– Тимоти, как ты мог? Чтобы именно с этим человеком…

Возвращая ему карточку, Майлс спокойно сказал:

– Мне казалось, что я всего несколько минут назад слышал это имя. С вашей стороны, мистер Бренкомб, было весьма опрометчиво оскорблять жену мистера Хардэйкра.

Тимоти с несчастным видом вздохнул:

– Когда он услышит о моей глупой выходке в парке, он тут же потребует с меня деньги. Если я не смогу их вернуть, он ославит меня на весь свет. Вряд ли мое поведение одобрят мой и твой отец, Кэролайн.

– Мой отец поможет тебе, я уверена, – сказала Кэролайн, но в голосе ее чувствовалось сомнение.

– Хорошенький прием я бы получил, если бы пришел к нему с просьбой одолжить мне пятьсот фунтов, а потом попросил твою руку. Думаю, он сомневается, гожусь ли я тебе в мужья.

– А ты не можешь обратиться к брату? – предложила она.

– Только не сейчас. У его жены тяжелые роды. Он просто захлопнет дверь у меня перед носом.

– Тогда твои друзья? Эти юные джентльмены, которые так восхищались тобой сегодня в парке.

Тимоти иронически усмехнулся:

– У них в карманах ветер гуляет. Спустили все до пенни, как и я.

Она молча смотрела на него, потрясенная такой безответственностью. Вспомнила прошлые годы. Время от времени она одалживала ему небольшие суммы денег, выпрошенные у отца без ведома матери. В конце концов, он всегда возвращал ей долг, хотя уже на следующей неделе снова просил взаймы. Суммы никогда не превышали нескольких гиней. Но эта…

Майлс встал, задумчиво теребя подбородок.

– Я тут кое-что подсчитал в уме. Я привез довольно солидную партию табака. Я думаю, что смогу получить за нее сумму, которая вам нужна.

Тимоти жалко проговорил:

– Я не могу ее принять, сэр. Я… Вы меня почти не знаете. Вы приехали в нашу страну и…

– Я кузен мисс Пенуорден. Поскольку это дело касается ее, косвенно…

Кэролайн подняла на него сияющий взгляд:

– Майлс, это так великодушно с вашей стороны. Тем более, что я так в вас ошибалась.

– Когда вы подумали, что я приехал, чтобы отобрать у вас Трендэрроу? – Он добродушно рассмеялся. – Скажем, я хочу оставить о себе лучшее впечатление, идет?

Тимоти, чувствуя огромное облегчение, с растерянностью пробормотал:

– Я не знаю, когда смогу с вами рассчитаться, сэр. И даже не могу дать никаких настоящих гарантий…

– В Виргинии, мистер Бренкомб, достаточно слова джентльмена. Для вашего удобства вы можете вернуть мне долг через моего лондонского агента. – Майлс уселся за бюро и взял перо. – Я заверю, что сумма будет выплачена по представлении данной расписки. Думаю, этого будет достаточно?

Пятьсот фунтов! – подумал он, и почти никакой надежды получить деньги обратно! Видя благодарность в глазах Кэролайн, чувствуя легкое прикосновение ее пальчиков к своей руке, он знал, что, если бы понадобилось срочно раздобыть пять тысяч фунтов, он сделает это ради нее.

Вечером Майлс прибыл в дом лорда Бренкомба, и капитан велел ему отпустить нанятый им экипаж.

– Хватит места и в нашем. Тимоти получил известие, что жена его брата благополучно разрешилась мальчиком, и поехал поздравить их. Он присоединится к нам позднее. – Потерев подбородок, он тяжело вздохнул. – Счастливый лорд Бренкомб! Двое сыновей да теперь еще внук, который сможет носить его фамилию. Вы не хотели бы сменить свою – взять фамилию матери? Вы единственный Пенуорден по нашей линии.

Улыбнувшись, Майлс сказал:

– Я польщен, сэр, что вы считаете меня достойным такой чести. Рискуя вас обидеть, вынужден отказаться. Моего отца очень уважали в Виргинии. И я горжусь тем, что ношу его имя. – Он поклонился Амелии, просто, но со вкусом одетой в зеленое с сиреневой отделкой платье. – Думаю, вы бы не стали принимать так называемого изменника…

– Вы не из того материала, из которого получаются предатели, Майлс. В душе вы такой же англичанин, как и я.

Майлс пожал плечами:

– Возможно. Но не всегда следуешь тому пути, который указывает тебе сердце.

Амелия нетерпеливо хлопала веером по пальцам.

– Кэролайн уже целый час занимается своим туалетом. Это невежливо с ее стороны… А, вот она наконец!

Через открытую дверь гостиной Майлс увидел Кэролайн. Девушка помедлила на повороте лестницы, ее затянутая в белую перчатку рука показалась ему детской, когда она легонько прикоснулась к медному канделябру. В мягком освещении блестела серебристая вышивка белого платья. Драгоценности в темных волосах, высоко забранных по лондонской моде, сверкнули, когда она повернула голову. Широкая юбка подчеркивала ее узенькую талию; корсаж, достаточно низкий, демонстрировал нежную белизну плеч и шеи. Она слегка напудрилась, нарумянилась и украсила щеки двумя крошечными родинками.

Он пошел настречу Кэролайн и склонился над ее рукой. На секунду их взгляды встретились, и ее глаза вспыхнули счастьем. Она опустила длинные ресницы, сделала реверанс. Она оперлась на его руку и тонкими пальчиками сжала ее.

– Я хотела поблагодарить вас, – прошептала Кэролайн, – за вашу доброту к Тимоти. Это действительно в высшей степени великодушно, Майлс.

Он положил сверху свою руку.

– Чтобы не огорчать вас, дорогая…

В тот момент, когда они вошли в бальный зал, взоры всех присутствующих обратились к ним. Громкие голоса смолкли, веера на мгновение замерли, глаза женщин, некоторые скрыто, некоторые откровенно, провожали их по всему залу. Кэролайн сжала пальцами его руку, высоко подняла голову, гордая тем, что идет рядом с ним.

Улыбаясь ей, Майлс весело сказал:

– Вы были очень добры, когда в театре предложили мне свою помощь. Я полагаюсь на вас и теперь, и, надеюсь, вы посоветуете мне кое-что и касательно танцев. То, что считается уместным в резиденции губернатора отдаленной колонии, может не совпадать с…

Она слегка похлопала его по пальцам веером.

– Вы опять поддразниваете меня, напоминая, что я ничего не знаю о вашем образе жизни. Думаю, военный танец индейцев показался бы мне очень интересным.

– Я вам станцую его как-нибудь. Хотя не представляю; где я добуду перья и томагавк.

– Они очень страшные – индейцы?

– Индейцы уже давно нас не беспокоят. При нашем приходе есть даже школа для индейцев, где мы пытаемся воспитывать их в христианской вере.

За его спиной поднимались высокие листья пальмы, и вдруг Кэролайн вспомнила, как торопилась по дорожке к часовне мимо высоких папоротников, которые в ее представлении превратились в тропические джунгли, как пахло морским, соленым ветром, слышался шум моря. Ее воображение унесло в прошлое. Она прижала руку к сердцу, пытаясь унять его отчаянное биение. Странное возбуждение овладевало ею, все казалось каким-то нереальным, загадочным.

В зал вошел Тимоти, оглядываясь и явно кого-то разыскивая. Ее Тимоти, с которым она хотела связать свое будущее.

Она глубоко вздохнула и обернулась к Майлсу. Голос Кэролайн прозвучал твердо:

– Вы правы, у нас с вами разные натуры. Надеюсь, мой корабль будет плавать по более спокойному морю, чем корабль вашей матери.

В глазах у Майлса проскользнуло разочарование.

– Но мне показалось… – начал было он, но замолчал.

Он попытался не выдать волнения, когда к ним подошли капитан и Амелия.

Нарочито весело Кэролайн спросила:

– Папа, а ты намерен сегодня танцевать?

– Конечно. Амелия, только не говори, что ты уже стара. Ты всегда была легкой на ногу.

Глаза его жены просветлели, она улыбнулась от удовольствия и церемонно заявила:

– Попробуем станцевать менуэт. Если музыканты начнут играть более живой танец, мы найдем уютное местечко и будем наблюдать за публикой.

– Ты права, дорогая, – со вздохом согласился капитан. – Боюсь, если я сейчас пойду танцевать джигу, у меня ничего не получится.

Не успели они отойти, как к Кэролайн и Майлсу приблизился Тимоти. Глаза его радостно блестели.

– Мне необыкновенно повезло, – вместо приветствия сообщил он. – Мой брат так рад рождению сына, что его буквально распирает от желания пролить свои щедроты, тут-то я и подвернулся. Не задавая вопросов, он согласился погасить мой долг. Больше того, он был в таком прекрасном расположении духа, что я позволил себе увеличить сумму долга на двести фунтов. Ну не надо смотреть так укоризненно, Кэролайн! Он может себе это позволить, у него есть преимущества старшего сына.

Достав из кармана лист бумаги, он торжественно порвал его пополам. С преувеличенно почтительным поклоном он протянул обрывки Майлсу:

– Сэр, ваше великодушие глубоко меня тронуло. И теперь, когда у меня нет необходимости воспользоваться вашим предложением, моя благодарность нисколько не уменьшилась. А теперь я могу с легким сердцем танцевать весь вечер и ни о чем не думать. Пойдем, Кэролайн, слышишь, это джига герцога Монмаута, у тебя в этом танце нет соперниц! Уверен, мистер Куртни, не увлекается деревенскими танцами.

Кэролайн не решалась принять приглашение, не зная, что подумает Майлс. Тот слегка улыбнулся и церемонно поклонился:

– Поскольку мистер Бренкомб отвел мне роль убеленного сединами старика, я приглашаю вас на менуэт.

Кэролайн послышались в его голосе то ли обида, то ли сарказм, но ей некогда было размышлять: Тимоти нетерпеливо тянул ее за руку. Во время танца она поискала глазами Майлса. По-прежнему в одиночестве, он стоял рядом с пальмой, держа в руках порванный лист бумаги. Затем скомкал его и, мгновение помедлив, бросил в цветочный горшок. От этого жеста почему-то повеяло такой безнадежностью, что у Кэролайн сжалось сердце. Она сбилась с ритма и отчаянно смутилась. Подняв взгляд на Тимоти, она увидела его словно сквозь туман – это на глаза ей навернулись нежданные слезы.

Все кончено, думал Майлс. Мечта и искушение. Мечта, которая на мгновение отразилась в ее глазах; искушение, которое заставило его найти уединенный уголок, чтобы развеять ее сомнения такими поцелуями, которыми никогда не награждал ее Тимоти. Как бы она была поражена, возможно, даже испугалась бы его страсти, о существовании которой не подозревала. А потом, когда он успокоил бы ее, шепча на ушко нежные слова, она бы перестала дрожать и, может быть…