Однако как только страхи ее улеглись, девушка вспомнила свою обиду.

Откинув голову назад, она с укором посмотрела на него.

– Почему вы заставили меня ждать так долго? – спросила она. – Разве вы не знали, что начнется прилив, когда пригласили меня встретиться там с вами?

Саймон положил ладони ей на плечи и отстранился на расстояние вытянутой руки. В тусклом свете фонаря было заметно, как помрачнело его лицо.

– Послушайте меня, Аннабелл. Я не писал вам этой записки. Я нашел ее на вашем письменном столе, когда зашел в детскую, чтобы поговорить с вами.

– Но это был ваш почерк, Саймон. Я его узнала.

– Значит, кто-то научился его подделывать. Кто-то, кто хотел, чтобы вы погибли в этой пещере.

Аннабелл в ужасе с недоверием смотрела на него.

– Но кто? Почему?

– Я бы поставил в первую очередь на Персиваля Бантинга.

Кровь в жилах Аннабелл заледенела. Она припомнила горькую обиду, вспыхивавшую в темных глазах викария всякий раз, когда он смотрел на нее. Чуть помедлив, она сказала:

– Вчера у меня возникло отчетливое чувство, что он и был тем злодеем, который стрелял в Николаса и меня.

– Значит, мы оба пришли к одинаковым выводам. Я с самого начала знал, что Бантинг интересуется кельтской историей, и некоторое время наблюдал за этим мошенником. Но у меня не было доказательств, чтобы обвинить его. А когда вы вчера привели его на раскопки, и он завел разговор о друидах, я подумал, что это подходящая возможность вывести его на чистую воду. Я дал ему понять, что собираюсь выкопать найденный клад.

– Значит, на самом деле вы ничего не нашли? – Она и вправду почувствовала разочарование и обиду за него. – О, Саймон, мне так жаль.

Он криво усмехнулся:

– Не стоит. Этой камеры никогда не существовало. Я придумал это на месте, надеясь, что Бантинг вернется среди ночи, чтобы украсть артефакты. Но погода испортилась, и он не показывался до утра.

– Вы хотите сказать, что всю ночь провели на холоде под открытым небом, выслеживая его?

– Мы с кучером дежурили по очереди. – Он рассмеялся при виде потрясенного выражения ее лица. – Это ничем не отличается от караульной службы. Я к этому привычен.

Ничего удивительного, что Саймон не зашел к ней прошлым вечером. Он был занят другим делом.

– Что сказал викарий, когда там не оказалось погребальной камеры?

– Я сделал вид, что просто ошибся. Мол, к несчастью, глаза мои обманули меня. Бантингу с трудом удалось скрыть свой гнев. Он ушел в ярости в середине утра, и больше я его не видел. – Саймон сжал ее плечи. – Но клянусь вам, я и вообразить не мог, что он выместит свое зло на вас.

Аннабелл содрогнулась.

– Я еще могу понять, почему он хотел выдворить меня с раскопок. Но заманить меня в пещеру… на верную смерть… Это совсем другое дело.

– Он сумасшедший, этим все объясняется, – решительно заявил Саймон. – Он затаил обиду на вас еще с тех пор, как вы вытеснили его из классной комнаты много недель назад.

Аннабелл попыталась представить себе, как викарий замышляет убийство. Неужели он возвращался в замок, чтобы написать записку? И как он мог оставить ее на учительском письменном столе так, что его никто не видел?

Затем она поняла как.

– У него мог быть сообщник, Саймон. Вчера я видела, как он разговаривал с миссис Уикетт, и у меня создалось впечатление, что они… близки. Думаете, он попросил ее оставить записку в классной комнате?

– Я это выясню, обещаю вам. – Саймон поднял фонарь, и хотя выражение его лица оставалось угрожающим, рука его нежно обняла ее поясницу. – Ваша юбка намокла. Вы, должно быть, замерзли. Вам нужно скорее вернуться в детскую и согреться у камина.

Аннабелл прошла с ним по узкому тоннелю, ведущему наверх, в подвал замка.

– Что вы будете делать теперь?

– То, что должен был сделать с самого начала. Я прикажу арестовать Бантинга за попытку убийства.

Глава 23

В вечер бала по случаю Самайна Аннабелл в своей спальне присела на краешек узкой кровати, чтобы надеть изящные бальные туфельки. Подняв одну, она залюбовалась ею при свете свечи. Хрустальный бисер сверкал и искрился на темно-бордовом атласном полотне. Девушка все еще испытывала глубокую признательность леди Милфорд за ее изысканный подарок. Она была столь многим обязана этой женщине, что вряд ли когда-нибудь сможет с ней расплатиться.

Поскольку леди Милфорд просила ее присылать регулярные отчеты об успехах Николаса, Аннабелл добросовестно отправила ей три дня назад длинное письмо с описанием достижений герцога в учебе. Затем она изложила все странные происшествия, связанные с поляной друидов, включая два злонамеренных покушения на ее жизнь. Как рада будет леди Милфорд узнать, что не ошиблась в своей инстинктивной неприязни к Бантингу!

Теперь этот человек сидел в тюрьме в ожидании суда. По словам Саймона, Бантинг яростно отрицал обвинение в попытках убийства, хотя признался, что тайно вел раскопки в кельтском святилище. Кроме того, миссис Уикетт созналась, что это она запустила ворону в библиотеку, пытаясь напугать Аннабелл и вынудить ее покинуть замок. Однако она категорически заявила, что не оставляла записку в классной комнате. Тем не менее эта женщина была уволена за помощь и соучастие в делах своего любовника. Одна из старших горничных была переведена на должность экономки. И как раз вовремя, чтобы руководить приготовлениями к сегодняшнему балу.

Все хорошо, что хорошо кончается, думала Аннабелл, надевая туфельки на каблуках. Они были мягкими и податливыми, как облако. Она надевала их всего один раз. В тот день, когда пошла в гостевую спальню примерить бальное платье, которое шила. В тот день, когда Саймон зацеловал ее до бесчувствия и заставил пережить невообразимое блаженство. Воспоминание об этом пылало внутри ее как вечный огонь.

Правда, не все кончилось хорошо, поправилась она. Никогда не познать ей счастья любви с Саймоном. Никогда больше не будут они так интимно близки. Это невозможно. Ей вообще не следовало поступаться своими принципами ради мужчины, который не считал ее достойной быть его женой.

Привыкшая никогда не предаваться унынию, Аннабелл отважно смотрела в лицо действительности, реально оценивая свое положение. Джентльмены никогда не женятся на женщинах столь сомнительного происхождения, как у нее. Таковы правила высшего света, и ей их никогда не изменить. И все же, проверяя прическу в маленьком зеркальце на умывальном столике, Аннабелл не могла отрицать, что испытывает сильное волнение в предвкушении предстоящего вечера. Как ребенок, прижавшийся носом к витрине кондитерской лавки, она с нетерпением ждала празднества, чтобы насладиться лицезрением ослепительного мира Саймона.

Покинув спальню, Аннабелл зашла проведать Николаса. Масляная лампа слабо светила на прикроватной тумбочке. Поскольку было уже больше семи, мальчика уложили в кровать под синим с золотом балдахином. Он сидел, опираясь спиной о груду подушек, уткнувшись носом в книгу.

Николас поднял на нее взгляд, и глаза его широко раскрылись.

– Мисс Куинн! Вы выглядите как принцесса!

Рассмеявшись, Аннабелл сделала глубокий реверанс.

– О, благодарю вас, ваша светлость. Очень любезно с вашей стороны сказать это. – Она подошла ближе и откинула назад прядь его льняных волос, затем наклонилась и поцеловала мальчика в лоб. – Ну а теперь время отложить книгу. Вам не следует больше читать, иначе завтра будете засыпать на занятиях.

Николас положил книгу на тумбочку. Улегшись и закрывшись одеялом, он с завистью произнес:

– Как весело, должно быть, будет на празднике.

Тоска на его лице задела Аннабелл за живое. Было жаль, что он чувствует себя исключенным из празднества. Это отчетливо напомнило ей собственное детство, когда ей не позволяли участвовать в торжествах вместе с ее соученицами.

– А что, если я вернусь сюда в полночь и разбужу вас? Я принесу вам сюрприз с бала.

Уже много дней на кухне кипела работа: готовили сладости и различные лакомства для полночной трапезы. Ей не составит труда найти что-нибудь особенное специально для него.

Лицо Николаса оживилось.

– Что вы мне принесете?

– Если я скажу сейчас, это уже не будет сюрпризом, верно?

– Дядя Саймон тоже придет с вами?

Аннабелл помедлила. Скорее всего Саймон, как обычно, проведет вечер в окружении своих красавиц.

– Дорогой, он хозяин бала, поэтому будет очень занят сегодня. Однако обещаю, что сделаю все возможное.

Похоже, Николас остался доволен, и, напоследок обняв его, Аннабелл привернула лампу и направилась к лестнице. Рокот множества голосов доносился из большого зала, куда прибывали аристократические гости. С верхней площадки Аннабелл заметила темную голову Саймона, который приветствовал прибывающих. Непрерывный поток модно одетых джентльменов и леди поднимался по главной лестнице. Когда они достигли второго этажа, она присоединилась к процессии, старательно отводя взгляд, чтобы не привлечь ничьего внимания.

Ладлоу стоял сразу за дверью в большой зал и объявлял каждого прибывшего. Старик тут же заметил ее, но Аннабелл приложила палец к губам. Подмигнув, он позволил ей пройти без фанфар.

Просторный зал, днем выглядевший совершенно обычным, теперь поразил ее своим великолепием. У девушки перехватило дыхание. Сотни свечей сверкали в хрустальных канделябрах. Паркетный пол светился, до блеска натертый воском. Огромные вазы с астрами и оранжерейными розами придавали помещению особую прелесть. Но лучшим украшением праздника были сами знатные гости, джентльмены в безупречно сидящих фраках с белыми галстуками и леди в элегантных платьях всех цветов и оттенков с глубокими декольте.

Аннабелл понимала, что ее самодельное платье никогда не сравнится с роскошными нарядами этих леди, сшитыми лучшими модными портными. Тем не менее она чувствовала себя уверенно в своем небесно-голубом шелковом наряде с кремовой нижней юбкой. Саймон определенно любовался ее нарядом, когда застал ее за примеркой.