– Нет, это был не он, – говорит она, присаживаясь рядом со мной.

Я ищу ее глаза, чтобы понять, шутит ли она. Выражение ее лица спокойное и сочувствующее. Я не понимаю. Он выглядит как Кэл, звучит как Кэл.

– То есть вы хотите сказать, что... это его брат? Близнец Кэла? – спрашиваю я, вспоминая идею Энджелы.

На самом деле, в этом есть какой-то смысл. Это объяснило бы, почему он не знал меня, почему смотрел на меня так, словно никогда раньше не видел. Кэл никогда не говорил, что у него есть брат-близнец, но он так же не рассказывал и о многих других вещах.

Ее муж выгибает бровь.

– Да, – быстро отвечает мистер Скотт.

Миссис Скотт хмуро смотрит на него.

– Уильям, нет. Больше никакой лжи; она заслуживает знать правду, – тихо ругает она мужа, отчего он так же хмуро смотрит на нее.

– Она не поймет, – говорит мистер Скотт, отходя от нас обеих.

– Мы согласились, что расскажем ей, – его жена встает и смотрит ему в глаза.

– Не пойму что? Он близнец или нет? – упрямо спрашиваю я.

– Хотели бы мы, чтобы все было так просто, – говорит миссис Скотт, в ее глазах читается боль.

Я бросаю взгляд то на нее, то на него.

– Пожалуйста, я-я не знаю, что и думать обо всем этом. Я приехала сюда, надеясь выяснить что-то... что-то другое, а не это. Я знаю, что я видела, но во мне теплится надежда, что это не то, чем кажется, – я жалобно смеюсь над собой и надеждой, которая все еще есть у меня, что это просто огромное недоразумение.

Я делаю глубокий вдох.

– Я всегда чувствовала, что Кэл от меня что-то скрывает. Я не знала, что или почему. Все, что я знаю, это то, что прошло уже почти два года, как он ушел от меня. Что бросил меня без какого-либо объяснения, но у меня было ощущение, что Кэл сделал это не по своей воле, а теперь... Я наконец-то нашла его сегодня, но он, очевидно, влюблен в другую женщину, притворяясь, что понятия не имеет, кто я, и это так больно. Если есть что-то, что угодно, что вы можете мне рассказать, даже если это подтверждение того, что я видела сегодня – правда. Пожалуйста... Пожалуйста, просто скажите мне, – я чувствую, как по щекам текут слезы.

Я вытираю их, ожидая ответа. Я ощущаю теплую руку на своем плече и, поднимая взгляд, вижу, что у Гвен тоже глаза на мокром месте.

– Я просто хочу правду, – с трудом произношу я. – Даже если он не хочет больше видеть меня, я просто хочу ответов, по крайней мере, точки в отношениях, – умоляю я ее.

Она все еще колеблется и смотрит на своего мужа в поисках согласия. Я перевожу взгляд на него.

Теперь он рассматривает вид из окна. Я встаю и касаюсь его руки. Смотрю в глаза этого пожилого человека и вижу в них какой-то проблеск чувствительности, но затем он снова выстраивает стену. Теперь я вижу, от кого Кэл перенял это. Мистер Скотт со вздохом скрещивает руки. Я жду, и буду ждать до тех пор, пока мне все не объяснят.

– Пожалуйста, – тихо, едва не шепотом говорю я.

– Правда в том, что человека, за которого ты вышла замуж, не существует, – говорит мистер Скотт, смотря сквозь меня.

Я проглатываю комок в горле, думаю, я ожидала чего-то такого.

– Так его настоящее имя – Крис, – говорю я, надеясь, что тон моего дрожащего голоса выровняется. – Он все это время врал мне, – тихо говорю я себе, вытирая новые слезы, а затем обнимаю себя за плечи, чтобы как-то успокоиться.

– Нет, дорогая, ты не понимаешь, – сочувствующе говорит миссис Скотт, усаживая меня на диван рядом с собой.

– О, я понимаю, – говорю я, кивая головой, и закрываю глаза, пытаясь справиться с новым потоком слез. – Я понимаю, что он использовал меня... Он никогда не любил меня, – мой голос предательски дрожит, и я всхлипываю.

– О, нет, дорогая, ты неправильно все поняла, – уверяет она меня, поглаживая по спине, будто она моя мама.

Я скептически смотрю на нее, и она делает глубокий вдох.

– Крис и Кэл, они... два разных человека, – говорит она, беря обе мои руки.

Я смотрю на ее мужа, и он усаживается в широком кресле, где сидел до этого, с опасением что-то проворчав.

– Я, я не понимаю, – посматривая на них обоих, заикаюсь я. Они сказали, что он не близнец.

– Крис и Кэл живут в одном теле, но... Человек, которого ты видела сегодня – Крис, а не Кэл, – осторожно объясняет миссис Скотт. – Вот почему он так себя вел. Он действительно не знает, кто ты, – мягко продолжает она, держа меня за руку и пытаясь заглянуть мне в глаза в надежде найти в них какую-то реакцию на эту информацию. – Кэл и Крис – разные личности, – снова говорит миссис Скотт, медленно, как будто я не понимаю.

Я убираю свои руки.

– О чем вы говорите? – спрашиваю я, устремляя свое внимание на ее мужа. – Разные личности? – спрашиваю я его, ожидая нечто вроде подтверждения.

– Знаю, это может быть сложно для понимания, но это правда, – упрямо говорит ее муж.

Я качаю головой и встаю с дивана.

– Мы говорим тебе правду... – говорит его жена с еще большим состраданием. – У Криса так называемое диссоциативное расстройство личности.

– То есть вы хотите сказать, что у Кэла... много личностей? – спрашиваю я, не веря своим ушам. «Они что, шутят?»

– У Криса. Кэл – это личность, которую Крис выдумал. Его нет на самом деле. Кэл выдуманный, – объясняет мистер Скотт.

«Да, так я и поверила. Нет. Ни за что».

– Даже не думайте, что я поверю в это, – злобно смеюсь я.

Я смотрю на миссис Скотт, чье выражение лица меня пугает, потому что в нем читается такая искренность.

– Я знаю, в это сложно поверить, даже невозможно, – осторожно говорит миссис Скотт, кладя руки на колени.

– Сложно поверить? Что ж... я не верю! – гневно выкрикиваю я, вскидывая руки вверх. – Вы – вы оба врете ради него. Вы его покрываете! – думаю, это единственное возможное объяснение на данный момент.

– Мы говорим тебе правду. Крис не знает, кто ты. Он не знает того, что знает Кэл, – умоляющим тоном говорит мне миссис Скотт.

Я закрываю лицо руками. Они все сошли с ума, продумывая это шутку или ложь, которую придумал Кэл. Они же не ждут, что я поверю в это. Они не серьезно, такое не могло произойти! Я опускаю ладони и изучаю их лица, они выглядят абсолютно серьезными. Я чувствую, как нервный комок в животе начинает расти. Я бешено трясу головой.

– Вы лжете! Должны лгать! – восклицаю я. – Вы говорите, что у Кэла нечто вроде раздвоения личности. Что Кэл – человек, которого я знаю, но ваш сын Крис, с которым я встретилась сегодня, очень кстати не знает, кто я, и он реальный человек, – цинично говорю я. Я смеюсь от возмущения. – Получается, что я вышла замуж за личность, не за человека, а за личность, – говорю я, продолжая смеяться, от слез все снова расплывается перед глазами.

– Пожалуйста, успокойся, – умоляет миссис Скотт, подходя ближе, но я отхожу от нее. Это не может быть правдой, нет... это просто... НЕТ!

– Мне нужно доказательство, что у него расстройство личности! Записи врача, или заключение, да что угодно! – говорю я, и вместо слез появляется злоба.

– Сейчас у нас его нет, но мы можем достать их для тебя, мы позволим тебе проверить все, что у нас есть, – терпеливо говорит миссис Скотт.

– Нет, я не хочу видеть ничего, что мог подделать Декстер. Я – я вам не верю! – с жестоким сарказмом в голосе огрызаюсь я.

– У тебя нет выбора! – злобно отвечает мне ее муж.

– Почему я должна поверить в то, что вы говорите? – спрашиваю я, пытаясь успокоиться, что совсем непросто.

– У нас нет причин лгать тебе! – кричит мистер Скотт. – Наш сын вернулся домой! Крис вернулся, Кэл ушел, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедиться, что он останется здесь! – говорит он мне холодным тоном.

– Уильям! – вскрикивает миссис Скотт почти что в ужасе.

Она нервно смотрит на меня, и я понимаю, что разинула рот.

– Я говорил тебе, что она нам не поверит, – бормочет мистер Скотт своей жене.

– Я хочу поговорить с Кэлом прямо сейчас, – угрожающе говорю ему я.

– Пожалуйста, позволь нам объяснить, – умоляет миссис Скотт, пытаясь успокоить накаляющуюся обстановку в комнате между мной и мистером Скоттом. – Я знаю, что это ошеломляющая информация, но если ты только дашь мне шанс все объяснить... – просит она.

Смерив взглядом ее мужа, я присаживаюсь. Чтобы успокоить дрожь в руках, я крепко сжимаю их вместе.

– Прежде чем все это началось, наш сын был хорошо воспитанным и вежливым, очень трудолюбивым и заботливым, – ее теплая улыбка ожесточается, пока она продолжает. – Но незадолго до своего семнадцатилетия Крис начал вести себя по-другому. Все началось с мелочей: он стал притворятся кем-то другим. Не хотел делать работу по дому, что было странным, потому что Крис всегда предлагал нам свою помощь. Он знал, что у нас не было средств самим заниматься фермой. Затем мы неожиданно поняли, что вынуждены просить его о помощи, даже требовать. Вскоре после этого его учителя сказали, что он не делал домашних заданий и прогуливал уроки... Он делал все, чего никогда бы не стал делать наш сын. – Ты должна понять, что это было совсем на него не похоже, – говорит миссис Скотт с мрачным видом.

Все это кажется мне таким знакомым, бесследно исчезает, никогда не объявляется, когда его ждут, приходиться выпрашивать у него ответы...

– Крис – чрезвычайно яркий человек, и школа всегда была для него важна. Но во время этих перемен его поведение в школе стало таким плохим и переменчивым, что нас даже вызывали к директору и решали что делать, чтобы его не отчислили, – объясняет она.

– Они сказали нам, что поведение Криса было отвратительным. Он не слушался учителей, выходил из класса, когда ему вздумается, устраивал драки с другими учениками. Обычно наш сын даже не вступал в споры; когда он был помладше, то ходил на бокс, но сам никогда не был инициатором конфронтаций, так что мы не могли поверить своим ушам, когда услышали это, – вздыхает она, прочищая горло, и продолжает снова. – Они описали его как совершенно другого человека, а не мальчика, которого они учили все эти годы. Мы знали, что он вел себя по-другому дома, но никогда не думали, что это зашло так далеко...