Он коротко улыбнулся и шагнул в пелену дождя.


Закрыв дверь, я присела на кровать. Всего два дня прошло без отвара травок, а у Антуана уже наступило улучшение. Что же там такое, в этих травках? Может быть, бром? Говорят, его раньше давали солдатам в армии, чтобы подавлять юное либидо. Или врут. Во всяком случае, лабораторию надо найти прямо завтра. Будем надеяться, что в Ницце есть что-нибудь подходящее, работающее с частными лицами… Хотя…


Мне как в голову ударило — ведь есть Самир! У него, кажется, целый город в знакомых! Куда ни плюнь — везде сёстры, подруги, друзья… Конечно, в прошлый раз мы не слишком красиво расстались, но Самир сам виноват. Нечего было следить за мной и вообще ходить хвостиком. Значит, нужно ему позвонить и говорить сухо и по делу. Чтобы не давать ложных надежд.


Не теряя времени даром, я схватила телефон. Полдевятого вечера, ещё не поздно, да и Самир не из маменькиных сыночков, которые в детское время уже спят. После нескольких гудков мне ответил знакомый голос:


— Bébé, неужели это ты?


Интересно, как он записал меня в своём списке контактов?


— Я. Привет, Самир. Мне нужна твоя помощь. Сможешь?

— Если бить не будешь! — неожиданно рассмеялся парень. Слава космосу, не злится.

— Если руки распускать не будешь, — подколола я его. — Послушай, мне нужно будет проанализировать некую… субстанцию.

— Легально или нет?

— Субстанция легальная, а вот что там внутри — это я хочу узнать. Нужен быстрый и точный результат, и чтобы безо всяких вопросов. Так можешь или нет?

— Могу. Только не знаю, сколько это будет стоить.

— Деньги не проблема. Встретимся завтра утром, я позвоню. Договорились?

— Жду, bébé, — проворковал Самир и отключился.


Ждёт он… Ладно. Пусть ждёт. Как справиться с настырным арабом, я уже знаю. Но он может знатно помочь, поэтому эти его нежности стоит перетерпеть.


Опустошив журнал звонков, я спрятала телефон в сумочку и прилегла на кровати. В желудке забурчало уже конкретно. Только я успела подумать об этом, как дверь стукнулась, распахнувшись, и в домик вошло жёлтое в красные горошки привидение. Оно несло корзинку для пикника. И пожаловалось прямо ото входа:


— Этот плащ не спасает вообще от дождя! Я насквозь мокрый!

— Тогда раздевайся, — вскочила я, приняла корзинку из его рук и поставила на столик. Антуан с трудом стащил прилипшие к коже джинсы, сбросил свитер и запахнулся в длинный махровый пеньюар, который я надела в первый день знакомства. Желание, снова возникшее внизу живота при виде длинных мускулистых ног, было подавлено чувством голода, и я с любопытством заглянула в корзинку. Румяные булочки, помидоры, нарезанные кусочками жареные домашние колбаски, бутылка розового вина…

— Ты знаешь, как угодить девушке! — засмеялась, вытаскивая всё на стол. Антуан отбросил на пол полотенце, которым неистово сушил волосы, и подошёл:

— Пока собирал припасы, сам проголодался. Давай ужинать.


И мы устроили пикник на кровати, расстелив посередине сложенную вдвое простыню. Ели руками, попивали вино прямо из горлышка, рассказывали всякие смешные истории из детства. Правда, я поостереглась со своими реальными историями и травила невинные байки с Пикабу. А вот у Антуана детство было действительно насыщенным…


Потом мы уснули обнявшись, и я сама положила ладонь на его пах. Мне снился жутко эротический сон, как мы с маркизом танцуем танго, и я коленом чувствую его каменный стояк, раздеваю Антуана прямо посреди зала, мы неистово занимаемся любовью, а зрители аплодируют и кричат: «Браво! Бис!» И только один из них, не помню — женщина или мужчина — шипит злобно: «Сука!» По-французски.


Я проснулась, словно меня подбросили. Антинеа стояла у кровати с подносом, на котором был обычный стакан с отваром. Но взгляд служанки спросонья напугал меня: с прищуром, полный презрения и злости. Я натянула простыню на грудь и тихо поздоровалась:


— Доброе утро.

— Доброе утро, мадемуазель, — Антинеа словно спохватилась и улыбнулась. — Простите, я стучала, но никто не ответил. Я принесла отвар для мсьё Антуана.

— Спасибо, поставьте на тумбочку.


Девушка так и сделала, потом отвесила милый поклон и удалилась, бесшумно прикрыв за собою дверь.


Отвар. Чёрт побери, да они достали уже! Антуану не стоит его пить. Придётся импровизировать, но это несложно. Импровизация — моё всё.


Я прилегла поближе к маркизу, ловя тепло его тела, и улыбнулась сама себе. Дождь закончился, сегодня я встречусь с Самиром и узнаю, наконец, как именно травят Антуана. А там… Посмотрим, как пойдёт дело. У меня есть ещё двенадцать дней.


Прошло чуть менее получаса, когда Антуан зашевелился, обнял меня и открыл глаза:


— О, привет! А мне приснилось, что ты сбежала…

— Как видишь, я всё ещё здесь, — я потянулась, сладко-сладко, и поцеловала его в губы: — Иди в душ первый, потом я.

— Пошли вместе, — Антуан вернул мне поцелуй и потянул за руку. Но я мотнула головой и поворошила ёжик на голове:

— Мне надо будет съездить в Ниццу.

— Я отвезу тебя.

— Прекрати! — усмехнулась. — Я не сбегу. И не встречусь ни с каким из моих несуществующих любовников. Обещаю!

— Ладно, — пробурчал Антуан, поднимаясь. — Поверю тебе на слово…


Он ушёл в душ, задёрнув за собой шторку, а я встала, повернулась к тумбочке и внимательно посмотрела на стакан с отваром. Склонила голову влево, потом вправо, потом примерилась рукой и аккуратно опрокинула его на поднос. Коричневатый отвар выплеснулся наполовину на пол, часть осталась на подносе. Довольно улыбнувшись, я достала из сумочки презерватив, разорвала упаковку, вывернула резиновое изделие номер два наизнанку и осторожно слила в него остатки отвара с подноса. Завязала презерватив узелком и сунула в кармашек сумочки. Вернула поднос и перевёрнутый стакан на место. И воскликнула:


— Антуан! Прости, я пролила твой отвар трав!


Шум воды прекратился не сразу, маркиз выглянул из ванной, завёрнутый в полотенце, и ответил беззаботно:


— Ничего, велю Антинее приготовить новый.

— Оно тебе надо? — весело спросила я, приближаясь. Весёлость далась мне нелегко — надо убедить Антуана прекратить фитотерапию.

— Ну-у-у…

— Ты уже два дня не пил свои травки. Разве у тебя болит желудок?

— Вроде нет.

— Ну вот и хорошо. Может, просто был гастрит, который прошёл сам собой.


Я приникла к нему всем телом и шепнула:


— Я бы на твоём месте сходила к врачу и сдала анализы.

— Ненавижу врачей и терпеть не могу уколы!

— Антуан! Ну, ты как пятилетний ребёнок! Тебе разве пять лет?

— Немного больше, — буркнул он. — Но это не меняет дела.

— Не упрямься. Врач может тебе помочь больше, чем травки.

— О, Альошка… Я был и у психолога, и у сексолога вместе с Николь… Потом у психиатра, у психотерапевта… Все они коновалы. Мать бросила меня, поэтому я страдаю и не могу удовлетворить женщину…

— Хочешь, я пойду с тобой? — улыбнулась я. — И буду держать тебя за руку, пока тётенька уколет венку и возьмёт кровь?

— Хочу, — голосом капризного мальчишки ответил Антуан и поцеловал меня в макушку. — Но разве травки могут помешать?

— Могут. Не пей их больше. Обещай!

— Обещаю.


Он подарил мне долгий поцелуй и подтолкнул к ванной:


— Иди, а я вызову тебе такси. Ты вернёшься к полудню?

— Обязательно, — с улыбкой ответила я.

— Тогда я закажу столик на ипподроме, мы там пообедаем, а потом…

— А потом пойдём на пляж!

— Ты серьёзно? Ведь ещё холодно для купания!

— Абсолютно! Мы в Ницце, и я хочу хоть раз побывать на пляже, окунуть ноги в воду, побродить по песку, собрать ракушки…


Антуан улыбнулся самой тёплой из своих улыбок, провёл ладонью по моей щеке и сказал:


— Мы пойдём на пляж, детка…


В душе я плакала. Рыдала, зажав рот рукой. Мне было так плохо, как не было никогда в жизни. Прости меня, Антуан! Прости за всё, за то, что я сделала и что ещё сделаю… Прости за обман, за надежду, которую я дала тебе, сама того не желая… Прости заранее…

Глава 20

Самиру я позвонила из такси, и парень назначил мне встречу у главного корпуса больницы Пастера. Таксист понятливо кивнул и голосом поменял направление в навигаторе. Примерно через полчаса мы были на месте. Завидев долговязую фигуру в спортивном костюме, я попросила остановить, рассчиталась и вышла из машины.


Самир стоял, опираясь на капот своей «бээмки», и светил голубыми глазами, а на губах его играла двусмысленная улыбочка. Когда я приблизилась, он дурашливо прикрыл голову руками и пропищал:


— Bébé, только не бей! Я хороший!

— Клоун! — усмехнувшись, погрозила кулаком. — Давай ближе к делу.

— Сейчас вызвоню кореша, он работает в лаборатории, — пожал плечами Самир. — Пошли, вон туда, во дворик, они туда выходят покурить.


Мы направились в небольшой закуток между зданиями больницы, где в окружении стен была лишь одна металлическая дверь и стояла широченная ваза на ножке, до половины заполненная песком и утыканная окурками. Самир при этом быстро и неразборчиво говорил по телефону, вставляя между длинными фразами на арабском французские слова. При виде затушенных сигарет мне захотелось закурить: я волновалась. Не понимаю почему. Ну, придёт мужик, заплачу, отдам «субстанции» … Возможно, сумбурные мысли и дрожь в ногах возникли от того, что я точно знала — Антуана травят. Кто-то целенаправленно лишает человека здоровья, а то и жизни. Какими бы ни были мои грехи, убить живое существо или заставить его болеть я не смогла бы никогда.