Их тела слились, и Джейн затрепетала, сжимая плечи Хью. Ему стоило неимоверных усилий сдержать клокотавшее желание и замереть. На его загорелой коже выступили крупные капли пота, Хью умоляюще посмотрел на Джейн, в его глазах застыл немой вопрос.

— Я твоя, — прошептала она. — Возьми меня. — Никогда в жизни она не испытывала большей уверенности.

Хью застонал, еще глубже погружаясь в ее лоно, по его телу прошла дрожь. Джейн почувствовала, как рвется ее плоть. Прижимая к себе жену, Хью ласково отвел влажные пряди волос с ее лба.

— Я боюсь причинить тебе боль.

— Нет, я знала, что будет немного больно. — Она попыталась улыбнуться, скрывая легкую гримасу боли.

Ощущение полной, совершенной близости ошеломило Джейн. Упругая плоть Хью пульсировала внутри ее, это было необыкновенно, восхитительно. Ради этого стоило так долго ждать. Лицо Хью исказилось от муки, но, стремясь смягчить боль Джейн, он по-прежнему оставался неподвижным.

Джейн посмотрела ему в глаза, и признание вырвалось само собой:

— Я… люблю тебя.

— Что ты сказала? — выдохнул Хью, борясь с желанием рвануться вперед и прижаться бедрами к ее бедрам.

— Я всегда любила тебя.

Господи, неужели это не сон? Сколько раз он представлял себе это мгновение, мечтал о нем. И сейчас, ощущая головокружительную близость Джейн, он отчаянно хотел произнести слова, которые связали бы их навеки, клятву на древнем языке… и не мог, не имел права.

Вместо этого Хью наклонился и поцеловал Джейн, это было немое признание. Поцелуй длился так долго, что у Джейн перехватило дыхание. Ее руки, сжимавшие плечи Хью, скользнули вниз, лаская его тело. Когда она робко повела бедрами, Хью медленно качнулся, отдалился и снова приник к ней. Их тела сплетались и расплетались. Нежно, бережно, снова и снова.

Боже, почему она выбрала его, чтобы вручить свой драгоценный дар, свою любовь? Хью слегка отстранился, заглядывая в лицо Джейн:

— Тебе все еще больно, Шине?

Ее глаза изумленно распахнулись.

— Н-нет, уже нет, — прошептала она. — Это так прекрасно… — Она потянулась к Хью и легко коснулась губами его груди, отчего по телу прошла дрожь. — А тебе хорошо?

В ответ он теснее прижался к ней, чувствуя кожей упругость ее отвердевших сосков. Он наклонился, чтобы коснуться их языком, его бедра двигались все быстрее, и Джейн рванулась навстречу, захваченная исступленным, страстным ритмом его движений.

Рука Хью нашла ее лоно, и Джейн выкрикнула:

— Господи! Я сейчас… Боже, Хью, обещай, что это повторится! Сегодня ночью! — Она обхватила ладонями его лицо. — Обещай мне, Хью…

Джейн достигла блаженства, шепча его имя.

Хью изо всех сил старался сдержаться, но страстный спазм ее лона лишил его воли. С громким стоном он обрушился на Джейн, вложив в этот выпад всю силу своего желания. Его плоть взорвалась, исторгая семя.

После, обессиленный, с неистово колотящимся сердцем, он хрипло прошептал:

— Ты меня любишь?

Джейн спала, свернувшись клубком в постели мужа, согревая его грудь своим легким дыханием. Хью лежал без сна, его одолевали тревожные мысли.

Этой ночью он своими грубыми руками осмелился прикоснуться к Джейн. Руками убийцы, виновного в смерти бесчисленных жертв. Он посмел лишить ее девственности и едва не овладел ею в гневном ослеплении. В какое-то страшное мгновение он готов был взять ее силой и. причинить ей боль. Но сумел удержаться. А потом, поддавшись искушению, уступил желанию и овладел ею еще четырежды за эту ночь.

Если ему суждено было заставить ее страдать, то почему она уверяла, что все, что произошло между ними, прекрасно и восхитительно?

В чем же его вина? Он ожидал, что, проявив слабость, станет отвратителен самому себе, но вместо этого испытывал необыкновенный прилив сил, бодрость и радость жизни. Исчезла скованность мышц, появилась легкость во всем теле. Этой ночью Джейн сотворила чудо, вернув его в прошлое. С нею он снова стал тем юношей, который когда-то учил ее стрелять из лука, и ему страстно хотелось продлить это чувство.

Обладая Джейн этой ночью, он не сомневался, что имеет на это право.

Джейн желала близости с ним. Она давно грезила о нем. Прежде чем уснуть, она открыла Хью свою тайну, призналась, что все эти годы пыталась побороть з себе любовь к нему. Ее исповедь ошеломила Хью, чем больше он слушал, тем больше изумлялся.

Джейн рассказала, как сравнивала со своим прекрасным шотландцем всех встречавшихся ей мужчин и каждый раз испытывала острое разочарование: ни один из них не выдерживал сравнения. Сравнивала с ним… Хью с нежностью притянул Джейн к себе. Он едва мог поверить ее словам, хотя и знал, что она говорит правду.

«Что, если рассказать ей о проклятии? — в который раз спрашивал он себя. — Джейн мудра и проницательна». Хью всегда ценил ее острый независимый ум. Возможно, вдвоем они что-нибудь придумают? Значит, завтра. Завтра он скажет ей.

Проснувшись на следующее утро, Джейн с улыбкой потянулась. Тело немного саднило, но после ночи любви она чувствовала себя счастливой, умиротворенной и еще более влюбленной, чем прежде. Минувшей ночью ей довелось испытать все, о чем она так долго мечтала, и даже больше.

Джейн сожалела лишь о том, что потеряла последние десять лет, но утешалась тем, что проведет в объятиях Хью остаток жизни.

Открыв глаза, она увидела мужа, сидящего на краю кровати. Ей было достаточно одного взгляда, чтобы угадать правду.

— О Господи, — прошептала она. — Ты жалеешь о том, что произошло между нами.

— Все не так, как ты думаешь, Джейн…

— Тогда скажи, что ты не жалеешь.

Хью провел пятерней по спутанным волосам.

— Все гораздо сложнее.

Джейн издала горький смешок.

— Напротив, все очень просто. Мужчина, которому я отдала свою девственность, с досадой думает, что лучше бы он не прикасался ко мне. — Хью вздрогнул, как от удара. — Что ж, ты победил, Хью. — Джейн встала, завернувшись в простыню. — Сейчас я скажу тебе два слова. Это со мной впервые в жизни, не думала, что произнесу такое: я сдаюсь. — Джейн вихрем выбежала из комнаты и скрылась у себя в спальне. Затем захлопнула за собой дверь и повернула в замке ключ.

Несколько мгновений спустя дверь с грохотом распахнулась и повисла на петлях. Джейн, начавшая одеваться, изумленно ахнула и застыла с рубашкой в руках.

Хью стоял на пороге, заслоняя огромной фигурой дверной проем. Джейн хорошо знала, как он силен, ведь она провела всю ночь, тщательно исследуя его тело, гладя, целуя и пробуя на вкус каждый дюйм.

— Как ты смеешь выламывать мою дверь!

— А ты никогда больше не запирайся от меня.

— Не желаю больше говорить с тобой! — отрезала Джейн, шагнув к двери.

Хью схватил ее за локоть и заставил повернуться.

— Ты даже не выслушаешь меня?

Тяжело дыша, они стояли лицом к лицу. Хью окаменел, брови сошлись в одну сплошную черту. Внезапно одним резким движением он притянул к себе Джейн.

— Господи, я никогда не смогу насытиться тобой, — хрипло прошептал он, сжимая ее в объятиях.

Его губы жадно и властно впились в ее рот, пробуждая в ней желание. И все же Джейн нашла в себе силы оттолкнуть Хью.

— Нет! — гневно вскричала она. — Только не сейчас! Не раньше, чем ты скажешь мне, что произошло между вчерашней ночью и сегодняшним утром.

Какое-то время Хью молча смотрел на нее, пытаясь выровнять дыхание, потом со вздохом кивнул:

— Ладно. Оденься. Нам надо кое-что обсудить. — Его лицо посерело и вытянулось. Он был похож на приговоренного к повешению.


Глава 41


Полчаса спустя Джейн, успев умыться и одеться, присела на край постели Хью и приготовилась слушать его объяснения.

Хью угрюмо мерил шагами комнату, словно запертый в клетке зверь. От волнения он не находил себе места.

— Просто скажи, что тебя мучает, — заговорила Джейн, глядя, как он кружит по комнате. — Что бы там ни было, ты можешь со мной поделиться, это меня не убьет.

Хью замедлил шаг.

— Почему ты так уверена?

— Это тайна, которая может стоить мне жизни? Грей станет меня пытать, чтобы выведать ее?

— Нет.

— Это что-то постыдное?

— Нет, но…

— Хью, это всего лишь слова. Открой мне свой секрет, и тебе не придется жалеть об этом. — Видя, что Хью все еще сомневается, Джейн попыталась смягчить разговор шуткой. — Боишься утратить всю свою привлекательность в моих глазах? Тебе нравится образ угрюмого горца, скрывающего зловещие тайны?

— Дьявол! Ты ведь все равно мне не поверишь, — пробормотал Хью. — Должно быть, это прозвучит безумно. Я и сам понимаю. — Он растерянно потер ладонью затылок. — Но на моей семье… лежит проклятие. Я знаю, что принесу тебе одни несчастья, если останусь твоим мужем.

«Проклятие? О чем, черт возьми, он говорит?» Джейн нахмурилась, пытаясь привести в порядок разбегающиеся мысли, и невозмутимо произнесла:

— Продолжай, я тебя слушаю.

— Пять столетий назад один провидец предсказал судьбу десяти поколений клана Карриков и записал пророчество в книге, называемой «Либхар нан Суил-Радхарк», Книге судеб. — Хью указал на древний фолиант, который всегда держал рядом, на столе. — Моим братьям и мне предназначено оставаться в одиночестве. Мы приносим боль и горе тем, кого любим. Мы последние отпрыски гибнущего рода, нам не суждено иметь детей. За минувшие пять веков сбылись все слова прорицания, все до единого.

— Я не понимаю… — Джейн с трудом перевела дыхание. — Значит, я все же дорога тебе, и ты остался бы со мной, если бы не проклятие?

— Да. Господи, да!

— Выходит, единственное, что мешает нам быть вместе, — это… пророчество?