— Да, но там нет выхода. Поэтому они бегут оттуда.

— Просто пойдем туда! Пожалуйста, я найду выход где угодно!

Он посмотрел на нее, прищурившись, но все же двинулся вперед, рассекая толпу. Шотландец решительно отталкивал плечом всех, кто попадался на пути, так что Мэдди не составляло труда двигаться под прикрытием его широкой спины. Менее сильный человек вообще не смог бы продвинуться вперед, многих поток отбрасывал назад, но Шотландец дошел до холла. Потом он бороздил толпу, набившуюся там, пока не наткнулся на пустой коридор.

— Да! — закричала Мэдди. — Пошли туда!

Он свернул в коридор, в конце которого они обнаружили выход.

На двери висел устрашающих размеров замок.

Шотландец вопросительно посмотрел на Мэдди, но она лишь беспомощно пожала плечами. Затем повернулась, пытаясь найти другой выход. Они оказались в ловушке, в настоящей западне…

Позади нее раздался треск. Мэдди обернулась и увидела, что Шотландец впечатывает свой каблук в дверную филенку под замком. Полетели щепки. Еще удар, и дверь распахнулась. Она ахнула.

Он великолепен! А Мэдди доводилось видеть великолепных мужчин. Когда она бросилась к выходу, он схватил ее за локоть.

— Не торопись так, мой ангел. Держись позади меня. Мэдди кивнула. Затаив дыхание, она с нескрываемым обожанием смотрела на него.

Оттянув воротник, Шотландец сердито посмотрел на нее:

— Не смотри на меня так.

— Как так?

— Как будто я не такой, какой есть на самом деле.

— Я не понимаю…

Перед ними выросли два полицейских, и Шотландец задвинул ее за спину. Он ударил одного локтем, а другого кулаком. Первый запнулся и упал на спину с перебитым носом, а второй как упал, так и остался лежать.

Потом Шотландец схватил ее за руку и снова потащил за собой.

— Вы запросто избили полицейских.

— Они подвернулись под руку, — сердито бросил он.

В ее гнилом районе некоторые из жандармов были честными, но в основном — нет. Нередко у нее возникало желание пристукнуть одного-другого.

— Но…

— Я сказал, что выведу тебя отсюда. — Он замолчал и, повернувшись, взглянул на нее сверху вниз. — Уверяю тебя, я готов свернуть горы за ту награду, что ждет меня впереди.

Великолепный? Нет, восхитительный. Она чувствовала, что таращится на него словно идиотка: тупо, с приоткрытым ртом.

Каждая девчонка мечтала о лихом мужчине в маске, спасающем ее от негодяев или разбойников с большой дороги, которые хотят отнять у нее драгоценности и честь. Мэдди не была исключением и теперь задавалась вопросом, сможет ли нарушить их договоренность.

Конечно, нарушит! Она заколебалась под влиянием его разговоров о том, что он будет целовать ее грудь, а она касаться его. А если добавить и то блистательное проявление мужской силы, которому она была свидетельницей, то некоторое ее колебание естественно.

Прежде никто не вступал за нее в схватку, никогда, независимо от того, насколько остро она нуждалась в помощи.

И снова он испытывал неловкость от того, как она на него смотрела.

— Так что постарайся держаться, — сказал он угрюмо, потом повернулся и, ускоряя шаг, повел ее по глухим переулкам подальше от резких свистков. Он постоянно оглядывался на нее и, похоже, был удивлен, что она не отстает, но Мэдди могла пробежать несколько миль в таком темпе.

Когда они, наконец, замедлили бег и перешли на шаг, он отпустил ее руку, чтобы подозвать кеб. Мэдди могла свободно убежать, но обнаружила, что не может просто так покинуть его, как будто какая-то невидимая сила удерживала ее рядом с ним.

Откуда у нее эта нерешительность? Мэдди должна бежать от него, а не глазеть на эту мощную фигуру и не гадать, какова на ощупь его кожа.

Осязание всегда вызывало у Мэдди особые ощущения: прохладные шелка вызывали дрожь, бархат отзывался трепетом в подушечках пальцев, перчатки — томлением во всем теле. А он предложил трогать его тело. Она изо дня в день наблюдала, как женщины трогают мужчин, но не могла себе представить, что почувствовала бы, разминая руками твердую мужскую плоть. Ей нравились красивые мужчины, ей нравилось осязать.

Шотландец предлагал и то и другое.

— А ты не выглядишь слишком испуганной, — не оборачиваясь, отметил он.

— Меня не так-то легко напугать. — Сегодняшнее приключение выглядело детской забавой в сравнении с ее жизнью в Марэ. В одиннадцать лет Мэдди выжила во время грандиозного пожара, она пережила две эпидемии холеры — немногие в Марэ могли похвастаться этим; насилие же на улицах было там повседневным событием.

Помимо всего прочего, рядом с этим Шотландцем она чувствовала себя в полной безопасности.

— Не только хорошенькая, но и храбрая, — пробурчал он в ответ.

Тогда Мэдди поняла, что ее план отказа от своего слова потерпел полное фиаско.


Глава 5


Как только экипаж тронулся с места, Шотландец задернул занавеску со своей стороны, а затем перегнулся через Мэдди и проделал ту же операцию с занавеской на окне с ее стороны. Погрузив их в темноту, он решительно подтянул ее к себе и усадил на колени.

— Подождите! Что вы?.. Вы не можете так… — Но он начал теребить языком мочку ее уха и прокатившееся по телу наслаждение отбило желание дистанцироваться от него. — О-о-о.

— Я выполнил то, что обещал, теперь очередь за тобой, — безапелляционно заявил он.

— Куда вы меня везете?

— К себе домой.

— К вам домой? — Мэдди передернула плечами. — Мне настолько не терпится стать одной из незнакомых женщин, развлекавшихся в ваших холостяцких апартаментах…

— Ты опять будешь первой, — прервал ее Шотландец.

— И я должна в это поверить?

— Хочешь — верь, хочешь — нет. Это правда.

— Что во мне такого, что вызвало такие перемены? Он откинулся назад с раздраженным видом.

— Хотелось бы мне знать.

Это не было притворством. Возможно, у него было такое же ощущение сродства, Непонятной близости в отношении ее, как у нее самой в отношении Шотландца. Влечение Мэдди к нему было спонтанным и яростным, настолько сильным, что ей казалось, будто ее сбила карета.

Мог ли он испытывать те же ощущения?

В любом случае все это было безумием. Она даже лица его не видела.

— Шотландец, если это послужит хоть каким-то утешением, я тоже веду себя совсем не так, как всегда.

— Тогда мы разберемся в этом потом, что скажешь? — Он подпер согнутым пальцем ее подбородок. — Не вижу никаких причин отказываться от желания прямо сейчас зацеловать тебя до бесчувствия.

До бесчувствия? Одна часть Мэдди хотела, чтобы он довел ее до бесчувствия, чтобы она задыхалась, в то время как другая не могла поверить в происходящее. Когда он прильнул к ее губам, она закрыла глаза.

Его губы были теплыми и плотными. Он водил ими по ее губам, и это нежное прикосновение вызвало горячую волну, прокатившуюся по всему ее телу. Она приоткрыла губы, и его язык проскользнул внутрь и начал медленно дразнить ее язык. Мэдди никогда не испытывала ничего более возбуждающего.

И хотя до этого не предполагала, сейчас у нее не было сомнений по поводу того, что подобные поцелуи являются прелюдией к соитию.

Она вдруг начала отвечать на ласку, что усилило ощущение. Он прижимал ее все сильнее, входя во вкус и углубляя поцелуй. Она стискивала его плечи, упиваясь мощью мускулов. Она жаждала этой мощи, томилась по этой силе, хотела, чтобы эти руки обнимали ее.

Их языки сплетались вновь и вновь, разжигая в ней такой огонь желания, который никогда не возникал даже в ее воображении. Он, должно быть, чувствовал то же самое. Он удобнее посадил ее на коленях и застонал, когда его восставший орган всей длиной впрессовался в ее зад. Мэдди могла поклясться, что чувствовала исходящий от него жар даже сквозь их одежду, и тут же представила себе, как поглаживает его ладонью. Во всех своих фантазиях она и представить себе не могла, какой он горячий. Она заерзала на его коленях…

Он чуть отстранился и уставился на нее, будто в шоке, с полуоткрытым ртом и неровным дыханием.

— Я… я никогда раньше особо не любила целоваться, — прошептала Мэдди с пришедшим осознанием того, что действительно задыхается.

— Да и я тоже, — прохрипел он.

Она захныкала, требуя еще. Он выругался в ответ. Они снова начали целоваться.

Он казался неутомимым и продолжал целовать ее с не меньшим пылом, чем в первый раз, пока она не почувствовала себя бесхребетной и беспечной. Бесчувственной… Застонала, не отрывая губ.

Но он с настороженным видом оторвался опять.

— Это было… это… — Он прищурился. — Ты так целуешь меня, а эта ночь закончится, не успев начаться.

Он был явно весьма опытным и искушенным и, тем не менее, наслаждался ею. Он по-прежнему доставлял удовольствие ей. Мэдди была возбуждена и в силу каких-то причин ощущала себя счастливой, чего не испытывала долгие месяцы.

— Шотландец, — проворковала она, запуская пальцы в его густую шевелюру, — я рада, что попросила тебя помочь мне в бегстве.

— Я очень рад быть с тобой здесь.

Мэдди вдруг испытала досаду, посчитала слишком несправедливым то, что ее муж не будет таким, как этот бог, который держал ее в объятиях, распалял каждым чутким прикосновением своего языка.

А что, если удастся женить его на себе?

Правда, она все еще не видела его лица и не знала его имени. Но если быть честной, она готова рискнуть и предположить, что Шотландец не троекратный вдовец. А если быть честной до конца, то она ведь видела лицо графа.

Страстные поцелуи этого мужчины, ее неодолимое влечение к нему и в немалой степени его незаурядная сила натолкнули Мэдди на отличную идею решения всех своих проблем.