Элизабет Торнтон - Если полюбишь графа

Граф поднимался по лестнице, перешагивая сразу через две ступеньки, будто и не чувствовал веса ее тела. Дейрдре была на него страшно зла, но не стала брыкаться и сопротивляться, а старалась собраться с силами, чтобы к тому моменту, когда он опустит ее на пол, дать достойный отпор.

Стремление спастись от Рэтборна бегством теперь сменилось желанием наказать своего ненавистного врага.

Граф ногой толкнул дверь в свои комнаты и осторожно поставил Дейрдре на пол. Она резко развернулась к нему лицом. В слабом свете единственного канделябра, стоявшего на каминной полке, Дейрдре казалась каким-то мифическим существом, валькирией, девой-воительницей. Взгляд ее был полон необузданной ярости, а злобный оскал исказил лицо. В этот момент Рэтборн почувствовал, что если бы в ее судорожно сжатой руке оказался кинжал, она без колебания вонзила его прямо ему в сердце. В гневе Дейрдре была великолепна.

Граф специально спровоцировал ее, создав видимость объятий с другой женщиной. Слабый укол совести напомнил ему о том, что следует попросить прощения у Марии Дьюинтерс за то, что он бессовестно использовал ее. Однако эта мысль быстро улетучилась из головы, и граф все свое внимание обратил на Дейрдре. Улыбка его выразила нескрываемый триумф.

– Ты ревнуешь, – констатировал он, глядя на нее с торжествующей улыбкой.

Дейрдре отвесила ему звонкую пощечину.

– Нечестно! Джентльмен Джексон дисквалифицировал бы тебя за недозволенный прием, – заметил граф, потирая щеку.

– Я тебя ненавижу! – продолжала бушевать Дейрдре. – Я ненавижу тебя!

Удар ее ноги пришелся бы Рэтборну по бедру, но он вовремя успел увернуться, и Дейрдре промахнулась. Граф схватил ее за запястье и бросил на пол.

Дейрдре с трудом разжала кулаки и сказала безжизненным тоном:

– Ты не имеешь права держать меня здесь! Пожалуйста, позволь мне пройти.

– Я имею все права, – лаконично ответил Рэтборн. – И ты это знаешь. Но, если позволишь, сейчас мы не станем вдаваться в детали. – Он смотрел на Дейрдре не меньше минуты, затем тихо добавил: – Никогда не видел, чтобы ты так выходила из себя. Ты сердишься, Ди, и я хочу знать почему.

– Я сержусь, потому что ты приволок меня сюда против моей воли, – выкрикнула Дейрдре.

– Это не может быть причиной, – ответил Рэтборн и придвинулся к ней поближе.

– Держись подальше от меня! – угрожающе произнесла Дейрдре, поднимаясь и делая шаг назад. Теперь она оказалась прижатой к высокому письменному прибору, и Рэтборн был всего на расстоянии одного шага от нее.

– Ты сердишься, потому что увидела меня с Марией и тебе это не понравилось. Ди, ты ревнуешь! Признайся!

Дейрдре рассмеялась, но смех получился неубедительным.

– Ревную! – воскликнула она с презрением в голосе. – Я оказалась в затруднительном положении! Да и кто почувствовал бы себя иначе? Я попыталась проявить скромность и удалиться, прежде чем вы заметили бы мое присутствие. Что я должна была подумать, когда услышала, как ты топаешь у меня за спиной? Я знаю, каков ты! Естественно, я испугалась!

– И тебе все равно, если я вернусь к Марии и довершу начатое? Тебе безразлично, если я буду держать в объятиях другую женщину и прикасаться к ней?

– Прекрати! Я не хочу больше слушать!

Лицо Рэтборна оказалось всего в нескольких дюймах от Дейрдре.

– От тебя несет ее духами! Гвоздиками!

– В таком случае напитай меня своими ароматами. Это именно то, чего я хочу.

– Я не люблю духи и никогда ими не пользуюсь.

– Я имел в виду совсем другое. Повисло неловкое молчание. Несколько минут Дейрдре и граф не мигая смотрели друг другу в глаза. Их дыхание смешивалось, и это действовало Дейрдре на нервы.

– Хочешь, чтобы я ушел? – спросил Рэтборн шепотом, и его жаркое дыхание коснулось губ Дейрдре.

– Это угроза, Рэтборн? Граф мучительно застонал.

– Нет! Это ультиматум, черт бы тебя побрал! Я не могу больше продолжать это вынужденное и противоестественное воздержание, пока ты флиртуешь со всеми подряд, с любым псом, который вьется возле твоих юбок и обнюхивает их. Как я, по-твоему, чувствовал себя сегодня вечером, когда ты вела себя как легкомысленная кокетка и позволяла ухаживать за собой любому похотливому негодяю, у которого начинали течь слюнки при мысли о том, как он приголубит тебя в своей постели? Послушай, Дейрдре, ты мне нужна. Я люблю тебя.

Инстинктивно Дейрдре протянула руку и, прикрыв его рот своей ладонью, прошептала:

– Не надо, не надо!

Ее прикосновение подействовало на Рэтборна как электрический разряд. Дейрдре почувствовала, как он на мгновение оцепенел, а затем, тяжело дыша и вплотную прижимаясь к ней всем телом, запустил пальцы в ее волосы и впился жадным поцелуем в губы, заглушив слабый протест.

В его страсти была ярость тропического урагана. Ничто не могло сдержать его. Ничто не могло помешать ему. Дейрдре и не пыталась это сделать. Рэтборн целовал ее снова и снова, страстно, языком побуждая раздвинуть губы, открыться для него. Он вцепился в бедра Дейрдре и застонал, прижимаясь к ней так, что она почувствовала его возбуждение и стремление добиться своего любой ценой. И она, инстинктивно отвечая на его страсть, подняла руки, чтобы он мог действовать свободнее. Рэтборн на мгновение отпустил ее и отступил.

Его глаза лихорадочно блестели.

– Лучше бы тебе понять, что это значит, – проговорил Рэтборн. – Я никогда и ни за что не позволю тебе снова оттолкнуть меня.

Дейрдре издала слабое восклицание и потянула его к себе, подставляя губы для поцелуя. Граф жадно впился в них, затем отступил, и Дейрдре, резко повернувшись, двинулась к двери в его спальню. Рэтборн начал торопливо расстегивать пуговицы на ее платье, затем сорвал его одним махом и бросил на пол. Дейрдре переступила через платье, и он толкнул ее на кровать, стал лихорадочно срывать с себя одежду.

Дейрдре была немного удивлена и озадачена таким пылом. Она смотрела, как поднимается и опускается от волнения обнаженная грудь Рэтборна, слышала его неровное, частое и хриплое дыхание, и это было единственным явственно различимым звуком в тишине комнаты. Когда Рэтборн сказал ей, чтобы она разделась, она почувствовала за этими глухо произнесенными словами напряжение всей его воли. Его желание и тяга к ней стали почти осязаемыми. Она могла попробовать их на вкус, почувствовать их запах, потрогать, увидеть.

Ее пальцы двигались слишком медленно, поэтому Рэтборн бросился на постель рядом с ней и, разорвав сорочку, обхватил ладонью упругую грудь. От этого прикосновения Дейрдре испытала такое возбуждение, что у нее перехватило дыхание. Рэтборн задрал ей юбку до талии и сорвал с нее тонкие полотняные панталоны.

– Гарет, – запротестовала Дейрдре и сделала слабое движение, пытаясь приподняться, но граф положил руку ей на грудь и заставил снова лечь. Потом он целовал ее, долго и страстно, и постепенно Дейрдре ослабела и предоставила ему свободу действий.

Рэтборн знал, что слишком спешит, но ничего не мог с собой поделать: он раздвинул Дейрдре ноги и лег на нее. Она руками уперлась ему в грудь, словно хотела остановить, удержать его, но они оба знали, что с таким же успехом можно пытаться остановить приливную волну. Рэтборн достиг цели и теперь купался в тепле обволакивающей его плоти и наконец откинул назад голову и застонал от наслаждения. Теперь он лежал совершенно неподвижно и смотрел сверху вниз на Дейрдре. Он взял ее, проявив те же инстинкты, что и животное! Из его уст вырвался долгий, сотрясший все тело вздох.

– Я напугал тебя? – спросил наконец тихо Рэтборн.

– Да, – ответила Дейрдре, надув губы.

– Обманщица!

Он поцеловал ее медленно, словно пробовал на вкус ее губы.

– Не двигайся, – проговорил Рэтборн, когда Дейрдре пошевелилась под его тяжестью.

Он чуть приподнялся, давая ей возможность вздохнуть. Ее мускулы напряглись, сжимая его, и он снова предупредил ее:

– Не двигайся.

– Я думала, ты спешишь.

– Мм, – пробормотал он и провел зубами по ее напряженному соску, не обращая внимания на то, что Дейрдре с шумом втянула воздух, намеренно усиливая ее смущение и постепенно забирая в рот ее отвердевший возбужденный сосок.

– Я спешил соединиться с тобой, а не покончить с наслаждением, – пробормотал он. – Как давно это было?

Его жаркие раскрывшиеся губы двигались по ее груди, и Дейрдре тихонько вскрикнула.

– Три месяца? Мне они показались вечностью. Ты могла предвидеть, как я поступлю, когда снова смогу держать тебя в своих объятиях.

Рэтборн приподнялся, опираясь на руки, и погрузился в Дейрдре глубже. Это была его территория, которую мог изучать он, только он один. Он так и сказал ей и вошел в нее еще глубже, будто пытался тем самым убедить ее в сказанном.

Рэтборн наслаждался ощущением нежной, мягкой плоти. Он старался не спешить и медленно подводил Дейрдре к краю бездны каждым движением бедер. Он исподволь наблюдал за тем, как разгорается ее страсть. Вот она лихорадочно задвигалась под ним... Ее кожа стала горячей от желания, глаза потемнели, губы раскрылись для поцелуя, а груди с малиновыми сосками поднимались и опускались от неровного дыхания. Когда голова ее заметалась по подушке, он разомкнул их объятия.

Глаза Дейрдре широко раскрылись, она протянула к нему руки и привлекла его к себе. Рэтборн видел смущение и недоумение на ее лице.

– Я хочу утонуть в твоих ароматах, любовь моя, – прошептал он и, отодвинувшись, начал покрывать ее тело поцелуями, легкими как перышко, затем медленно опустился на нее, продолжая губами и языком исследовать ее тело, не оставляя без внимания ни одной точки, пробуя на вкус росу, выступившую на ее разгоряченной коже. Он спускался все ниже и ниже, но едва слышный стон Дейрдре, стон разочарования, заставил его вернуться к ее губам.

– Дейрдре, любовь моя, не бойся! Я не сделаю ничего, что может быть тебе неприятно.