— Детка…


Антуан вернул меня на бренную землю, взяв за руку и нежно поцеловав в щёку:


— Я повезу тебя обедать в шикарный ресторан! Ты никогда не ела такой вкусной еды.

— Смелое заявление, — усмехнулась я. — А как же парижский «Леон»? А как же «У Мари»?

— Это совершенно другой стиль! Сейчас мы поедем в «Мамму». Их специальность — дары моря.

— Опять мидии? — засмеялась я. — Или устрицы?


Мне так нравилась манера Антуана всё время желать меня удивить, что я почувствовала нечто вроде умиления. Нет, он всё же невероятно хороший и добрый, щедрый и заботливый парень!


— Увидишь. Это не просто вкусно, а очень вкусно!

— Я прямо вся в предвкушении. А чем ты занимался, пока меня не было?

— А куда ты ездила? — с лёгким оттенком ревности в голосе спросил Антуан.

— Э! Так нечестно! Я первая спросила!

— Блин, не прокатило… Я выкупал и вычесал Бакарди. Этот пёс находит все колючки и все липучие семена в поместье… Просто непонятно как!

— Теперь он чистенький? Очень хорошо. На случай, если опять придёт ночью в кровать…

— Я ему приду, — мрачно пообещал Антуан. — Так куда ты ездила, Альошка?

— На Кудыкину гору, — пробормотала я по-русски. Он наморщил лоб:

— На Кудикин гору? Что это за место?

— Ох, Антуан… Я ездила по личным, женским делам, — с намёком сказала я. Не понимает по-человечески, придётся врать, хотя и неохота.


Маркиз смутился и некоторое время молчал. Я тоже не торопилась разговорить его. Мне хотелось, чтобы поскорее наступил вечер. По двум причинам. Мы вернулись бы в домик, пошли бы в душ, и я прижалась бы всем телом к горячему телу Антуана… А ещё вечером позвонит чудик-лаборант. Даже не знаю, какая из этих причин волновала меня больше.


В небольшом ресторанчике под названием «La Mamma» мне понравилось решительно всё: от столиков на террасе — красных и чёрных с такими же стульями, перемешанными по цветам, до нарисованных на стенах и окнах комиксов. Антуан заказал «блюдо даров моря» вместе с бутылкой сильванера, а потом взял меня за руки через столик и сказал:


— Альошка, сейчас мы будем есть всё самое лучшее, что придумала природа. Между прочим, люди, живущие у моря, отличаются долголетием, а это потому, что едят много рыбы и морепродуктов.

— Значит, чтобы долго жить, мне надо переехать к морю?

— А ты готова переехать к морю? — шторки с глаз снова спали, Антуан смотрел как-то странно — вроде и с удивлением, а вроде и с надеждой. На что ты надеешься, мой маркиз? Я не та девушка, которая тебе нужна. Так что не смотри так на меня, мне больно от твоего взгляда… Больно и стыдно.


Мы ели солёные, пахнущие морем креветки, скользкие устрицы, орошённые лимонным соком, по половинке огромной лангусты, запечённой с каким-то вкусным белым соусом. Антуан учил меня вытаскивать морских улиток из их ракушек специальной двузубой вилочкой. Вино было терпким, взгляд маркиза — нежным и весёлым, море — свежим и взволнованным… Мне хотелось запечатлеть этот момент в памяти, как Елисейские поля, чтобы доставать потом с дальней полочки мозга и пересматривать в самые тяжёлые моменты. Вспоминать свою криворукость в обращении с улитками, ловкость, с которой Антуан доставал для меня самые вкусные кусочки из лангусты или разделывал креветки…


А потом мы гуляли по пляжу. Сначала по песочку, после, разувшись, по воде. Море накатывало волны на наши ступни, прохладное, ласковое, аккуратное, как руки массажиста. Ноги пружинисто увязали в песке, руки сплетались пальцами, а моё сердце пело грустную песню… Антуан рассказывал, как в детстве ходил с дедом на яхте рыбачить подальше в море, как поймал свою первую крупную рыбу, как гордо принёс поварихе…


Ближе к вечеру мы набрели на ресторан, расположенный прямо на пляже, на деревянной террасе, ели рыбу, запивая её пряным розовым вином, и я снова травила байки с Пикабу про русскую жизнь, смеша и ужасая Антуана…


Телефонный звонок заставил сумочку разрываться от вибрации. Я схватила смартфон — неизвестный номер, французский. Не иначе как лаборант растелился!


— Антуан, извини, пожалуйста, мне надо ответить.


Я встала, не ожидая никаких возражений, но маркиз нахмурился. Ничего, дорогой мой, перетерпишь. Этого разговора ты слышать не должен.


Я отошла подальше от террасы и нажала на зелёную иконку:


— Слушаю.

— Привет, подруга Самира. Я закончил анализы.

— Ну так говорите скорее.

— Таллия сульфат. Микроскопическая доза в траве, чуть побольше в соли, ещё больше в жидкости.

— Что, простите? Таллий?


До меня доходило с трудом. Таллий! Космос, ну конечно! Выпадающие волосы, пятнышки на ногтях… Вот почему эти чёртовы пятнышки не выходили у меня из головы! Я же читала Агату Кристи! А остальные симптомы… Проблемы с желудком, с нервами, боли в руках и ногах. Импотенция!


— Он самый.

— А… доза для человека опасная?

— Я не специалист в клинической токсикологии, но в справочнике написано, что смертельная доза начинается от восьми миллиграмм на кило живого веса. Здесь мы говорим о микрограммах… Так что… Да, допустимая доза в воде — ноль один микрограмм. В общем, я не полицейский, но забеспокоился бы.

— Вот я и забеспокоилась, — мрачно ответила. — То есть, если вот эти микрограммы принимать каждый день, будет плохо?

— Таллий выводится из организма очень медленно, практически никак. Накапливается, а как накопится… Всё! Еxitus lethalis***.


— Спасибо большое, вы очень мне помогли, — медленно сказала я. — До свидания.


Сбросив звонок, я прислонилась к оградке террасы. Таллий… Кто-то отравляет моего маркиза день за днём. Таллий, таллий… Откуда взялся этот таллий? У знаменитой писательницы жертву отравили крысиным ядом. Но сейчас крыс уничтожают антикоагулянтами, это я знала точно: интересовалась, когда у нас проводили дератизацию в доме. Сульфат таллия вроде бы запрещён, что-то такое читала когда-то давно. Разве что…


Великая карма, ну конечно! Замок-то старинный, крыс должно было быть немерено! Значит, травили их ещё этим токсичным дерьмом, когда его можно было купить в магазинах… Вот и осталось где-нибудь на чердаке или в подвале. А отравитель, точнее, скорее всего отравительница — ядами чаще пользуются женщины — нашла и решила использовать.


Отлично. Теперь надо найти сначала таллий, а потом и отравительницу. Этим я займусь сегодня же, если мы вернёмся в замок рано. Антуану пока говорить ничего нельзя. поэтому я надела на лицо самую тёплую улыбку и, повернувшись, пошла обратно к столику доедать «рыбный дуэт»…


__________________


* T’es marteau ou quoi (фр. сленг) (тэ марто у куа) — être marteau дословно означает «быть молотком», выражение заменяющее вопрос «Ты с ума сошел?» Видимо, передаёт состояние человека после удара молотком по голове.


** Voie Romaine — Via Julia Augusta на латыни. Часть старинной дороги, построенной римскими завоевателями, теперь улица Ниццы.


*** Еxitus lethalis (лат.) — летальный исход.

Глава 21

Наутро я проснулась рано. Раньше Антуана, хотя на дворе уже был белый день. Мой маркиз легонько посапывал рядом, как всегда, положив ладонь на мой живот. Пришлось легонечко подвинуть его руку и полежать немного, чтобы удостовериться, что не потревожила. Потом встала, прокралась на цыпочках в ванную, плеснула холодной водичкой в лицо и оделась. Вчера вечером я купила себе простенькие кроссовки и тайтсы до колена, а на торс нашла и натянула одну из маек Антуана, что поменьше.


Стараясь не скрипнуть дверью, я вышла из домика. Весеннее утро на Лазурном берегу было восхитительным. Солнышко ласкало лицо, ветерок легонечко обдувал кожу. Я вдохнула воздух, пахнущий лесом и мокрой землёй, и побежала по тропинке мимо большого дома и парковки вглубь парка.


Пробежка помогла опустошить голову, выбросить все ненужные мысли, вообще все. Я сосредоточилась исключительно на своих мышцах, на дыхании, на положении рук. Дядя учил бегать с закрытым ртом и дышать диафрагмой, так тратилось меньше усилий. Сделав два круга по поместью, я шагом вернулась ближе к дому и присела на кованую скамейку рядом с парковкой. Мышцы ныли от возвращения заброшенных тренировок, а в голове снова появились мысли.


Итак. Что мы имеем? Имеем мы одного наследника, которого травят таллием, кучу подозреваемых, из которых надо отсеять всех, кроме преступника. Мачеха, отец, дед, Габриэла, Николь и, пожалуй, прислуга. Кухарка, кажется, Манон и горничная Антинеа. Для каждого их них необходимо найти мотив и возможность.


Валери хотела лодочную станцию и интересовалась травами, которые сама собирала и сушила. Это она привезла соли болгарского целебного источника для больного желудка маркиза. Но после смерти Антуана все его активы перешли бы к Николь. Стоит поинтересоваться у Валери, конечно, без палева, знала ли она о том, что пасынок ещё не развёлся. А ещё выяснить, в каких отношениях состоят обе женщины.


Теперь отец. Зачем ему убивать сына, я не понимала. Из-за наследства? Нет, родители стоят третьими после жены и детей. Личная неприязнь? Я не заметила натянутости между отцом и сыном.


Дед Анри вообще был мировым стариканом на мой взгляд. Да и с Антуаном общался дружески. Правда, у него была возможность подсыпать или подлить таллий в травы, но, если честно, я не видела деда в амплуа отравителя. Если бы этот человек убил, то исключительно в состоянии аффекта, да и то его надо было бы очень сильно разозлить…


Габриэла возможности не имела, ведь проблемы Антуана, по его словам, начались после переезда обратно в замок. К тому же, эта простая женщина обожала воспитанника как сына и даже больше. Представить её медленно отравляющей любимого «мальчика» было немыслимо.