– Я с бабой Нюсей поговорю и выйду.

– Да чего там говорить, чего говорить?! Вот у нас сейчас как раз в двадцать первой палате старушка такая лежит, бойкущая! Все молодых девчонок учит, как детей воспитывать. Вот ты ей и подкинешь ребят, а?

Женька обещала выйти совсем скоро и побежала здороваться дальше.

Домой вернулась она часа через два. Санька с Данькой сидели на полу, на большом ватном одеяле и перебирали новенькие кубики.

Баба Нюся встретила Женьку как-то странно. Девушка то и дело ловила на себе ее лукавые взгляды.

– Чего это ты, баб Нюся, загадочная какая-то… – не выдержала Женька.

– Ой уж, – засмущалась бабуся. – Скажешь тоже… Ну и загадочная! Мне ишо смолоду все так и говорили – ты, дескать, Нюська, какая-то шибко загадочная! То ли шибко умная, то ли вовсе дура. А я и не дура, и никака не загадочная, так токо, склероз у меня. Я ить чего хотела спросить – нашла ты своего красавца-то расписного?

Женька нахмурилась.

– Нашла. Только… баба Нюся, давай не будем о нем.

– Да и не будем, – легко согласилась бабуся. – Было б об чем! А чего? Детишек не признал? Аль тебя не приветил?

– Признал. Только… давай о другом о чем-нибудь…

– Давай! – опять качнула седенькой головкой бабушка. – Санюшка! А давай бабе ладушки сыграй! Лады-лады-ладушки! Поди-ка, женатый, паразит, оказался, да?

– Баба Нюся! – взвилась Женька. – Да как же ты не понимаешь! Он для меня умер! Умер, понимаешь?

Старушка быстро перекрестилась, притихла и юркнула в кухоньку. Через минуту она уже кричала:

– Женюшка! Женя! Иди сюда… Я вот колбаску подрезала да по стопочке нам налила, давай помянем. Хошь и хреновый был мужик, а все одно – какой ни на есть, а ить он отец ребятишкин. Ну, царствие ему…

– Баба Нюся!! – с шумом поставила ее рюмку на стол Женька. – Ну что ты его хоронишь?!

– Дак ить ты ж токо что… – растерялась бабка.

– Так ведь я так – образно! Ну, вроде как его теперь для меня не существует! А вообще-то он здоров, как конь! И вовсе ничего такого не собирается – ни умирать, ни еще чего!

– Я б те как дала сейчас половником-то, прям по пустой головушке-то, образно! – замахнулась на нее старушка. – Чуть живого человека не схоронили! Садись давай, рассказуй все по порядку!

И Женьке пришлось рассказать все. Или почти все. Про Алиску она сказала, что та все же работает на заводе.

Утром баба Нюся разбудила Женьку в девять. Мальчишки еще спали, да и Женька могла бы отлежаться, но старушке срочно приспичило какое-то лекарство.

– Женюшка, ты сбегай в аптеку, что на Сурикова, там… где ж этот рецепт-то… купи мне капли. Мне чегой-то так неможется… И вот тута ноет, и вот тута чего-то занемогла… Должно быть, к почтальону…

– Ба, ну с чего это к почтальону-то?

– А потому что он у нас ну такой зараза! Кажный раз пензию задерживает! А ты не больно рассуждай! Говорю ж, беги за каплями!

Женька унеслась в аптеку, потом заскочила в магазин, а когда прибежала домой, чуть не вскрикнула от неожиданности. Возле теплой печки в стареньком баб-нюсином креслице сидел Павел Добрович, муж добрейшей Лады, а возле него толкались близнецы. Мальчишки толкались вовсе не просто так – Добрович вытягивал из большого красочного пакета какие-то баночки, конфеты, погремушки и прочую яркую продукцию и протягивал детям.

– Здра-а-ассьте… – растерянно проговорила Женька. – А вы тут как?

– А мы тут вечерней лошадью, привет, – качнул головой Добрович и отдал мальчишкам пакет полностью на растерзание. – Ну и чего мы удрали?

Женька пошла в маленькую комнатку переодеваться, а следом за ней ужом скользнула баба Нюся.

– Ты чегой-то така набыченная? – накинулась на нее старушка. – Человек к ей приехал черт-те откуда, а она морды яму квасит! Ну-ка, улыбнися быстренько, как я тебя учила, давай-давай! У тебя, поди ж ты, два сына! А у их ни одного отца, на двоих-то! А этот мужик…

– Баб Нюся, я тебе лекарства принесла. Или не надо было? – внимательно пригляделась к старушке Женька. – Я вот только понять не могу, как вы сговорились-то?

– Па-ал Ульяныч!.. – сразу же остыла к Женьке бабуся и белой лебедью поплыла в комнату, к гостю. – Я ить на стол-то все собрала, садитесь ужо, сечас и Женюшка подсядет…

За стол уселись шумно – баба Нюся просто не закрывала рот, все сыпала прибаутками, шуточками и вообще – вела себя так, будто знала Добровича не первый год.

– А как вы нас нашли? – спросила у Павла Женька.

– Ой, боже мой, надо же, какая сложность. Я вас на расстоянии чувствую, – фыркнул тот и сделался вдруг необычайно серьезным. – Про экстрасенсов слыхала? Про них сейчас все уши прожужжали. Так вот я из них. Еще когда ты у меня дома была, я вот так подошел к твоим вещам, раскинул руки, постарался поймать энергетику, а потом…

– А потом взял да и вытащил у тебя из кармана паспорт, – простенько добавила баба Нюся. – И чего? Правильно мущщина поступил! А то где б он тебя искать стал? Или б ишо лучше – нашел, а ты уж и того… померла, образно.

– Ну баб Нюся! – в голос воскликнули Добрович и Женя.

– Баба Нюся, ты мне весь эффект смазала, – с досадой перекривился Добрович.

– И ничо не смазала, хвалю я тебя, неужто не слышишь?.. Данюшка, иди, мой золотой, я тебе кусочек сала дам!

– Не надо ему сала, я их сейчас кормить буду, – не позволила Женя и снова уставилась на Добровича. – Ну хорошо, в паспорт вы ко мне залезли… хотя чего уж тут хорошего. Но как вы узнали, что мы вчера приехали? Мы же после вас еще месяц в городе жили.

Добрович уже снова состряпал какую-то достойную историю и даже романтично закатил глаза, но бабуся и тут встряла:

– Дык он жа приезжал уж, поди-ка месяц назад и был. А вот теперь…

– Баба Нюся, – сверлил ее глазами Добрович. – Мы же с вами знаем, что я просто догадался, правда же? Сам.

– Ну да, – кивнула бабушка. – Как жа не догадаться, кода я тебе вчера вечером по энтой штуке кнопочки нажимала! И все как есть рассказала.

И тут старенькая соседка Жени из чистенького, залатанного фартука вытащила совершенно новенький сотовый телефон.

– Я ить даже к Наташке, девчушке нашей по соседству, бегала, просила, чтоб помогла, – добросовестно объясняла она. – Ты-то в прошлый раз показал, да ить у меня голова с дырами, все забыла. Хорошо ишо, что номер сохранила. А потом Женюшку в больницу отправила, к подружкам, а сама к тебе звонить…

– Сговорились… – прищурилась Женька. – Ну давайте, Павел Ульянович, говорите теперь, что жить без меня не можете, что влюбились с первого взгляда, что…

– С чего это я буду нести такую ахинею?! – вытаращился Добрович, и даже дыхание у него сперло от возмущения. – Ха! Влюбился! Да я вас, баб, теперь вообще за версту обходить буду! С первого взгляда! Да я вообще с первого-то взгляда не знал, как тебя вытолкнуть! А потом… потом притерпелся. Ты-то тоже – не ахти какая принцесса!

– Я-я? – вытаращилась Женька. – С чего это я не ахти?! Нормальная принцесса! Ну… не принцесса, конечно, но… уж всяких соседей в фланелевых халатах к себе в постель не тащу! – больно уколола гостя Женька. – И через балконы ко мне никто не лазит!

– А у тебя потому что балкона нет! – парировал Добрович. – И из соседей одна только баба Нюся!

– Да, и выпьем за это!! – радостно подняла стопочку бабушка, аккуратно вытерла рот платочком и замахнула всю стопку сразу.

Добрович тоже ухнул стопочку и потянулся за колбасой, а Женька только обиженно фыркнула.

– Короче, Женя, – как ни в чем не бывало продолжал Павел. – Мне нужен товаровед. Свой, такой, чтоб не воровал. Платить буду хорошо. Если себя покажешь, то и на ипотеку помогу документы собрать… но это не сразу. Сначала учиться пойдешь. Ну и работать будешь, конечно…

Женька скучно жевала квашеную капусту и разглядывала, как за окном бегут прохожие. Откуда-то поднялся сильный ветер, швырял в лица этих прохожих бумажки, срывал кепки у мужчин и бесстыдно задирал подолы дамам.

– Женя! Ты спишь, что ль?! – толкнула ее бабуся. – Человек ужо почитай час надрывается!

– Ну не затыкать же ему рот, – вздохнула Женька. – Пускай себе беседует…

– Я, между прочим, не себе беседую! – горячо заговорил Добрович. – Я, между прочим, как раз тебе!

– Да никуда я не поеду, чего вы в самом деле… Саня! Иди, я тебя покормлю, да надо уже вас спать укладывать…

– Сиди! Я сама! – подскочила бабушка. – А мужика слушай, дело говорит!

– Чего слушать, сказала же – не поеду, хватит, съездила уже….

– Ну герои-и-иня! – перекривился Павел. – Не поедет она! А ты о мальчишках подумала? Ну и как ты их поднимать станешь на свою санитарочную зарплату? Всю жизнь, что ли, с ведром собралась скакать? Жить где собралась? А если завтра к бабе Нюсе сын приедет?

– Да, – живенько подключилась бабушка, размешивая детишкам суп. – А ить, Женюшка, он мне ужо звонил. Прям вот по энтой штуке.

– Да врешь ты все, баб Нюся!

– Да штоб я кода соврала!

– Ну и врет, – кивнул Павел. – А вдруг этот сын возьмет и приедет, и куда ты? Или так и будешь на авось жить? Авось не приедет, авось выкрутимся? Ладно бы ты одна была, а мальчишки?!

Женька разволновалась и принялась яростно доказывать Добровичу, что живет она правильно.

– Да? Зато в родном доме и стены помогают!

– Дык у тебя все стены ужо погорели, ты никак забыла… – невинно бормотнула бабуся.

– А там ко мне опять заявится какая-нибудь Лада с бригадой, выставит меня, выкинет коляску, и куда я потом? Хватит!

– Женя, – спокойно проговорил Павел. – С Ладой, конечно, я недоглядел. Виноват. Но… Да я же, в конце концов, не зову тебя к себе приживалкой! Будешь жить в общежитии, отец уже договорился, все законно! Леночка тебе женщину хорошую подыскала – у нее дочка с внуками черт-те куда уехала, и та просто себе места не находит, так скучает. Ей Санька с Данькой вместо лекарства, а сама ты будешь работать и учиться. Короче, даже не спорь! Завтра мы поедем в город. Я уже билеты взял.