— Перл, — медленно, с удовольствием проговаривая каждый звук, произносит Бретт мое имя. Пытаюсь по интонации определить настроение. Неужели он рад меня видеть? Возможно ли такое? Опасная игра: одного лишь звука бархатного голоса достаточно, чтобы прошлое вступило в свои права.

— Здравствуй, Бретт, — произношу я как можно спокойнее, хотя убийственного ледяного тона, который так долго и старательно репетировала бессонными ночами, все равно не получается.

— Ты выглядишь… выглядишь… — он внимательно осматривает меня с головы до ног и обратно, — выглядишь потрясающе!

— Спасибо, — благодарю я с натужным равнодушием и отдаю папку Стивену.

— Как дела? — заботливо интересуется Бретт. Глаза светятся неподдельной заботой.

Сплошная фальшь, напоминаю я себе. Давно знакомые игры.

— Прекрасно, — цежу я сквозь зубы. О, уже лучше! Удалось ответить холодно, резко, неприязненно. Знаю, что отлично умею продемонстрировать презрение.

Стивен целиком и полностью погрузился в содержимое папки и что-то бурчит себе под нос, совершенно не обращая внимания на эпохальную встречу. Мысли босса сосредоточены исключительно на прибыли и банковских счетах.

— Перл, а где негативные рецензии на «Хороших парней»? — спрашивает он.

Я нахожу нужные вырезки и ощущаю вполне обоснованное удовлетворение, поскольку прекрасно знаю, что последует.

— Да-да, вот эти, — радуется Стивен. — Садись, Перл, хочу, чтобы ты внесла свой вклад. — Придвигаю стул, и он начинает читать вслух: — «Катастрофически плохая актерская работа. Бретт Эллис играет плоско, вульгарно, примитивно. Исполнение угнетает настолько, что фильмы с его участием можно считать тестами на выдержку».

Пока Стивен читает, незаметно разглядываю лицо бывшего мужа. Глаза по-прежнему глубоки и выразительны — в них нетрудно прочитать боль, которую доставляет рецензия. Бретт даже морщится от резкости оценок. Сейчас он выглядит очень грустным, почти печальным. Вокруг глаз появилось несколько новых морщинок. Основательно залегли темные круги. Да и вообще, таким серьезным он прежде никогда не был. Волосы, как и раньше, темные, густые и непослушные. Знаю, что Бретт оплачивает услуги постоянного стилиста, и тот ведет ежедневную борьбу с шевелюрой. Лицо очерчено четко, резко: ни намека на второй подбородок. Диета и личный тренер делают свое дело. Рот негармонично велик; такая особенность могла бы считаться недостатком, если бы не придавала лицу своеобразие, а улыбке — ни с чем не сравнимое очарование. Умопомрачительно красивый мужчина, воплощающий лучшие качества кинозвезды, но, к сожалению, отлично сознающий свои достоинства.

— Хватит! — Бретт проводит ладонью по волосам, подходит к окну и громко, глубоко вздыхает. Я же мгновенно ощущаю мощное притяжение: неумолимая сила влечет подойти и встать рядом.

Нет уж, ни за что на свете! Отлично вижу предупреждающий сигнал: «Опасно!»

— Хватит читать бессмысленную дрянь, — приказывает Бретт. — Зачем ты это делаешь? Что хочешь доказать?

— Хочу доказать, что ты не имеешь права отказываться от ролей, потому что не настолько сильный актер, чтобы позволить себе привередничать.

Да, Стивен разошелся не на шутку: решил поговорить с упрямцем всерьез. На самом деле Бретт вовсе не плохой актер. Если честно, пришлось как следует потрудиться и полазить по закоулкам, чтобы найти плохие рецензии на фильмы с его участием. Но Стивен не церемонится со звездами и отлично знает уязвимые места своих клиентов. Дело в том, что, если актер решает сделать перерыв и отдохнуть, агент не получает своих комиссионных. В то же время ничто не способно заставить звезду работать упорнее, чем сознание собственного творческого несовершенства.

— Стивен, за четыре года я снялся в пяти успешных картинах — каждая стала настоящим хитом и заработала кучу денег. Имею полное право передохнуть.

— Смотря что понимать под словом «хит», — хладнокровно парирует Стивен: — Кассовый успех первого уикэнда еще не делает фильм безусловно успешным. Так что ты не настолько крут, как полагаешь. Так ведь, Перл? — Босс бросает быстрый взгляд в мою сторону. — Скажи, не стесняйся. Подтверди, что парень никуда не годится.

Как и большинство актеров, Бретт очень не уверен в себе. Услышать от собственного агента, что не умеешь играть, — страшный удар по самолюбию. Я прекрасно это знаю. К тому же из моих уст слова прозвучат не менее безжалостно. Что ж, надо пользоваться моментом. «Давай, бей! Настала твоя очередь!»

— Я не считаю, что Бретт никуда не годится. — «О Господи, что со мной? Что я несу?»

— Мое участие гарантирует огромные сборы, — невозмутимо констатирует Бретт. — Публика любит мои фильмы и готова платить. И все же я чувствую, что мне необходим отдых. Если я и соглашусь на новую роль, то лишь после того, как почувствую в ней необходимую цельность.

Вот это да! С каких это пор Бретт Эллис рассуждает о цельности?

Я едва удерживаюсь от смеха. Трудно представить, что успешный голливудский актер понимает суть абстрактного понятия. Пробиваясь к вершине сквозь массовку и эпизодические роли, амбициозный новичок не гнушался никакими средствами: не задумываясь, подставлял подножки соперникам, без стеснения спал со всеми, с кем следовало переспать. Жажда славы не терпит рассуждений о цельности.

Стивен тоже шокирован неожиданным условием, однако его задел другой аспект.

— Что значит «если» согласишься на новую роль? — Босс с трудом сдерживает возмущение.

— Если буду сниматься в каком-нибудь фильме, — спокойно, весомо поясняет Бретт.

— Я здесь из кожи вон лезу, чтобы раздобыть тебе хорошие сценарии, а ты мне что заявляешь? Что отказываешься работать? Что уходишь из профессии?

— Нет, не ухожу. Однако заявляю, что мне нужна хорошая роль. Роль, которая заключает в себе творческий посыл, несет значительную идею. Не хочу больше сниматься в безмозглых и жестоких боевиках. Надоело.

На боевиках Бретт создал себе имя, но сыграл и в нескольких триллерах, один из которых даже принес «Золотой глобус» за лучшую мужскую роль. Честно говоря, мне всегда казалось, что подобное положение вещей должно его устраивать, ведь он так любит быть на виду.

— Артхаус не может похвастаться мощным бюджетом, — откровенно заявляет Стивен. — Тебе это известно?

— Значит, придется согласиться на меньший гонорар. — Бретт умолкает. Не верю, что дерзкие и опасные слова произносит тот, кто упорно рвался к популярности и богатству. — Если агент не в состоянии обеспечить актера подходящей ролью, значит, необходимо его сменить.

Повисает напряженное молчание. Подобных выпадов Стивен боится больше всего на свете и потому, наверное, пригласил Бретта Эллиса домой, а не в официальный офис в Шо-тауэр. Он нервно кусает губу. Как правило, бесцеремонный и сверх меры уверенный в себе агент не церемонится и посылает капризных клиентов ко всем чертям, но мистер Эллис — слишком ценное достояние. Потерять столь популярного актера не только унизительно, но и убыточно.

— Что ж, пусть будет по-твоему, — неохотно сдается Стивен и тяжело вздыхает. — Возможно, ты прав и действительно нуждаешься в отдыхе, тем более что явно воспринимаешь действительность не совсем адекватно. Подумаем, чем в данной ситуации сможет помочь добрый дядюшка Стивен.

— Я не шучу! — рычит Бретт. Складка между бровей подтверждает серьезность намерений.

— Не волнуйся, сделаю все, что смогу, — заверяет Стивен с озабоченным видом. — Перл тебя проводит. — Он выразительно смотрит в мою сторону.

Иду впереди Бретта по широкому коридору мимо золоченых кресел времен Людовика XV, мимо оригиналов Жан-Мишеля Баския, мимо огромных хрустальных канделябров. Бретт молчит. Шаги за спиной звучат неровными синкопами и упрямо противоречат стуку моих каблуков. Надеюсь, бывший муж сумеет по достоинству оценить обтянутую мини-юбкой великолепную попу: что ни говори, а целых пятьдесят приседаний в день даром не проходят! Ну и, конечно, поймет, что потерял. Без единого слова открываю перед посетителем парадную дверь и вижу припаркованный на дорожке мотоцикл. Мотоцикл? Что же случилось с «феррари»? Выполнив свою миссию, поворачиваюсь в намерении вернуться в дом. Никаких прощаний и улыбок — предатель этого не заслуживает.

— Эй, Перл! — окликает Бретт. — Приятно было тебя увидеть.

Конечно, следовало молча уйти, не обращая внимания на реплику. Настало время уязвить непомерно раздутое самомнение и отомстить хотя бы таким примитивным способом. Да, об отмщении я мечтаю день и ночь, а сцену безжалостного возмездия репетировала несчетное количество раз. И все же что-то заставляет меня оглянуться — возможно, привычка, а возможно, элементарная воспитанность.

Бретт стоит возле мотоцикла со шлемом в руке и смотрит прямо на меня. Смотрит с нежностью, а сердце отвечает знакомой болью утраты и печалью по ушедшим светлым дням.

— Прости, — неожиданно произносит он. Звуки повисают в воздухе… Мне кажется, что я ослышалась. Познав славу, Бретт Эллис утратил способность испытывать чувство вины, а уж тем более разучился извиняться. Он мог сказать: «Мне жаль, что ты расстроилась». Ни в коем случае не «Прости» и не «Прости за то, что расстроил», а «Мне жаль, что ты восприняла события вот таким образом и огорчилась». Это совсем иной подход.

— Прости, — повторяет он.

Я молчу, потому что не знаю, что сказать. Неужели человек настолько наивен, что надеется одним словом искупить вину за растоптанный брак, разбитое сердце и горькое одиночество с маленьким ребенком на руках?

В душе вскипает гнев.

— Я тоскую по тебе, — негромко добавляет Бретт. Судя по застывшей в глазах грусти, он не лукавит: можно поверить, что так оно и есть. Приходится напомнить себе, что Бретт — актер, и этим все сказано.

Решительно скрываюсь в доме и громко хлопаю дверью.