– О, это было бы идеально, – сказала я. – Я собираюсь взять интервью и у тренера танцевальной команды, а может быть, у нескольких предыдущих, чтобы подтвердить цифры по зарплате, которые у нас есть. Может, нам немного расширить тему и включить другие виды спорта? Я думаю, следующим естественным шагом было бы поинтересоваться командой по софтболу, так как это наиболее близкое соответствие.

– Ты на верном пути, – согласилась она, – но… Тогда это будет история о неравенстве между мужскими и женскими видами спорта? Потому что я думаю, что эта история уже проваливалась в прошлом.

– Наверное, вы правы, – подумав, сказала я. – Это совершенно точно о деньгах, которые перечисляются на эту программу. Что-то здесь не сходится.

– В точку! Вот почему я с тобой не хочу расставаться, – подмигнула мисс Брандт. Она передала мне листок бумаги с контактами Чейза и улыбнулась. – Я горжусь тем, как усердно ты работаешь над этим расследованием. Ты же понимаешь, что, скорее всего, встретишь сопротивление со стороны школы, но все равно пошла на это. Надеюсь, ты подумаешь о журналистике, а я могла бы помочь тебе найти перспективный курс.

Я переминалась с ноги на ногу, опустив глаза.

– Думаю, осенью я буду поступать в государственный университет Индианы. У них достойная программа.

Миссис Брандт покивала головой.

– Я не собираюсь ругать университет Индианы, потому что многие мои ученики учатся там и им очень нравится, но не у всех такие же академические успехи, как у тебя, Саванна. Я действительно считаю, что тебе стоит подумать над тем, чтобы с твоими оценками и талантом поступать в такие места, как Колумбия или университет Нью-Йорка. И у тебя есть учитель, который очень доволен тобой и готов написать тебе блестящие рекомендательные письма.

– Это много для меня значит, – сказала я, – и я обещаю подумать.

Уже прозвенел последний звонок на второй урок, поэтому я положила листок бумаги в рюкзак. У меня оставалось всего две минуты, чтобы успеть добежать до спортзала и переодеться для урока физкультуры. Похоже, сегодня как раз тот день, когда мне снова снимут баллы за опоздание и медлительность при переодевании.

– Мне пора бежать. Я дам вам знать, когда организую эти интервью.

– Отлично, – прокричала мне вслед мисс Брандт.

Непонятно почему, но, выходя из кабинета, я чувствовала себя виноватой. В чем дело? Ведь я уже давно решила, что буду поступать в тот же университет, что и Эшли, чтобы мы могли исполнить свое предназначение быть самыми лучшими соседками по общежитию. Осознание того, что мое будущее четко спланировано, придавало мне уверенность. Оно помогало переживать ссоры с мамой и огорчение, когда отец менял свои планы и не приезжал к нам – пока я смогу вести обратный отсчет времени до поступления в колледж и воссоединения со своей любимой сестрой и лучшей подругой в одном лице, в настоящем тоже все будет нормально.

День проходил без особых событий, если не считать моего впечатляющего падения на матче в вифлбол[5], которое точно не украсило игру. Позже я планировала позаниматься с Джорджем, и можно сказать, что была немного взволнована этим. Мы решили, что проще всего встречаться каждую неделю в одно и то же время, а не договариваться заново каждый раз. Запланированные встречи с Джорджем меня очень даже устраивали.

Я священнодействовала, готовясь к его приходу, – разложила на столе печенье Toll House, а потом торжественно отправила его в разогретую духовку.

Звонок в дверь заставил меня чуть ли не подпрыгнуть, и я побежала встречать гостя. Желая продолжать делать вид, что я равнодушна к Джорджу и не замечаю, насколько он хорош при своей кажущейся неуклюжести, мне следовало вести себя с ним более уравновешенно. Мое же плохо контролируемое дерганье плохо соответствовало образу нормального человека.

– Привет, – сказала я.

Он стоял у двери, держа в руках пиццу пепперони из Pizza Kitchen. И мне показалось, что я никогда не видела ничего прекраснее этого. Почти рыжие волосы Джорджа были растрепаны, словно он только что встал после дневного сна и вдруг вспомнил, что ему нужно быть здесь. Мой рот наполнился слюной (по разным причинам, но если честно, в основном из-за пиццы), и я пригласила его войти.

– Ты настоящий ангел, что принес пиццу, – сказала я, – как будто наконец понял, как заслужить мое хорошее отношение.

– Путь к этому оказался непростым. Что не любит Саванна? Участвовать в трехногой гонке, быть сбитой машиной. Что она любит? Пиццу.

И тебя, хотелось сказать мне. Но тут же стала понятна вся глупость этой мысли. Конечно, я не могла ему нравиться. Он был чудесный, обаятельный и вообще – хороший. А я была порой вредной и в целом не очень приятной пухлой девочкой. Очевидность этого факта на какую-то секунду меня задела.

– Ты быстро учишься, кузнечик. Я весьма впечатлена, – сказала я.

Несколько мгновений мы сидели друг против друга в тишине, пока не сработал таймер духовки.

– О, мне нужно поставить печенье в духовку, – сказала я.

– Ты испекла мне печенье? Теперь я чувствую себя как лох, что принес пиццу.

– Это полуфабрикат, печенье Toll House. Надо только положить печеньки на бумагу для запекания и поставить в духовку. Еще одна вещь, которую ты быстро выучишь, – что я не богиня домашнего очага, как хотелось бы моей мамочке. Я могу приготовить макароны с сыром и разогреть замороженную еду в духовке, но это предел моих кулинарных способностей.

– Я все равно впечатлен, – сказал Джордж.

Фиеро подошел и стал обнюхивать лежавшую на столе коробку с пиццей, и Джордж заговорил с моим меховым другом в своей особой собачьей манере. Не знаю, почему так греет душу, когда кто-то у тебя на глазах общается с твоим домашним любимцем, но я снова растрогалась, глядя на Джорджа. Можно сказать, что я просто растаяла.

Он открыл коробку, и там оказалась наша фирменная пицца – половина пепперони и половина с ананасом. Я достала из шкафа тарелку и поставила перед Джорджем как раз вовремя, чтобы поймать сбежавший ломтик ананаса и не дать ему упасть на пол. Фиеро жалобно заскулил, зная, что лакомый кусочек достался бы ему, если бы шлепнулся на пол.

– Что за контрольная на этой неделе? – спросила я, устраиваясь на своем месте, взяла кусок пепперони и принялась с удовольствием есть.

– Многочлены, – вздохнул он. – Казалось бы, после нескольких недель должно было стать легче, но я все еще мучусь с ними.

– Возможно, тебе достался не самый квалифицированный репетитор в мире, – сказала я, снимая с пиццы кусок перца и отправляя его в рот.

– Нет, ты супер, – возразил он, – по крайней мере с твоей помощью я могу продраться через решение задачи хотя бы с каким-то пониманием того, как это делать. Без тебя моя оценка по математике была бы ниже самой плохой.

– Не будь слишком суров к себе. Ты ведь получил «А» за прошлый тест?

– Только из жалости ко мне. Я получил дополнительные баллы за то, что посетил достаточное количество практических занятий с Кавачем до и после школы.

– В этом нет ничего стыдного. Могу поспорить, что Кавачу приятней ставить хорошие оценки людям, которые стараются. Ты прилагал намного больше усилий, чем большинство.

– Расскажи мне, каково это – забраться в твою голову, – внезапно попросил Джордж.

– Поверь мне, ты не захочешь там оказаться. Там много чего происходит, о чем никто не подозревает, – ответила я, подперев голову рукой.

– Например?

Я посмотрела на него, прикидывая, насколько на самом деле ему было бы интересно услышать все мои самые глубокие и темные мысли. Мы встретились с ним глазами и не отводили взгляда, не осознавая, насколько долго смотрим друг на друга. Мое сердце зачастило при мысли о том, чтобы рассказать о себе этому парню, которого я встретила всего лишь несколько недель назад. У меня было чувство, словно я знаю его многие годы, как будто мы положили закладку в книгу нашей дружбы и просто открываем ее на том месте, где остановились. Я не знала, должна ли чувствовать волнение или страх от того, что мне с ним так легко и просто. Ради собственного рассудка я решила выбрать волнение.

И тут мама решила, что наступил самый подходящий момент для того, чтобы появиться на кухне. Она прошествовала на середину и остановилась, глядя на меня.

– Что ты готовишь? – спросила она.

Я повернулась к маме, пытаясь телепатировать ей мысль, чтобы она сделала большое одолжение и оставила нас в покое, но моя безмолвная мольба осталась незамеченной.

– Пеку, – поправила я, – это печенье в духовке.

Мама быстро подошла к духовке, выключила ее, торопливо надела прихватку. Достав печенье, она швырнула его на стол. – Оно еще не готово! – воскликнула я, подходя к ней.

– Ты знаешь, как я отношусь к переработанному сахару в своем доме, – сказала мама. В ее глазах горело безумие, как будто она не спала несколько дней. Халат распахнулся, так что под ним стали видны крошечная комбинация и шорты. Ее ключицы выпирали из-под халата, и я попыталась вспомнить, когда последний раз видела, чтобы она ела дома, но не смогла.

– Я сделала их для моего друга. Ты помнишь Джорджа? Это парень в нашей кухне, который является свидетелем твоего психоза, – сказала я.

Мама молча соскребала недопеченные шарики теста в мусорное ведро, не обращая внимания на мои вопли и мольбы остановиться. У нее была своя собственная задача, и никакие мои слова не могли вырвать ее из этого транса.

Мама перевела взгляд на пиццу на столе и направилась к ней. Я в ужасе повернулась к Джорджу. Это была последняя капля. Он никогда не захочет узнать меня поближе, увидев маму в таком состоянии. Это означало конец нашей дружбе, и все что я могла сделать – это просто смотреть.

– Мама, остановись! – закричала я. – Пиццу принес Джордж, он купил ее на свои деньги! Пожалуйста, остановись!

Она медленно остановилась, поворачиваясь ко мне лицом. Слезы текли по моему лицу, и я с ужасом ждала ее следующего шага.