— Ты правда купишь мне тех куколок, что я просила?

Хью бросил настороженный взгляд на Джейн, прежде чем ответить:

— Да.

— Не забудешь?

Хью серьезно покачал головой в ответ, и Эмили одарила его одной из самых очаровательных улыбок. Когда-то именно такая улыбка, заставила Джейн пообещать, а позднее подарить племяннице белого в коричневую крапинку пони, которого Эмили нарекла Веснушкой. Хью лишь коротко кивнул девочке, как приветствуют случайного знакомого в клубе. Эмили проворно вскочила и, прежде чем умчаться прочь, проворковала:

— До свидания… дядя Хью.

Проводив девочку глазами, Джейн недоуменно нахмурилась.

— Ты ведешь себя так, словно никогда прежде не имел дела с детьми.

— Ну да. Долгие годы. — Хью напряженно застыл. — Что я должен был делать? — Казалось, он с волнением ждет ответа.

«Хью старается…»

— Ну, ты мог бы сказать: «Да, милая, но только если ты всю неделю будешь вести себя хорошо». Что-нибудь в этом роде.

Хью сосредоточенно кивнул, словно пытался запомнить слова Джейн.

— Не знал, что ты так любишь детишек.

— Я их обожаю, — улыбнулась Джейн, глядя на играющих малышей. — Люблю в них все. Запах их волос — так пахнет солнце на исходе дня, их способность чувствовать необычайно остро и сильно, люблю их беззаботный смех… — Джейн осеклась, заметив, как помрачнел Хью. — Я что-то не то сказала?

— Что же ты не позаботилась завести своих?

Джейн резко отшатнулась.

— Увы, для этого нужен еще кое-кто, обычно его называют мужем.

— Наверное, тебе следовало быть менее придирчивой, подбирая себе мужа.

— Ты говоришь так, будто мне уже поздно заводить детей, а мне всего двадцать семь! Мама родила меня в двадцать девять. У меня нет причин торопиться стать матерью. Или не было причин, даже не знаю, как сказать. Черт, все бы здорово упростилось, будь в моей жизни хоть какая-то определенность. Будь я несомненно замужем или не замужем.

— А сейчас ты наполовину замужем за «диким шотландцем», — сердито процедил сквозь зубы Хью.

Похоже, слова Эмили задели его не на шутку.

— Мои родные не хотели тебя обидеть.

Хью отвернулся и сорвал травинку.

— Тебе… было стыдно признаться, что я твой муж?

— О Боже, нет! — воскликнула Джейн и тут же упрекнула себя в излишней горячности, хотя угрюмое выражение лица Хью немного смягчилось.

Джейн было решительно все равно, что скажут ее кузины. Она всегда находила привлекательной грубоватую внешность Хью. Одевался он просто, но со вкусом, был молчалив, но вежлив и держался учтиво, хотя его рукопожатие и «напоминало пыточные тиски» (Роберт сказал об этом Сэм, а та передала Джейн).

— К тому же «дикий шотландец» звучит куда лучше имечка, которое они дали Роберту. — Хью вопросительно поднял брови, и Джейн объяснила: — Они прозвали Роберта уткой-хохотуньей. Кстати, он считает, что вы с ним стали настоящими друзьями. Сказал, что ты показался ему толковым малым, хотя он сумел вытянуть из тебя не больше двух слов. А Роберт обычно в таких вещах не ошибается.

— Толковым малым? Тогда почему… — Хью замолчал на полуфразе, заметив, что Лоренс разжигает огонь. — Будет костер? — Хью растерянно обвел глазами лужайку. — Здесь?

Джейн кивнула:

— Мы всегда ужинаем здесь, когда погода хорошая.

— Знаю. — Он настороженно окинул взглядом Белинду и Саманту, выносивших из дома закуски и вино.

— Мы ведь останемся, правда?

Хью посмотрел на Джейн так, словно она предложила ему напиться воды из Темзы.

Они собирались расположиться здесь, на лужайке. Всем семейством. Вместе. О нет, нет!

— Нет, мы не можем остаться. — Хью поднялся, потянув за собой Джейн. Это уж слишком. На такое он не согласен.

Когда-то его с братьями приглашали на такие вот ужины у костра, но Маккаррики неизменно отклоняли приглашения. Их смущали странные традиции и привычки семьи Уэйленд. Мужчины охотно глушили виски и курили сигары на глазах у жен, их оглушительный смех не умолкал всю ночь, дети резвились рядом и оставались спать под открытым небом — взрывы смеха их нисколько не тревожили.

Сколько долгих вечеров провели братья Маккаррик на террасе своего дома, прислушиваясь к веселому гомону, доносившемуся с берега озера, и обмениваясь недоуменными взглядами.

А теперь Хью самому предстояло просидеть ночь у костра по другую сторону бухты.

Должно быть, Джейн заметила его испуг и замешательство, потому что потянулась к нему, улыбаясь покрасневшими от вина губами (как ему хотелось попробовать эти губы на вкус!).

— Я не прочь остаться на ужин, — прошептала она. Хью решительно покачал головой. — Пожалуйста, — нежным голоском попросила Джейн, заставив Хью страдальчески скривиться. Она могла вить из него веревки, и ей это было отлично известно.

Она взяла его за руку и потянула вниз, на одеяло.

— Мы просто посидим здесь, только и всего. — Хью понимал, что Джейн бессовестно им манипулирует, но не мог устоять перед искушением: ему хотелось сидеть рядом с ней, чувствовать тепло ее тела. Если для этого нужно выдержать испытание костром и снова оказаться в центре внимания, он готов рискнуть. Возможно, ему даже удастся выиграть этот раунд.

Джейн теснее прижалась к нему, и Хью ощутил плечом мягкое прикосновение ее груди. Ее ладонь скользнула по его спине вверх, к шее. Острые ноготки принялись чертить медленные ленивые круги на его коже.

— Здесь вовсе не так уж плохо, правда?

Да, если бы он мог остаться с ней вдвоем, но все обитатели Вайнлендса, включая двоюродных сестер Джейн, их мужей и нянюшек с детьми, уже собрались у костра и расположились на одеялах, рядом с деликатесами на фарфоровых блюдах.

Джейн наполнила тарелку мужа едой, от которой исходил божественный запах, но Хью не смог заставить себя проглотить ни кусочка.

Когда дети заснули (малышка Эмили свернулась на одеяле в ногах у Джейн), а няньки ушли в дом, на лужайку вынесли новые бутылки с вином. Беседа оживилась, разговор принял более откровенный характер, невзирая на присутствие дам. Да что там, дамы сами принимали активное участие в беседе. Услышав свое имя, Хью втянул голову в плечи.

— По крайней мере, Хью знает, что за птица наша Джейн, — весело заметил Роберт. — Только представьте себе, какой сюрприз ожидал бы беднягу, не будь они до женитьбы знакомы целую вечность.

— Уверена, он знает, что Джейни — самая отчаянная из нашей «восьмерки», — добавила Саманта.

— Неправда! — воскликнула Джейн.

— А Хью знает про русского князя? — поинтересовалась Саманта.

Джейн самодовольно усмехнулась в ответ.

Хью вовсе не был уверен, что ему хочется знать про русского князя, но Саманта уже начала:

— Этой весной на балу один старый распутник, русский князь, запустил руку Шарлотте за корсаж. Малышка Шарлотта помертвела от ужаса! Само собой, мы распустили в отместку скандальные слухи о том, что его мужской придаток размером не больше мизинца на ноге. — Глаза Саманты злорадно сверкнули. — Но Джейн дожидалась подходящего момента, словно тигрица, присмотревшая жертву и готовящаяся к прыжку. Я видела своими глазами, как это было. Когда этот князек проходил мимо нее, она одарила его призывной улыбкой. Старый потаскун буквально впился в нее глазами и не заметил, как она ловко подставила ему подножку. Он упал лицом в огромную чашу для пунша. — Уголки губ Хью дрогнули. Саманта понизила голос, подражая чувственной манере Джейн: — Джейн медленно подошла к нам, отряхивая руки, и заметила: «Дорогие мои, все мужчины склоняются перед «восьмеркой Уэйленд». Или падают ниц».

Хью недоверчиво вскинул брови, повернувшись к Джейн.

— Склоняются? В самом деле? — Слова вырвались у него сами собой.

— Ты разве не слышал? — дерзко усмехнулась Джейн. — Склоняются или падают. А верзилы вроде тебя падают очень больно.

«Это уже не смешно, черт возьми».

Все весело рассмеялись. Потом разговор перешел на непристойные стишки. В какой-то момент Хью неожиданно поймал себя на том, что улыбается, и тут же посерьезнел. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы вернуться к роли стороннего наблюдателя. Так было куда привычнее, да и естественнее. Ведь у него было так мало общего с этими людьми. Они отличались друг от друга, как ночь и день.

Все вокруг чувствовали себя чертовски непринужденно и свободно. Связанные прочными узами любви и дружбы, они открыто, без стеснения выражали свои чувства. Саманта смеялась, уткнувшись лицом в шею мужа. Белинда и Лоренс, взявшись за руки, направились за шалью, лежавшей в десятке футов от костра.

Каково это, быть частью большой шумной семьи Уэйленд? Хью знал бы ответ, если бы Джейн действительно принадлежала ему и если бы над ним не тяготело проклятие «Либхар». Как же он завидовал этой жизни, такой непохожей на его унылое существование!

Семья благословенная и семья проклятая.

Хью вздохнул, и Джейн рассеянно царапнула ноготками его шею, как будто почувствовала, что ему страстно этого хочется.

Хью неподвижно смотрел на пламя. Совсем недавно возлюбленная его брата, единственная женщина, которую Кортленд по-настоящему любил, едва не погибла. Из-за дерзкого безрассудства Корта они оба подверглись преследованиям рехасадос.

Двое бандитов выследили брата Аннелии. Они тайком сопровождали его до самого Лондона и, проникнув вслед за ним в дом Маккарриков, схватили Аннелию. Корт яростно сражался с похитителями, но один из них приставил пистолет к голове девушки. Негодяй так грубо вдавил дуло ей в висок, что на нежной коже остался кровоподтек. Не в силах помочь возлюбленной, Корт мог надеяться лишь на помощь брата. Тот, как всегда, держался поодаль и обладал возможностью для маневра.

Хью прокрался на второй этаж, к себе в спальню, схватил ружье, бросился к окну и прицелился. Слишком многое зависело от этого выстрела. Корт не вынес бы гибели Аннелии.