Колин Гувер - Эта девушка

Я чувствую, как кровь приливает к моим щекам.

«Только не говори ей правду, Лейк!»

– Мы на прошлой неделе один урок прогуляли. Решили поспать на солнышке во дворе.

Вот умничка! Я вздыхаю с облегчением.

– Лейк, чего это ты вдруг?! А какой урок вы прогуляли? – недовольно спрашивает Джулия.

Лейк не отвечает, я поднимаю глаза и вижу, что они с Джулией пристально смотрят на меня.

– Мой урок она прогуляла! – смеюсь я. – И что мне было делать?!

– Ой, да я тебя за это ужином угощу! – смеется Джулия, хлопая меня по плечу.

Когда нам привозят пиццу, я иду к двери вместе с Джулией и, пока она расплачивается, забираю коробки у разносчика. Ставлю коробки на стойку и достаю тарелки для мальчиков.

– Я хочу попробовать сыграть в «отстой-отпад», мне Кел об этой игре уже все уши прожужжал! – заявляет вдруг Джулия, когда все рассаживаются за столом.

Лейк недоуменно смотрит на нее. Она не знает, что такое «отстой-отпад», но объяснений не требует.

– Отличная идея! Я начну! Покажу вам, как играть, – поддерживаю я, делаю глоток лимонада и начинаю с отстоя. – Мой сегодняшний отстой – миссис Алекс, – сообщаю я.

– Кто такая миссис Алекс и почему она твой отстой? – спрашивает Джулия.

– Наша секретарша. Она… Ну, скажем так, неравнодушна ко мне. Сегодня мне надо было сдавать отчет о посещаемости. Мы всегда оставляем их в ячейках перед уходом из школы, а миссис Алекс собирает их и заносит данные в систему. Подхожу к своей ячейке и вижу, что над моей фамилией, точнее над буквой «у», нарисованы два фиолетовых сердечка! А фиолетовыми чернилами у нас пользуется только миссис Алекс…

Лейк и Джулия хохочут как сумасшедшие.

– Миссис Алекс в тебя втюрилась? – наконец выдавливает из себя Лейк. – Она же… старая! И замужем!

Немного смутившись, я улыбаюсь и киваю. Пытаюсь смотреть на Джулию, но, завороженный смехом Лейк, не могу глаз от нее отвести. Удивительно! Одна ее улыбка способна кардинально улучшить настроение на целый день.

Лейк со вздохом откидывается на спинку стула.

– А теперь ты должен сказать, какой у тебя сегодня был отпад, да? – спрашивает она. – Такие правила?

Я киваю, не в силах оторвать от нее взгляд. Даже ее глаза улыбаются. Знаю, что в ближайшие дни ей придется очень нелегко, но, видя, как она радуется, все равно испытываю поразительное облегчение. Даже в такой ситуации ей не чужды положительные эмоции – это хороший знак!

– Мой отпад? – Я смотрю ей прямо в глаза. – Мой отпад происходит прямо сейчас.

На долю секунды мне кажется, что в комнате нет никого, кроме нас с Лейк: остальных я не слышу, не вижу и даже забыл о том, что они существуют. Мы улыбаемся друг другу, как будто между нами существует какой-то тайный сговор и в нашем маленьком мире на двоих все чудесно.

– Ладно, теперь понятно, как в это играют. – Джулия откашливается, подаваясь вперед и нарушая нашу идиллию. – Кел, ты следующий!

Джулия смотрит на мальчиков, притворяясь, что не заметила безмолвного контакта между мной и Лейк. Я заставляю себя оторвать взгляд от Лейк и перевожу его на Кела, а то не сдержусь, перемахну через стойку и поцелую ее на глазах у всех.

– Мой отстой: я так и не могу придумать, кем нарядиться на Хеллоуин! Мой отпад: Уилл согласился снова свозить нас на ориентирование на выходных!

– Я? Согласился?! – удивленно смотрю я на него, ибо впервые слышу об этих планах.

– Согласился?! – ехидно передразнивает меня Кел. – Да ладно тебе, Уилл, будет весело! Я просто мечтаю съездить на ориентирование на выходных!

– Ладно, – смеюсь я, – Колдер, твоя очередь!

– Та же фигня, – говорит он, мотнув головой в сторону Кела.

– Так нечестно! – протестует Джулия. – Повторять нельзя!

– Ну ла-а-адно, – закатывает глаза Колдер и со стоном кладет кусок пиццы обратно на тарелку. – Мой отстой сегодня в том, что отстой моего лучшего друга в том, что он не знает, кем нарядиться на Хеллоуин! А мой отпад в том, что отпад моего лучшего друга в том, что Уилл согласился отвезти нас на спортивное ориентирование на выходных!

– Ну ты и умник! – подмигиваю я Колдеру.

– Моя очередь! – говорит Джулия. – Мой отпад сегодня в том, что мы сидим тут все вместе и вырезаем тыквы.

Она откидывается на спинку стула и с улыбкой обводит всех нас взглядом. Я смотрю на Лейк, но она опустила взгляд на лежащие на столе руки. Снова ковыряет лак. Давно заметил, что она всегда так делает, когда нервничает, совсем как Джулия. Я знаю, что мы с ней думаем об одном и том же. Скорее всего, Джулия вырезает тыквы для Хеллоуина в последний раз в жизни. Лейк прикрывает рукой глаза, как будто пытается сдержать слезы.

– А какой у вас отстой? – спрашиваю я.

– Мой отстой, – отвечает Джулия, не сводя глаз с Лейк, – в том же, что и мой отпад. Мы все еще вырезаем тыквы, – тихо добавляет она.

Я начинаю понимать, что выражение «вырезать тыквы» приобрело совершенно новое значение. Лейк тут же встает и, словно не замечая пристального взгляда матери, собирает со стола пустые тарелки.

– А мой отстой в том, что сегодня моя очередь мыть посуду, – произносит Лейк, подходит к раковине и включает воду.

Кел и Колдер начинают обсуждать костюмы для Хеллоуина. Мы с Джулией подкидываем им разные идеи.

Никто из нас не спрашивает у Лейк, в чем ее отпад.

– А у меня было что сказать! – признается Лейк. – Знаешь, какой у меня был отпад? Помнишь, наш разговор, когда мы встретились у мусорных баков? Когда ты рассказал мне о том, как увидел меня впервые? – (Я киваю.) – Вот это был мой отпад. Этот чудесный момент! Все мелочи, все моменты, которые я разделяла с тобой, всегда были моим отпадом, – признается она, целуя меня в лоб.

– И моим тоже, – подхватываю я. – А тот взгляд, которым ты меня наградила, пока мы играли в «отстой-отпад»!

– Если б ты только знал, о чем я тогда думала! – смеется Лейк.

– Интересно! О чем-то неприличном?

– Как только ты сказал, что твой отпад – прямо сейчас, мне захотелось перепрыгнуть через стойку и броситься тебе на шею.

Ничего себе! Никогда бы не подумал, что наши мысли были абсолютно одинаковыми!

– Представляю, что сказала бы твоя мама, если бы мы вдруг набросились друг на друга прямо у нее на глазах! – смеюсь я.

– Да она бы тебе задницу надрала! – заявляет Лейк, поворачиваясь на бок, спиной ко мне. – Обними меня, – просит она.

Я придвигаюсь к ней, подкладываю одну руку ей под голову, а другой крепко обнимаю ее. Она сладко зевает в подушку и шепчет:

– Расскажи мне про «Озеро». Я хочу знать, почему ты его написал.

– Я написал его ночью, сразу после того, как мы поели лазанью с твоей мамой, – отвечаю я, целую ее волосы и пристраиваюсь рядом на подушке. – Когда мы все сидели за одним столом в тот вечер и обсуждали, как будем присматривать за мальчиками, пока она проходит терапию, я понял, что тебе удалось сделать это! Тебе удалось сделать то, что не получилось у меня до смерти родителей: ты брала на себя ответственность, готовилась к неизбежному, ты готовилась встретить смерть лицом к лицу – и делала это совершенно бесстрашно! – восхищенно говорю я, закидываю ногу на ее бедро и прижимаю ее к себе покрепче. – Ты так вдохновляла меня, что рядом с тобой мне постоянно хотелось писать стихи. И писать только о тебе!

– А вот это в списке было, – отзывается Лейк, поглядывая на меня через плечо.

– В списке твоей мамы?

– Ну да. Один из ее вопросов: «Он тебя вдохновляет?»

– А я тебя вдохновляю?

– Каждый день, снова и снова, – шепчет она.

– Ну, как я уже говорил, – отзываюсь я, целуя ее в макушку, – ты меня тоже всегда вдохновляла. Я давно понимал, что полюбил тебя, но в тот вечер, за ужином, у меня внутри будто что-то щелкнуло. Как будто каждый раз, когда мы с тобой были вместе, в мире все вставало на свои места! Я, как и твоя мама, думал, что если мы не будем встречаться, то это поможет тебе сосредоточиться на ней, но мы ошибались. Я понял, что единственный способ для нас обоих обрести истинное счастье – быть вместе. Я хотел, чтобы ты дождалась меня! Я безумно хотел, чтобы ты дождалась меня, но не знал, как сказать тебе об этом. На следующий день был слэм. Ты вошла в клуб, и я понял, что ты должна услышать это стихотворение. Я знал, что поступаю неправильно, но мне так хотелось, чтобы ты знала, как много я о тебе думаю! Как сильно тебя люблю!

– В смысле? – хмурясь, смотрит на меня она. – Как это – «ты вошла в клуб»? Ты же говорил, что заметил меня только тогда, когда я уже к выходу пошла!

– Это я соврал, – как ни в чем не бывало пожимаю плечами я.

Едва подойдя к микрофону, я тут же замечаю ее. Она входит в зал и быстрым шагом направляется к свободной кабинке, даже не взглянув в сторону сцены. Сердце начинает бешено колотиться у меня в груди, на лбу выступают капельки пота, и я нервно вытираю их тыльной стороной ладони. То ли так вспотел от света софитов, то ли от нервного напряжения, которое испытал, увидев ее в зале. Ну как же я теперь буду читать свое стихотворение? Не могу сделать это при ней! Зачем она пришла? Она же сказала, что не собирается!

Делаю шаг в сторону от микрофона, чтобы собраться с мыслями. Как же быть? Все равно прочитать? Тогда она поймет, что я к ней чувствую… Но, может, это и неплохо. Может быть, если я рискну, то увижу, как она отреагирует, и пойму, стоит ли просить ее дождаться меня. Как же я хочу, чтобы она меня дождалась! Больше всего на свете! Мне страшно даже думать о том, что она может позволить кому-то другому любить себя! Пусть узнает, что я к ней испытываю, пока еще не слишком поздно!