Джудит Френч - Эта властная сила

Он поднял один из тюков и крякнул под его тяжестью.

– Что ты туда положила, жадная твоя душа? Ты что, все камни Клэр привезла с собой?

– А если и так?

– Я не могу предложить такую же жизнь, как у твоего отца. Мой дом не...

– Я не так избалована, как кажется. Я не жду от тебя особняка. И я могу делать любую работу.

– Да ну? А освежевать и выпотрошить оленя можешь? А веревки из жил вить? А корову подоить? Вялить рыбу на зиму?

– Нет, но охотно научусь.

– Где же ты такая охотливая раньше была?

– Раньше? Да я знать не знала, где ты. Ты исчез на следующий день после свадьбы и – ни слуху ни духу.

Шейн взвалил на плечо чемодан. Кэтлин заметила, что это тот самый чемодан, который с парохода стаскивали два грузчика.

– Я писал тебе, Кейти. Через полтора года после того, как приехал сюда, я отправил тебе все деньги, которые заработал. – Он обернулся к ней, но в темноте она уже не видела его глаз. – Ты обманула меня, Кейти. Ты забрала мои деньги и не ответила ни на одно письмо.

– Но это неправда. Я не получала от тебя ничего до последней осени.

– Странно. Как так может быть, чтобы ты не получала моих писем и денег? – В голосе его звучал сарказм. – Когда я писал отцу Иосифу, то оба раза письма дошли благополучно.

– Говорю тебе, я ничего не получала, – оправдывалась она. Может, он врет, чтобы прикрыть свои грешки? Но отчего тогда голос его звучит так горько? – Может быть, почта затерялась в пути?

– Одно письмо может пропасть. Даже два. Но я написал пять писем. От тебя же не получил ничего. Я думал, что ты умерла. Пока не встретил Хью О'Коннора. Ты помнишь Хью? Его отец держал раньше паб в Эннисе[3]. Я столкнулся с Хью в Форт-Индепенденс. Я там скот продавал погонщикам, что переправляют стада в Орегон. Так вот, Хью сказал мне, что видел тебя, живую и здоровую, в Лисдунварне[4].

Она подошла к нему и дотронулась до его руки. Мышцы его были твердыми, как скала.

– Я бы примчалась к тебе сразу же, если бы получила твои письма. Поверь мне, прошу.

– Ты слишком многого просишь у Человека, у которого ничего не осталось. Но я попытаюсь, женщина, потому что мне кажется, что это того стоит. Вот только хватит ли в тебе запала, чтобы перетерпеть трудные времена?

– Если ты сомневаешься в этом, так зачем же попросил приехать?

– Потому что ты моя жена и я считаю, что так будет правильно.

– А ты всегда делаешь то, что правильно?

– Стараюсь. – Жестом он отстранил ее. – Джастис будет с минуты на минуту с фургоном. Мы возьмем с собой сколько сможем, остальное оставим на хранение у Толстушки Розы.

– Я ничего не ела с обеда. Дерри тоже голодна. Может быть, в отеле...

Шейн усмехнулся.

– Отели? На отели мы денег тратить не будем. Поедим, когда остановимся на ночлег. В сумках есть индейский хлеб, холодное мясо и немного сыра.

– А далеко твоя ферма?

– До Килронана дневной переход, если двигаться быстро. Только это не ферма. Я выращиваю скот, а не зерновые.

Она пропустила мимо ушей неодобрительный тон Шейна. Она так устала, что не могла думать ни о чем, кроме чистых простыней и мягкой кровати.

– Но разумнее остаться в городе на ночь...

– Нет! – отрезал Шейн.

– Ладно, – сдалась Кэтлин, – но мы еще обсудим твои требования.

– Мои требования очень просты, – ответил Шейн, – такие же, как и у любого мужа. Не лги мне, работай, как следует, и оставайся той женщиной, которую я взял в жены.

Кэтлин ничего ему не ответила. Если бы она сказала те слова, что так и плясали на кончике ее языка, он бы бросил ее и Дерри на пристани.

Джастис вернулся с фургоном. Не говоря ни слова, он передал отцу поводья и отвязал своего пони от телеги. Он вскочил в седло. Кэтлин не могла видеть его глаза в темноте, но она чувствовала, что он смотрит на нее с нескрываемой враждебностью.

Кэтлин отвела взгляд и подумала, почему все происходит не так, как бы ей хотелось. Она не собиралась ни с кем враждовать. Конечно, не было ничего удивительного в том, что у мальчика будущая мачеха вызывала неприязнь, но его открытая антипатия подогревала и ее собственные страхи.

– Что из твоего багажа нам обязательно нужно взять?

– Все.

Кэтлин аккуратно пересчитала все тюки, чемоданы и сундуки. Она уже проверяла их, когда выгрузилась с парохода. Все эти вещи были ей дороги. Ведь это все, что осталось от ее дома, от ее семьи и от ее любимой Ирландии. Она не раз защищала свое имущество от проходимцев и воров. И уж Шейну Макенне она не позволит лишить себя ни единой вещи.

– Сама решишь, или мне выбирать?

Он загрузил сундук в повозку.

– Вот эти два, – указала Кэтлин, прижав Дерри к груди другой рукой, – они мне очень нужны, там...

– Еще два.

Его нетерпение сводило Кэтлин с ума. Она передала ему кожаный саквояж и вернулась к огромному деревянному сундуку.

– Вот этот мне очень нужен.

– Слишком большой. Выбирай поменьше.

– Нет, я с места не сдвинусь без этого сундука. Там семена и...

– Тогда вместо кожаного саквояжа.

Он скинул на землю саквояж и поставил на его место деревянный сундук.

Кэтлин попыталась оторвать от земли один из чемоданов, но он был неподъемным. Тогда она подошла к тюкам и взяла коробку, перетянутую красной тесьмой. Шейн взял коробку из рук Кэтлин и засунул под сиденье. Когда Кэтлин повернулась, чтобы взять что-нибудь еще, Шейн встал у нее на пути.

– Я заберу остальное, когда у меня будет время приехать в Джефферсон-Сити. А сейчас, если ты не против, давай отправляться.

Кэтлин кивнула и подала ему руку. Но Шейн взял ее за талию и вместе с Дерри без особых усилий поднял на высокое сиденье крытой повозки.

Шейн вел повозку по темным улицам города. Джастис ехал впереди. Вскоре они свернули на тихую улочку, которая вела обратно к берегу Миссури.

Впереди показался трехэтажный дом, залитый светом. Из открытых окон доносилась приятная музыка. У входа были привязаны лошади, и услужливый швейцар стоял в дверях.

– Куда мы едем? – спросила Кэтлин.

– В... в пансион Толстушки Розы. Я тебе говорил, что она моя давняя знакомая. Я попрошу ее присмотреть за твоим барахлом, пока я не вернусь за ним. Сиди здесь, – он посмотрел на Джастиса, который остановился рядом, – ты тоже.

Шейн привязал лошадь к перекладине и направился к дверям.

– Может, мне пойти с тобой? – предложила она. – Если Роза твой друг, то мне следует познакомиться с ней.

Джастис улыбнулся и отвел глаза.

– Нет, – ответил Шейн, не останавливаясь, – оставайся в повозке.

Кэтлин негодовала. Она не привыкла, чтобы ею командовали. Да что он о себе возомнил? Шейн никогда не обращался с ней так в графстве Клэр. Он был милым, понимающим, терпеливым. У него было неплохое чувство юмора. Она беспокойно заерзала на скамье.

– Ты хорошо знаешь эту Розу? – спросила она у Джастиса. – Она позаботится о моих вещах?

– Думаю, да.

Акцент у парня был такой, что ей приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова.

Из залитого огнями дома донесся громкий голос. Голос был явно женский. И голос этот говорил такие непристойности, что у Кэтлин зарделись щеки.

– Джастис, я оставлю тебе Дерри, а сама схожу за твоим отцом. Я могу положиться на тебя и оставить ее здесь на пару минут?

– Но он же сказал оставаться здесь.

– Я помню, что он сказал. Ты присмотришь за ребенком?

Он кивнул.

– Я возьму ее с собой, если тебе это не по силам, – сказала она.

– Присмотрю, она же родня.

– Она ребенок. Если упадет под копыта лошади или если...

– Я о ней позабочусь.

Парнишка слез с лошади и взобрался на сиденье рядом с Кэтлин.

Она кивнула и спустилась вниз. Подобрав юбки, она пошла к дому, залитому светом. Она ни минуты не сомневалась, что никакой это не пансион. Она, может, и жила под опекой отца, но слепой она не была. Как минимум это был портовый паб. Как минимум! Ей даже думать не хотелось, чем это заведение могло на самом деле оказаться.

Громко звучало пианино. В окнах третьего этажа она заметила силуэты танцующих. Какая-то парочка беспечно щебетала у парадной двери. Набрав в грудь воздуха, Кэтлин пошла к двери. Она найдет своего мужа и покинет это заведение как можно скорее.

– Добрый вечер, сладенькая моя.

Кэтлин обернулась на голос и почувствовала терпкий запах спиртного и немытого мужского тела. Огромная фигура в длинной шапке из бобрового меха выросла из темноты.

– Ты тут новенькая, а? – Мужчина, пошатываясь, подошел ближе и рыгнул. – Какой птенчик! И где тебя прятала Толстушка Роза?

Кэтлин не стала реагировать на это неслыханное хамство и прошла мимо, не обращая внимания на пьянчугу. Она поднялась по ступеням. Музыка играла очень громко. Кто-то пел надрывным голосом, фальшивя, лишь изредка попадая в ноты.

– Не уходи, – запротестовал человек в бобровой шапке, – давай подружимся.

Кэтлин ускорила шаг. Она уже была у двери, когда ей на плечо легла тяжелая рука.

– Я тебе говорю, сладенькая, не уходи, – он достал из кармана пригоршню зеленых банкнот, – у меня есть деньги.

Она обернулась к нему, спрятав свой страх за холодным благородством.

– Соблаговолите убрать руку.

– А как насчет поцелуя для старины Джима?

Она вырвалась и ударила его каблуком по башмаку, туда, где должен быть большой палец ноги. Но громила схватил ее другой рукой.

– Отстань от меня! – закричала она. – Я не...

Распахнулась дверь, и ее чуть не снесло. Она оказалась у стены, а между ней и пьяным мерзавцем стоял разъяренный Шейн. Он схватил его за шиворот и поднял на пару дюймов.

– Это моя жена! – Он тряхнул громилу так, что у того зубы клацнули.

– Эй, Макенна, я же не знал, что это твоя женщина. Говорю тебе, понятия не имел.

– Тогда извинись перед ней.

– Что тут происходит? – В дверях появилась самая толстая женщина из всех, что Кэтлин доводилось видеть на своем веку. – Я не потерплю здесь драк. Слышишь, Шейн Макенна? Отпусти его.