- Вы… Я, наверное, вас неправильно понял… - слова застревали у него в горле.

   - О, юноша, это была шутка, только и всего! – Профессор расхохотался, но как-то неестественно.

   Иван тоже вежливо посмеялся.

   Но когда он шёл к двери, Феоктистов бросил ему вслед.

   - Но если вы, всё-таки, передумаете… Всего доброго, молодой человек.

   Если бы кто-либо рассказал Ивану подобную историю, он бы подумал, что его хотят разыграть.

   Но этот странный разговор на самом деле состоялся. И именно с ним.

   Ну и папаша!

   Иван вдруг представил себя на свадебной церемонии рядом с Фёклой в её обычном мрачном наряде. Прямо как в готическом романе. Ужас!

   Вот их объявляют мужем и женой, а затем предлагают скрепить союз традиционным поцелуем. Он смотрит в её карие с золотистыми крапинками глаза и касается красивых нежных губ своими губами. О, это уже выглядит совсем даже неплохо! Можно даже сказать – возбуждающе…

   - Ванечка, дорогой, здравствуй. Давно тебя не видела.

   Иван тряхнул головой, отвлекаясь от приятных мыслей, и увидел перед собой крашеную медноволосую женщину. Худощавая и ухоженная, она смотрела на него своими большими голубыми глазами, умело подчёркнутыми косметикой, и улыбалась неестественно полными губами.

   - Разве? Мне казалось, что я видел тебя на прошлой неделе, Иветта.

   - Вот я и говорю, давно. Ты идёшь в свой кабинет? Впрочем, это не важно. Я тебя провожу. – Женщина взяла его под руку и пошла рядом, прижимаясь к его телу.

   Приторный запах её духов и раньше раздражал Ивана, а сегодня просто вызывал тошноту. И как его угораздило встречаться с ней целых пол года и целовать эти похожие на холодец губы?

   Иветта была старше его на пять лет и уже успела побывать замужем. Она работала на кафедре хирургии преподавателем и с первых дней его появления в клинике опекала Ивана. Эта женщина показалась ему интересным собеседником и внимательным слушателем. Они часто разговаривали о музыке, искусстве, литературе, а затем неожиданно для него оказались в одной кровати. Иветта вполне удовлетворяла его запросы.

   Но когда он стал подумывать о том, что они могли бы пожить вместе и поближе присмотреться друг к другу, Иван узнал, что она так же успешно удовлетворяет в постели и Колю Хруща.

   Он застал их на диване в дежурной комнате для врачей, когда приехал по срочному вызову к пациенту с язвой желудка. Иветта вдохновенно пришпоривала Кольку в качестве наездницы.

   Иван даже не стал выслушивать её оправдания. А на Хруща почему-то даже не обиделся. Он пожелал любовникам счастья в личной жизни и ушёл, радуясь, что не успел ничего сообщить любвеобильной женщине о своих планах.

   И хотя Иветта никак не хотела поверить, что между ними всё закончилось, продолжала донимать его телефонными звонками и загонять в угол в уединённых местах больницы, Иван считал, что ему ещё крупно повезло. До сегодняшнего дня он удачно избегал щекотливых ситуаций.

   - Зачем тебя вызывал Феоктистов?

   Колька его когда-нибудь доведёт. Честное слово – не мужик, а сплетница.

   - Эта аудиенция касается моей работы и не имеет никакого отношения к тебе, Иветта.

   - Это ты зря. – Женщина надула свои губки, и Иван поморщился – неужели она не замечает в зеркале, что это вульгарно выглядит? – Я могла бы поделиться с тобой информацией об Ане.

   - Кто такая эта Аня?

   - Его дочь. Разве ты не знаешь, как её зовут?

   - Я не знаком с младшей дочерью Феоктистова. – Ивана стал раздражать  этот разговор. Ему совершенно не было никакого дела до ещё одной дочери профессора. Он и с этой не знал, что делать.

   - Младшую дочь Феоктистова зовут Катей. Аня – старшая дочь и головная боль нашего доктора наук.

   - Подожди, - Иван даже остановился. – Разве её не Фёклой зовут?

   Ей таки удалось его заинтриговать, Иветта торжествующе рассмеялась.

   - О, это целая история – выкрутасы избалованной девчонки. Она в подростковом возрасте заявила, что не желает, чтобы к ней обращались по фамилии отца. А если кому-то очень нравится буква «Ф», то пусть лучше зовет её Фёклой. Прозвище прижилось.

   Оказывается, Фёкла, то есть Аня очень сильно ненавидит своего отца если деже не желает носить такую известную фамилию. Ивану почему-то вдруг захотелось выяснить настоящие причины её поведения.

   Он облегчённо вздохнул, когда увидел, что от лифта к его кабинету едет каталка с очередным пациентом.

   - Извини, Иветта, меня ждут больные, – на ходу бросил он недовольной женщине и заскочил в свой кабинет.



***


   Мышцы на его руках бугрились в такт монотонным движениям. Стройный, длинный, поблескивающий от пота и обтянутый спортивной майкой торс ритмично поднимался и опускался над бетонным полом балкона.

   Аня сидела на подоконнике, грызла покрытый черным лаком ноготь и наблюдала за тем, как отжимается ее сосед. За последнюю неделю такое времяпровождение стало для нее привычным занятием.

   Все началось с того странного свидания, когда Булыжник страшно разозлил ее своим ужасным продолжением. Она сразу отвергла такое решение проблемы.

   Сначала.

   Она даже гордо покинула «Черный кулак», обидевшись на жениха.

   Но, чем дольше Аня размышляла, тем больше сомневалась.

   Борис уже давно стал ее выбором. Она привыкла считать его только своим. И он казался ей таким похожим на дядю Славу!

   А дядя Слава с детства стал для Ани образцом мужчины. Он был не каким-то изнеженным, хлипким, ненадежным интеллигентом, похожим на ее отца. Этот мужчина сам пробивал себе дорогу в жизни, будучи вначале лишь  обыкновенным автомехаником и тренером по боксу.

   И, хотя, ее жених всем напоминал любимого дядю Ани, в этот раз маленький червячок сомнения начал грызть твердыню ее уверенности.

   Больше всего в предложении Булыжника Анюту смущало отсутствие ревности с его стороны. Неужели ему было совершенно не важно, что она, пусть даже единожды, займется сексом с другим мужчиной?

   Это выглядело как-то… неестественно.

   Может, он не хочет причинить ей боль? А сам, где-то в глубине души, очень переживает по поводу этого события?

   Теоретически, Аня уже давно была готова стать женщиной. Ей очень нравилось целоваться и обниматься, до тех пор, пока Бориса не охватывал азарт, и он переставал обращать внимание на ее протесты, оставляя на Анином теле многочисленные следы от синяков и укусов. Но и это, по ее мнению, свидетельствовало о силе его желания обладать именно ею.

   Гораздо меньше нравилось, вернее почти не нравилось девушке ласкать руками и языком главное достоинство Бориса.

   Она помнила тот день, когда Булыжник так распалился от их поцелуев, что силой прижал ее голову к своему паху и стал давать инструкции. Аня с тех пор так и относилась к этому процессу – рационально.

   И хотя все происходящее выглядело несколько унизительно, девушке очень хотелось доставить удовольствие своему избраннику.

   С тех пор этот акт стал неизменным атрибутом их общения. Но, видимо, с некоторых пор Булыжнику этого стало слишком мало.

   Аня вздохнула.

   Она много раз предлагала Боре жить вместе без печати в паспорте. Но тот неизменно настаивал на том, что вначале они обязательно поженятся, причем после того, как Аня закончит учебу.

   Она уважала его за стойкость и соглашалась с тем, что если ты однажды дал слово, то должен его держать. Она сама никогда не врала, даже себе в убыток, и выполняла обещанное.

   Как все запуталось! Она, пусть даже из принципа, не могла отказаться от Бори и, одновременно, очень не хотела соглашаться с его предложением.

   Какие, все-таки, мужчины слабые и безвольные создания. Ей оставалось учиться ещё минимум два года. И эти два года Борис станет заниматься сексом с кем-то другим.

   Не бывать этому!

   Она потерпит и один раз переспит с другим мужчиной. Это будет мелочью, по сравнению с той чередой женщин, которые пройдут через кровать Бориса до их свадьбы.

   Когда Аня после бессонной ночи неделю назад позвонила Булыжнику и сообщила, что согласна, тот невозмутимо сказал:

   - Умница. Я всегда знал, что ты рассудительная девушка. Скоро мы будем кричать от счастья. И не беспокойся – я женюсь на тебе при любом раскладе.

   Если бы и она была так же уверена в разумности принятого решения.

   Аня снова вздохнула и принялась грызть другой ноготь.

   Этого другого мужчину еще нужно как-то уговорить, соблазнить.

   Хотя целуется он очень даже волнующе.


     ***



   Аня.

   Хорошо, что теперь он знает, как ее зовут. Потому что девушку, позвонившую поздним вечером в его квартиру и сейчас стоявшую в проеме двери, совсем не хотелось называть Фёклой.

   И хотя ей очень шли маленькие, черные, ажурные трусики, демонстрирующие соблазнительные округлые бедра во всей красе, и красный маленький топ с черным кружевом, главным украшением девушки были блестящие волосы, которые оказались достаточно длинными, чтобы гладкой эбонитовой волной окутать тонкие плечи.

   Он как околдованный смотрел на это очаровательное юное создание, переминавшиеся с ноги на ногу в черных шлепанцах, состоявших из двух узких ремешков и подошвы на довольно высоком каблуке.

   Иван за последнюю неделю видел ее в разной одежде, в том числе несколько раз издалека в белом халате и шапочке. И в любом из них Аня выглядел сексуально.

   Но сегодняшний прикид…

   - Хватит пялиться, - произнесла девушка резким тоном, а затем, будто вспомнив о чем-то важном, добавила уже более мягко, даже как-то вкрадчиво. – Я замерзла. Почему бы тебе не впустить меня?