Она увидела Джоану, выходящую из дома. Дочь говорила, что собирается навестить Астрид Ларсен. После ареста Рольфа Джоана стала какой-то отрешенной, задумчивой, и когда говорили другие, казалось, слушала их лишь наполовину. Ей пойдет на пользу встреча со своей пожилой подругой.

— Ты пошла? — крикнула Джина, приблизившись.

— Да, думаю, вернусь не поздно.

— Передай фрекен Ларсен мои наилучшие пожелания. — Обычное строгое выражение лица Джины не изменилось, и ничем она не показала, что волнуется за дочь не меньше, чем за сыновей.

— Я передам. Пока, мама.

Джина неожиданно схватила ее за рукав.

— Вот, — сказала она, — протягивая ей букет. — Я знаю, что это твои любимые цветы. Приколи их сегодня. — Отвернув воротник пальто, она сняла булавку и отдала ей.

— Спасибо. — Джоана приколола цветы. Никогда невозможно было догадаться, сколько ее мама знает, а о чем только догадывается.

Джоана вдохнула запах ландышей, когда спускалась по дороге. Эта встреча может быть самой важной в ее жизни.

Был тихий воскресный день. Жители прогуливались по городу. Около дома Астрид, как обычно, стояли машины, зевающие водители, некоторые из них уже знали Джоану, здоровались с ней. Она из принципа не отвечала на их приветствия, но в то же время в какой-то степени ей было их жалко.

Астрид приветливо встретила ее. На ней было шелковое платье с юбкой в складку, какие носили в начале тридцатых.

— Входи, — пригласила она. Ее спокойствие было поистине уникальным. Тот факт, что она жила словно на пороховой бочке, не мешал ей спать по ночам. Она не жаловалась на жизнь и даже сейчас считала, что находится не в самом худшем положении. Она только искренне переживала за молодых ребят, которые ходят по лезвию ножа, скрываясь у нее в подвале. Вот и сейчас два бойца освободительного движения, за которыми больше, чем за остальными, охотились гестаповцы, прятались у нее под домом.

— Не снимай пока свой жакет, — посоветовала она Джоане. — В подвале всегда прохладно.

— Мне прямо сразу идти вниз?

— Да. Они ждут тебя.

Она знала, что Стефен будет там, так как получила от него зашифрованное сообщение.

— А кто еще с вашим племянником? — спросила она, втайне надеясь, что это будет не Делия. — Вы знаете? — Хотя, Джоана больше не видела угрозы в ней, встречаться с ней не очень хотелось, надеялась, что их пути больше не пересекутся.

— Узнаешь, когда спустишься. — Астрид сжала губы, и на них появилась улыбка. — Я уже привыкла не задавать Стефену много вопросов, хотя в этот раз я узнала, что это один из коллег Стефена, тоже инженер.

Вопреки ее ожиданиям потайную дверь открыл не Стефен. Ей помог войти крупный загорелый мужчина, которому на вид было около тридцати дет, с густыми каштановыми волосами и широкими бровями. Он поприветствовал ее таким сильным рукопожатием, что кольцо на ее пальце больно впечаталось в кожу.

— Рад познакомиться, — произнес он грудным голосом. — В нашей организации я известен как Гунар.

Она улыбнулась ему, почувствовав, что может доверять этому человеку.

— Вы товарищи? — спросила она.

— Возможно, ты много узнаешь обо мне, но наш друг известен под прозвищем Англичанин. — Он показал через плечо большим пальцем туда, где сидел Стефен за столом, освещенным лампой. — Иногда он говорит «мы» вместо «я», когда речь идет об организации в целом, но я скажу тебе, что в этом регионе каждый выполняет индивидуальный приказ.

Ей понравилось, как он произнес слово «Англичанин», потому что чувствовалось, что он понимает смысл шутки Виктора Алстина. Присаживаясь на стул, она посмотрела на Стефена и встретила его жесткий взгляд, она вспомнила все, что он говорил ей в ту ночь, которую они провели в школе.

Он боялся за нее, никак не мог привыкнуть к мысли, что ей придется сталкиваться с опасностью, вступая в их организацию, и ему нужно было полностью абстрагироваться от своих чувств. Но как бы он ни пытался, ему это не удавалось.

Она села перед ним, Гунар устроился рядом на скамейке. Стефен перешел прямо к делу.

— Я ждал, когда для тебя представится какое-нибудь особенное дело, Джо. И вот оно появилось. Ты будешь работать у двоюродного брата своего отца. Тома Рейна.

Она удивилась:

— Но он же за Квислинга.

— Вот именно поэтому тебе следует проникнуть в его офис. — Он развернул перед ней газету и показал рекламные объявления, обведенные карандашом. Она быстро прочитала их. Ее навыков хватало, чтобы читать бегло по-немецки.

— Я и не знала, что он работает на немцев. Не думаю, что Том с удовольствием возьмет меня, потому что мы не так уж близко общаемся, к тому же один из моих братьев сбежал в Англию, а другой попал в концентрационный лагерь.

— Сегодня найдется не много семей, в которых кто-нибудь не оказался у немцев. Главное, чтобы ты убедила Тома Рейна, что ищешь работу. То, о чем мы тебя просим, может иметь большое значение.

— Я сегодня же вечером напишу письмо.

Стефен и Гунар переглянулись. Она почувствовала, что напряжение немного спало, и осознала, какие большие надежды они связывают с ее работой в офисе Тома Рейна.

— Хорошо. Сейчас Гунар расскажет тебе все подробности.

Гунар выдвинул стул и сел напротив нее.

— Твоя главная задача все время быть начеку, смотреть и слушать, запоминать информацию, которая может быть важна для нас. Старайся, чтобы ни одно письмо, ни один документ не прошел мимо тебя.

Сделав паузу, он предоставил очередь Стефену давать дальнейшие инструкции.

— Чтобы легче было держать связь, тебе лучше перебраться жить к Астрид. Она согласна.

Гунар добавил:

— Как тебе известно, Том Рейн набирает рабочих, которые строят немцам заводы, бункеры, а потом отправляет их куда нужно. Во время этих перемещений может обнаружиться важная информация. Именно такую специализированную информацию мы посылаем в Лондон. Вот что нам от тебя нужно.

Стефен снова переключил ее внимание на себя:

— Понимаешь, Джо, похоже, что немцы готовят что-то ужасное.

— Что? — Холодок пробежал у нее по спине.

— Они создают новую бомбу. Известно, что после нее ничего живого не останется.

— У этого чудовищного оружия уже есть название?

— Пока нет.

Содрогнувшись, она потерла руки.

— Ее разработкой занимаются в нашей стране?

— Нет, но испытывать будут на заводе «Норск гидроэлектрик».

— Это же в Веморке. Я помню, что в студенческие годы Рольф проходил там практику.

— Я и сам там бывал достаточно часто. Сейчас он засекречен и охраняется немцами. Если им удастся применить это оружие, то жизнь на земле прекратится на ближайшее тысячелетие. А может, и навсегда.

Она смотрела на Стефена, и до нее постепенно доходил весь ужасный смысл его слов. Сейчас она понимала, почему они направляли ее в Осло и почему ей запретили участвовать в выпуске подпольных газет. Они ждали подходящего момента, чтобы внедрить ее туда, где от нее будет больше пользы. Наконец-то она станет полноправным участником освободительного движения. Ее пульс учащенно забился.

— Кому я должна докладывать?

— Гунару или мне, в зависимости от того, кто из нас свяжется с тобой. — Его лицо оставалось невозмутимым.

Он поднялся и отодвинул стул.

— Сейчас я ухожу. Гунар снова встретится с тобой в этом доме. Я тоже найду тебя, когда ты устроишься секретарем к Рейну, чтобы уточнить последние детали.

В тот же вечер Джоана написала Тому Рейну. Целую неделю ответа не было. Затем пришло стандартное письмо с указанием даты и времени собеседования.

В назначенный день она долго размышляла, что надеть.

Том ценил женственность, и он бы предпочел принять на работу женщину, соответствующую его вкусу. Его секретарша должна быть на высоте. Естественно, у Джоаны было преимущество, так как она знала его характер, и этим нужно было воспользоваться.

Она надела классический черный костюм: длинный пиджак, короткая юбка. Под него она выбрала белую шифоновую блузку, воротник которой плотно облегал шею, туфли на высоких каблуках и черные чулки. Конечно, шелковые смотрелись бы лучше, но выбирать не приходилось. Туалет завершал черный шелковый берет, на котором стоял лейбл Парижа. Стоимость его составляла почти ее недельный заработок.


Перед тем как встретиться со следующим кандидатом на должность секретаря, Том Рейн выкурил сигарету, устроив небольшой перерыв. Это была сигарета немецкого производства, а не самокрутка из домашнего табака. Сотрудничая с немцами, он преуспел. В его рабочем кабинете и в подвале дома имелся запас вин и крепких напитков, за исключением виски, которое он не любил.

Том подошел к окну своего уютного кабинета с мебелью из натурального дерева и вручную вышитыми шторами в темных тонах. Солнце ярко светило через стекло. Ветер с моря дул через гавань, развевая длинные полы шинелей охранников. Он лениво затягивался сигаретой, расстегнув пиджак для большего удобства, поскольку сильно поправился, особенно с тех пор, как закончил военную службу. Армейская форма висела в шкафу, хотя вряд ли ему придется когда-нибудь снова надеть ее. Немцы с уважением относились к тем, кто имел отношение к военному делу, и всегда обращались к нему со словами «господин майор».

Том Рейн родился в Бергене, был младшим сыном в семье. Съездив за границу и посмотрев мир, он вернулся домой, чтобы сделать карьеру в армии, и дослужился до звания майора. Он женился на красивой женщине, они оба не хотели детей, считая, что дети будут мешать их жизни. Она умерла, спустя десять лет он собрался жениться на шведке, но война помешала их планам. Но теперь он надеялся на возобновление их отношений.

Том затушил сигарету в серебряной пепельнице. Вернувшись к рабочему столу, он нажал кнопку и попросил войти следующую претендентку. Том мог бы держать в качестве секретаря армейского клерка, но ему нравилось женское общество. Он считал, что куда приятнее видеть белую блузку, обтягивающую грудь, стройные ноги в шелковых чулках и слышать стук высоких каблучков. Его бывшая секретарша была женой немецкого офицера, а потому одевалась намного лучше, чем норвежские женщины в эти дни. Она озаряла его офис, но когда забеременела, потеряла свою привлекательность, он с радостью принял ее заявление об уходе.