– За молчание про отца он потребовал от тебя снизить успеваемость? – спросила у Сухорукова Оксана.

Олег мрачно кивнул.

– Но зачем же так? Мог хотя бы на четверки. Этого бы было достаточно, чтобы Доренко поехал в Финляндию.

Олег усмехнулся:

– Не умею я, Оксана, по-другому учиться. У меня память очень хорошая. Я почти все с уроков запоминаю. Я могу получать либо «пять», либо вообще не отвечать.

– Ну… тогда ты мог бы подарить ему эту поездку, – возразила Оксана. – Сказал бы летом, что не сможешь поехать по какой-нибудь причине. Зачем надо было на «пары» сползать?

– А этот гад, – Олег смерил несколько сникшего Доренко ненавидящим взглядом, – так не хотел. Ему же надо казаться лучшим из всех. Чтобы все им восхищались. Подачек, видите ли, от меня не хотел.

– Знаешь, Борюсик, – Пивоваров уже с трудом сохранял самообладание. – Катись-ка ты отсюда! И мой тебе совет – как можно дальше! Желательно, в другую школу. Может быть, оттуда ты и сумеешь пробиться в банкиры. Здесь тебе ничего не светит! И скажи спасибо, что я нашей Надежде обещал обойтись без драки, а то от тебя сейчас только мокрое место осталось бы.

– А что она такое эта ваша Надежда? Неумная, вульгарная математичка, которая дальше своих перпендикуляров и биссектрис ничего не видит. Чего пред ней так прогибаться? Подумаешь, обещал! – пытался еще держать марку Доренко, но лицо его было бледным, а лоб покрылся испариной.

– Наша Надежда со своими перпендикулярами и биссектрисами – она именно НАША! – Леня намеренно выделил голосом последнее слово. – А ты – чужой, и потому тебе этого никогда не понять!

Оксана с Леней хотели навестить Юльку, которая в школу еще не ходила, но чувствовала себя уже гораздо лучше. Когда они вошли в комнату девушки, то поняли, что сделали это не вовремя. С дивана им навстречу поднялся Сашка Семенов с таким взволнованным лицом, что Леня тут же потащил Оксану к выходу.

– Мы, Юля, после зайдем… завтра, – закивал он головой, всем своим видом демонстрируя полное понимание ситуации.

Юлька ничего не ответила, но по лицу было видно, что присутствие третьих лиц при ее разговоре с Семеновым действительно нежелательно.

– Как хорошо, что все наконец закончилось, – улыбнулась Лене Оксана, когда они вышли на залитый холодным осенним солнцем двор и отправились в небольшой парк за домами, где Оксана так любила кормить глупых уток. – Я столько времени прожила в напряжении, что удивляюсь, как не заболела вроде Юльки.

Утки так и не улетели. Парочка птиц качалась в тяжелых маслянистых волнах пруда, а остальные жались друг к другу на голом берегу. Они даже не сидели на пожухлой траве, а, закаменев, стояли друг подле друга. Некоторые положили свои головы с тяжелыми клювами соседкам на спины.

– Мне кажется, что у них совершенно замерзли лапы, – кивнула на уток Оксана и крикнула им: – Улетайте, глупые, пока не поздно!

Пивоваров, не глядя на замерзающих птиц, сказал совершенно к ним не относящееся:

– Мне кажется, что сегодня эта парочка помирится.

– Ты про Юльку с Семеновым?

– Ага. У Сашки было такое лицо, будто он с минуты на минуту собирается прыгнуть с парашютом, а мы пришли его от этого дела отговаривать.

– А ты разве против, чтобы они помирились? – улыбаясь, спросила Оксана и сунула свою руку в Ленину ладонь.

Пивоваров, осторожно пожав девичьи пальцы, улыбнулся ей в ответ и сказал:

– Как я могу быть против? Это их дело. Но все же Сашкино поведение мне отвратительно. Мог хотя бы Акимушкину не вовлекать в свои интриги. Нас вполне хватило бы.

– Ты просто не был в его ситуации! Я как вспомню его… в виде Жабика… Так сразу себя ненавижу… поэтому, наверно, готова все ему простить.

– И Юльку?

– Ну… тут он, конечно, перебрал… Но если Юлька простит, а она, мне кажется, простит, то все будет нормально. Кстати, Лень, ты не знаешь, в какую школу перевелся Доренко?

– Понятия не имею. Да мне, признаться, это глубоко безразлично.

– У меня подруга учится в 147-й гимназии, тоже в 9-м. Говорит, что в параллельный класс пришел какой-то новый потрясающий парень. Все девчонки балдеют. А вдруг это Борька? Он ведь красавец!

– А ты ей глаза открой на этого красавца, чтобы она в подобную же историю ненароком не вляпалась.

– Нет, Леня, не буду. Вдруг он там начнет новую жизнь, как говорится, с чистого листа?

– Верится, прямо скажем, с трудом. Он свою линию гнет с той самой лагерной смены. Мы просто не замечали или делали вид, что не замечаем. К чему? У нас и своих дел по горло.

– Да-а-а, – согласилась Оксана, – и у каждого за душой осталось столько всего… темного… Хочешь, расскажу тебе, за что Сашка мне хотел отомстить?

– Нет, – быстро ответил Леня.

– Почему?

– Потому что… ты мне очень нравишься такая, какая есть сейчас. Ничего другого я про тебя знать не хочу.

– Ты рискуешь! – счастливо рассмеялась Оксана. – А вдруг во мне скрывается второй Доренко?

– Давай наконец забудем про него, – ответил Леня, коснулся губами щеки девушки, и на некоторое время эти двое выпали из окружающего мира.

Одна из уток, подняв голову со спины своей подруги, покосилась круглым глазом на Оксану с Пивоваровым, осуждающе крякнула простуженным голосом и с презрением отвернулась.

– До завтра, – наконец проговорила Оксана, легонько оттолкнула Леню и быстро юркнула в подъезд.

У нее похолодело внутри, когда в прорези почтового ящика она опять заметила что-то белое. Неужели еще не конец? Неужели она рано обрадовалась? Оксана дрожащими пальцами вытащила конверт. Поперек него опять шла лаконичная надпись: «Оксане Величко». Почерк незнакомый. Кто же это прислал? Семенов еще не все сказал или Доренко мстит и из другой школы? Может, догнать Леню? Нет… надо самой… Неизвестно, что там. Может быть, что-нибудь еще похлестче Эмминой сумки…

Оксана собралась с силами, вскрыла конверт и прочитала: «Видимо, ты не поняла, что оставить Леонида тебя просили всерьез! Придется срочно действовать. На те курсы при университете, на которые нас с тобой на следующий год собирался устроить мой отец, ты не попадешь. Можешь и не рассчитывать! И приходить тебе к нам домой больше не стоит!»

На этот раз письмо было подписано «И.М.». Ирина Маркелова – поняла Оксана и громко рассмеялась вслух. Вот, оказывается, от кого было второе письмо! От Ирки – хозтоварной принцессы! Зря старается. Конечно, Оксаниным родителям не потянуть те дорогущие двухгодичные курсы, но она сама поступит в университет и без всяких курсов! Во всяком случае, постарается. И на ненавистную биологию поднажмет изо всех сил. А Леня… Как бы Ирка ни злилась, какие бы козни ни строила, Леня будет с ней, с Оксаной. Он еще не говорил с ней о любви, но девушка чувствовала, как много она значит для него. Да и он сам для нее значит так много, что никакие Ирки Маркеловы ей не страшны!

Оксана скомкала письмо и еще раз рассмеялась на весь подъезд.

– Ксанка, ты в порядке? – к почтовым ящикам подошел Кепа. – Хихикаешь тут сама с собой. Не заболела?

– У меня просто хорошее настроение, – отозвалась Оксана. – А у тебя?

– У меня тоже классное! Я выиграл областные соревнования по прыжкам в воду.

– Да ну! Поздравляю! – Оксана чмокнула Кепу в щеку и помчалась к себе на пятый этаж, опять забыв про лифт.