты еще сомневаешься? – мягко произнес он.

Кортни опустила глаза, чтобы он не увидел ее радости, ее смущения.

– Раньше ты меня не хотел, – чуть слышно промолвила она. – Не делай этого со мной, Чандос, только из-за того, что… тебе нужна женщина, а, кроме меня, других здесь нет.

Он приподнял ее лицо за подбородок, заставив посмотреть ему в глаза.

– Что же я наделал своими глупыми потугами противиться тебе? – горько произнес он. – Можешь сомневаться в том, что мое решение разумно, но поверь, я хочу тебя с того самого мгновения, когда ты вошла в магазин в Рокли. Думаешь, я стал бы тратить время на этого никчемного Джима Уорда, если бы не ты?

– Нет… Не говори так.

– Знаешь ли ты, что я был готов убить твоего дружка Рида за то, что ты разрешила ему поцеловать себя?

– Чандос, прошу!

Он придвинул ее к себе, на этот раз бережно, не обращая внимание на ее уже ослабевшее сопротивление.

– Я так же, как ты, Кошачьи Глаза, не могу не поддаваться чувствам. Я пытался не думать о тебе, пытался выбросить тебя из головы, но не смог. Я пытался заставить себя не прикасаться к тебе. Больше я не могу этому противиться. Особенно теперь, когда знаю, что и ты меня хочешь.

– Нет, я…

Он не позволил ей возразить. Он отнял у нее силу воли и разум новым поцелуем, настолько нежным, насколько грубым был первый. Но признание Чандоса околдовало ее куда больше, чем любой поцелуй. Он хотел ее… все это время хотел! Господь всемогущий, как же это ее возбуждало!

Кортни словно растаяла у него на груди, ответила на его поцелуй, позабыв обо всем на свете. Она перенеслась в мир фантазий, и ей захотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. Чандос, как будто угадав это желание, осыпал ее все новыми и новыми поцелуями.

Она не задумывалась о том, к чему приведут эти поцелуи. Даже когда Чандос отнес ее к своей скатке и бережно уложил.

Его поцелуи сделались жарче, он начал раздевать ее. Она двинула руками, собираясь остановить его, но он отвел их в стороны, скользя губами по ее шее. Боже, это было так приятно, так нежно.

«Нужно принимать решение», – сказала она себе. Рассердится ли он, если она, разрешив ему зайти так далеко, сейчас остановит его? Сможет ли она его остановить?

Где-то в глубине родился и начал расти страх. Кортни, задыхаясь, заговорила:

– Чандос, я… я не…

– Ничего не говори, кошачьи глаза, – прошептал он у нее над ухом. – Я уже ничего не могу остановить. Я должен прикасаться к тебе. Вот так… и так.

Его рука скользнула под расстегнутое платье, нашла сначала одну грудь, потом вторую. Ее тонкая нижняя рубашка не защищала от такого напора. А потом, когда удовольствие стало невыносимым, он начал покусывать ее ухо.

Он атаковал ее страстью, и она утратила способность думать. Возражений не последовало, когда он быстро стащил с нее платье. Потом был головокружительный поцелуй. Он сорвал с нее рубашку, и Кортни, обнаженная выше пояса оказалась прижата к скатке.

Его губы накрыли ее грудь, и тело Кортни дернулось, опаленное этим новым пламенем страсти. Пальцы ее впились в его волосы, она застонала, когда его язык обжог затвердевший сосок, лаская его и играя с ним, посасывая его, и она услышала звук глубокого кошачьего наслаждения, исторгшийся из ее собственного горла. Это урчание заставило Чандоса застонать.

Кортни никогда и не мечтала ни о чем настолько чудесном, настолько приятном, но это было только начало, и Чандосу не терпелось показать ей больше.

Она даже не почувствовала, как он расшнуровал ее нижнюю юбку, но когда его рука проникла внутрь, мышцы ее живота задрожали. Нежные пальцы заскользили вниз, и вдруг она поняла, насколько далеко они зашли. Сможет ли она остановить его? Она потянула его за руку, но это ничего не дало.