– Знаешь что, Лорен? Я устал от всей этой ерунды. Я мог заключить долбаную сделку с Дексом, но вместо этого приезжаю за тобой, чтобы держать тебя, блин, за руку. Я хочу домой, чтобы, по крайней мере, спать в своей собственной кровати! – ворчит он.

Я бросаю в него подушку. Запрыгиваю на кровать и беру с пола своё платье и надеваю его.

– Опять начинается, – злобно смеётся он.

– Зачем ты приехал за мной? Зачем ты привёз мне его? – я протягиваю руку, выставляя напоказ кольцо.

– Да, я привёз тебе кольцо. Ты моя жена, так какого чёрта ты его снимаешь?

Вопрос застигает меня врасплох и заставляет задуматься.

– Потому что я скучаю по тебе, но мне начинает казаться, будто всё просто для того, чтобы утихомирить меня!

– Но я ведь здесь! Вот, чего я совсем не понимаю! Как ты по мне скучаешь?

Я делаю глубокий вдох. Я знаю, не он один виноват во всём, и поэтому решаю принять какую-то часть вины и на себя.

– Я скучаю по нам, – исправляю я его, понижая голос. – По тому, как у нас раньше было. Какими мы раньше были. Что с нами случилось?

Я подхожу к нему с умоляющим взглядом, и его брови смягчаются, но он отворачивается от меня.

– О чём ты говоришь? – его тон становится оборонительным.

– Я… я не поеду, я не поеду в Чикаго с тобой, – говорю я сурово, но с опущенной головой: я не могу смотреть на него, когда говорю такое.

Я люблю его, да. Я влюблена в него, вопросов нет. Но проблема заключается в том, что я задаюсь вопросом, люблю ли я его больше, чем себя, и любит ли он меня вообще.

– Ты не едешь домой? – спрашивает Кэл, как будто не слышит меня.

– Отныне, Кэл, у нас нет дома. Я не воспринимаю то место, где мы живём как дом, – говорю я со злостью.

– Отлично, теперь у нас нет дома. Полагаю, тот пентхаус, ради которого я рву задницу, он что, выдуманный? – насмешливо отвечает он.

– Ты знаешь, что я имею в виду, Кэл! – кричу я на него, но он лишь смеётся, оборонительно качая головой.

– Нет, я не знаю, что ты имеешь в виду. Я провёл с тобой ночь. Я не хочу оставаться в долбаном Сагино следующие несколько дней, в которые я взял отгул. Почему ты превращаешь всё в то, чего нет?

– Потому! Я не хочу, чтобы ты думал, будто это всего лишь вспышка гнева. Я серьезно, Кэл. Если я вернусь, то буду отвечать за всё, что ты делаешь – мы оба делаем, будто всё нормально. Я буду говорить тебе, что всё нормально, когда ты оставляешь меня на несколько недель. Если я буду так сильно по тебе скучать, и мне будет больно – всё нормально. Нормально, если я смирюсь с тем, чего почти не знаю, что ты чувствуешь или о чём думаешь, и я буду каждый день спрашивать себя, любишь ли ты меня, – мой голос начинает ломаться.

Его строгое выражение лица смягчается, и он подходит ко мне.

– Почему? Почему ты поступаешь так? – Кэл обхватывает свою голову руками и раздражённо вздыхает. – Ты знаешь, что я люблю тебя! – он делает злобный жест в мою сторону и начинает ходить по комнате. – Если бы ты только знала, чего мне стоило приехать к тебе! – говорит он громко, но такое ощущение, будто говорит самому себе.

– Конечно, ты же отрываешься от работы. Как же сложно быть рядом со своей женой, ведь мы же нуждаемся в деньгах, конечно. Мне ведь нужны «Лабутены», а тебе «Ролексы» и иномарки! – кричу я в ответ сквозь слезы, сидя на кровати. – М… мне кажется, ты на меня обижен за что-то. Раньше ты был – ну, я думала, что ты счастлив. Ты был весёлым, ты мог меня рассмешить и дать почувствовать себя сексуальной и желанной, – улыбаюсь я, вспоминая счастливые времена. – Теперь мне кажется, что ты где-то далеко. Я знаю, ты ускользаешь от меня. Я чувствую себя связанной с тобой, только когда мы занимаемся сексом. И недавно как раз, так и было. Ты больше не занимаешься со мной любовью... Возможно, брак превратил тебя в такого человека. Я никогда не могла представить, что мы станем такими, – говорю я, собирая все силы, чтобы закончить.

Я закрываю глаза и делаю долгожданный выдох, который я, кажется, задерживала целую вечность. Тишина в комнате после всего шума кажется странной.

Кэл сидит на моем стуле у письменного стола, руки скрещены на груди, на лице пробегает ряд эмоций. Ни одна из них едва ли была похожа на сожаление или понимание.

– Я никогда не хотел чего-то больше, чем наш брак, Лорен. Ты – единственное, что мне принадлежит. То единственное и чистое, что у меня есть – это мы. Раньше у меня была другая цель существования. Она появилась из тёмного места. Моя мотивация изменилась, когда я влюбился в тебя. Ты моя сила и моя слабость. Ты – та причина, по которой я здесь.

Я открываю глаза и вспоминаю, что слова его свадебной клятвы были в точности такие же. Не могу поверить, что он помнит их. Я, даже не помню свою клятву до такой степени. У меня теплеет на сердце, когда я думаю о том дне на пляже в Рио, где мы соединили наши узы, где я стала миссис Скот. Я была самой счастливой женщиной на свете.

– Именно это я имел в виду тогда, и с того дня ничего не изменилось, – его голос тихий и дрожит как у ребенка.

Я начинаю медленно приближаться к нему и нежно касаюсь его плеча. Кажется, он сильно задумался.

– Я хочу, чтобы ты остался со мной. Здесь, – я смотрю прямо на него, умоляя взглядом ответить мне то, что я хочу и мне нужно услышать.

– Я не перееду в Сагино! – говорит Кэл непреклонным тоном, руки всё ещё скрещены, он смотрит в окно.

– Я не говорила такого, – отвечаю я ему.

– Ты имеешь в виду остаться на неделю или пару дней? – спрашивает Кэл. Он всё обдумывает. Это хороший знак.

– Настолько, насколько потребуется, – говорю я ему, стараясь сохранять твердость в голосе. Он выдыхает и закрывает лицо руками.

– А как же с моей работой? Я как раз собирался...

Я кладу голову ему на плечо.

– Ой, ну перестань. Ты же Мистер Большой и Плохой Кэл, просто скажи им, что вернешься когда угодно, – улыбаюсь я ему.

Я касаюсь его лица и поворачиваю ко мне так, что я могу смотреть ему в глаза и видеть в них отражение своих.

– Если ты любишь меня, ты сделаешь так, – шепчу я ему. – Я знаю, ты говоришь, будто любишь. Мне просто надо это чувствовать, – умоляю я. Если он скажет, нет, я не знаю, что буду делать.

Он думает, а это всегда хороший знак. Я прекращаю на него смотреть и кладу голову ему на грудь.

– У меня ведь нет выбора, да? – вздыхает Кэл.

– Не совсем, – честно говорю я.

Если он уйдёт, с меня хватит. Я не могу больше с ним так жить. Я найду способ забыть его, неважно насколько это будет тяжело. Я не могу больше так себя чувствовать. Но если он останется...

Глава 10

10 мая 2008 года

– На Лорен Брукс надето одно из последних платьев Дома Хилари. Стильный чёрный самоцвет идеально подходит для свидания, деловой сделки или, даже изысканного торжественного вечера. Верх платья отделан блестящей тканью, что придаёт немного современности этому винтажному силуэту, в тоже время, сохраняя классический покрой. Декольте в форме сердца, также усыпанное блёстками, дополняет её платье, как и глубокий вырез на спине, потайная застежка на молнии и разрез внизу платья, выставляющий ножки в выгодном свете заставляют любого храброго мужчину истекать слюной, – объявляет Хилари голосом Джоан Риверз (Прим.: американская телеведущая и стендап-комик).

Мы с Энджелой умираем от смеха.

Хилари тепло прерывает меня:

– Перестань, а то у тебя появятся морщины, – отчитывает меня подруга, всё ещё ложным, исключительно модным, голосом. – Покружись для нас, дорогая, – говорит она.

– Давай, девочка, – воет Энджела, поддерживая глупую игру. Я неохотно им подчиняюсь и закатываю глаза под их свист.

– Лорен Брукс, ты выглядишь такой сексуальной сейчас! – восклицает Хилари, возвращаясь к нормальному голосу.

– Я иду на вечер, посвящённый юбилею музея искусств. Выглядеть сексуально – не совсем то, чего я хочу, – говорю я в шутку, рассматривая себя в зеркале.

Должна сказать, платье просто изысканное. Энджела заскочила ко мне сделать что-то волшебное с моими волосами, поэтому она сделала мне красивые романтичные кудри. И после всего ворчания и ругани, я смогла переубедить Хилари нанести удобные светлые тени вместо драматических «смоки-айз».

– Она имеет в виду, что ты выглядишь просто потрясающе, – смеётся Энджела.

Я оборачиваюсь и вижу, как Хилари роется в моей сумочке.

– Хилари, что ты делаешь? – спрашиваю я.

– Хочу убедиться, что у тебя есть всё необходимое, – говорит она сухим тоном. – Косметика, жвачка, кошелек, ключи... Лорен. Ты знаешь, что забыла кое-что очень важное? – спрашивает она. Энджела и я с любопытством смотрим на неё. – Где презервативы?

– Оу... У меня нет презервативов, – просто отвечаю я.

– Именно! – констатирует подруга.

Я закатываю глаза.

– Не думаю, что они мне понадобятся, – убеждаю я её.

– Ой, ну перестань. Я его видела. Они тебе понадобятся, – подмигивает Хилари. Я игриво вырываю свою сумочку из её рук,

–... и ты же помнишь, что почти случилось в прошлый раз, – говорит Энджела поющим голосом, падая на мою кровать.

Я игнорирую их обеих, безуспешно пытаясь оттянуть маленькое чёрное платье вниз на пару сантиметров.

– Эй, перестань, – Хилари шлёпает меня по руке.

– Так чем он занимается? Учится где-нибудь? – спрашивает Энджела.

– Она не знает, – издевательски смеётся Хилари.

– Ты не знаешь? Чёрт возьми, что это должно значить? – озадаченно спрашивает Энджела.

Я открываю рот и хочу сказать что-то в своё оправдание, но Хилари меня перебивает.

– Вот что похоть делает с тобой, – дразнит она, а Энджела начинает смеяться.

Звонит телефон и моё сердце начинает быстро биться. Энджела ближе всех, поэтому отвечает на звонок:

– Алло? Она сейчас спустится, – и широко мне улыбается.