Ли Джеймс - Эскорт для миллиардера — 2

— Одри, — произнес Джеймс, и я нагнулась, чтобы посмотреть на него. — Я буду ждать тебя.

Я вздохнула и быстро стала подниматься к подъезду вверх по лестнице, стараясь не оглядываться на машину. Я не хотела, чтобы он оказался рядом с моей матерью, вызывавшей только омерзение. Я постучала ей в дверь, но ответа не последовало, несмотря на то, что везде горел свет. Тогда я повернула ручку двери, и она открылась. Я глубоко вдохнула прежде, чем войти внутрь.

Она была дома и сидела за кухонным столом рядом с переполненной пепельницей, куря, как будто собиралась сесть после этого на электрический стул.

— Привет, мам, — сказал я сквозь пелену дыма.

— О, неужели, это маленькая Мисс Заносчивость. Ты выглядишь блестяще, — сказала она. — Отлично, что ты, наконец-то, появилась.

У нее были длинные и тонкие волосы, осветленные на концах и по всей длине, жирные около корней волос. Когда-то она выглядела довольно мило, но сейчас ее кожа была покрасневшей и покрытой пятнами от множества перенесенных бостонских зим и несчетного количества сигарет «Marlboro Lights».

— Ты ждала меня? — спросила я.

— Ты же знаешь, что я попала сегодня в аварию, они отбуксировали мою машину, и что я осталась совсем без денег.

Я, может, и переживала бы за нее, если бы не знала, как обстоят дела на самом деле. Ей не нужно было мое сочувствие. Она хотела лишь моих денег.

— Без обид, мам. Но разве это именно моя проблема?

Это не то, что я ей должна была говорить, но полупустая бутылка «Jack Daniel’s» на столе, и тот факт, что она сегодня пыталась забрать деньги из «Новых горизонтов», окончательно вывели меня из себя.

— Я не знаю, почему это проститутка думает, что она лучше, чем ее собственная мать. По крайней мере, я работала на настоящей работе, — сказала она.

Тон ее голоса был настолько злобный и говорил о том, что она ищет повод для драки.

— У тебя не было работы в течение длительного времени, — напомнила я ей. — Когда я последний раз я наведывалась к тебе, то твоя работа заключалась в том, чтобы пить, курить и жить за чужой счет.

Она посмотрела на меня и на ее лице расползлась торжествующая улыбка.

— По крайней мере, я не объезжаю чужие члены.

— Да, ты этого не делаешь, — сказала я.

Это была горькая правда, но ее слова больше не трогали меня.

— У тебя один за другим меняются мерзкие мужики, за счет которых ты оплачиваешь квартиру и покупаешь сигареты.

— Что ты об этом знаешь? — огрызнулась она.

— Я знаю об этом все. Если ты не забыла, то я — шлюха, — сказала я категорично. — Рыбак рыбака видит издалека.

Она встала, ее руки сжались в кулаки, готовые обрушаться на меня. Конечно, такое случилось не в первый раз, но я не хотела ввязываться во все это с ней сегодня. Я хотела разрядить обстановку и вывести ее из игры, чтобы она держалась от нас от греха подальше в ближайшем будущем, а может быть, и навсегда

Как обычно, мне пришлось делать эту дерьмовую работу.

— Сколько ты хочешь, — произнесла я фразу как утверждение, а не вопрос.

— Две тысячи долларов, — сказала она.

Ее кулаки разжались, но она даже не соизволила надеть себе на лицо маску сожаления.

— Я могу дать их тебе, но с одним условием, — произнесла я, шагая по грязной кухне. — Во-первых, ты никогда больше не пойдешь и не потребуешь снова денег в «Новых Горизонтах». Это деньги для Томми. Твоего сына. Он нуждается в них больше, чем ты и я вместе взятые. Вот почему мне приходится столько работать. Пожалуйста, никогда не делай этого снова. Обещай мне.

Она кивнула, я не была уверена, что верю ей, но прямо сейчас я ничего не могла с этим поделать.

— Во-вторых, ты больше никогда не заявишься ко мне в офис. Мой босс сегодня же уволила бы меня, если бы я не была на задании.

Она фыркнула и закурила еще одну сигарету.

— Твой босс думает, что ее дерьмо не воняет, что ли. У меня сегодня было огромное желание сказать этой зубастой мохнатке —

— Пожалуйста, не называй ее «зубастой мохнаткой», — прервала я ее, — и больше никогда не ходи туда снова. Она сказала, что уволит меня, если ты это сделаешь, и она говорила это на полном серьезе. Если ты хочешь сохранить свою разбитую машину, и чтобы тебя продолжали выручать из заключения, давали деньги до конца твоей жизни, то мне нужна эта работа, хорошо? Так что держись в стороне.

— Хорошо, — сказала она и выпустила облако дыма в мою сторону.

Я не знаю, чем я так провинилась перед ней, чтобы так ненавидеть меня, но она меня терпеть не могла. По отношению к Томми она не испытывала такой ненависти, хотя и не заботилась о нем, но, по крайней мере, иногда трепала его за волосы. Но не меня. Возможно, это было просто полнейшее отсутствие любви по отношению ко мне.

Она была подобно солнцу в морозный день — светила, но не грела. Это можно было бы сравнить с тем, что я появилась на свет и разрушила ее веселую жизнь, и теперь должна заплатить за это. Платить. Платить. Я достала кошелек и протянула ей деньги. Это были деньги, которые я сохранила от аванса, чтобы заплатить за аренду квартиры. Но сейчас я ничего не могла сделать, кроме как вернуться к работе.

— Пока, мам, — сказала я.

Она сунула деньги в карман и кивнула мне.

— Увидимся. Хорошо проведи время в этом шикарном прикиде.

То, как она произнесла эту фразу, заставило меня почувствовать себя грязной.

Я больше не могла здесь находиться. Я распахнула дверь, желая сделать глоток свежего воздуха.

На лестничной клетке стоял Джеймс Престон.

Он стоял там, ожидая меня. 

Я мельком увидел мать Одри. Она была примерно одного роста с дочерью, но на этом их сходство заканчивалось. Я заметил бочкообразную грудную клетку, свалявшиеся обесцвеченные волосы и лицо человека, который слишком часто встречал рассветы с «Tequila Sunrises».

— Привет, — сказала Одри, быстро закрывая за собой дверь. — Я же просила тебя не приходить.

— Я хотел быть здесь, вдруг бы тебе понадобилась моя помощь, — сказал я.

Когда мы направились вниз по лестнице, я притянул ее к себе и защищающим жестом приобнял.

— Все прошло нормально?

Я понятия не имел, какое значение могло быть у слова «нормально» в этой ситуации, но оно было единственным, что пришло мне на ум.

Она пожала плечами.

— Все как всегда. Все прекрасно.

— Что это значит, Одри?

Она скользнула в машину и вздохнула.

— Не мог бы ты налить мне немного бурбона, пожалуйста?

— Конечно.

Я плеснул ей в стакан и наблюдал за тем, как она взяла его и сделала судорожный глоток.

— Ты знаешь, я думала, что никогда не буду пить, после того как росла рядом со своей вечно пьющей матерью, — сказала она и пожала плечами. — Но моя мать научила меня, что значит по-настоящему нуждаться в выпивке.

Я налил стакан и себе, а потом мы чокнулись ими.

— Выпьем за это.

Мы смотрели на огни города, которые проносились за нашими окнами сначала в Восточном Бостоне, а потом и в Финансовом районе.

— Одри. Я знаю, что ты не хочешь рассказывать мне, что твоя мать хотела от тебя, но я был бы рад, если бы ты открылась мне.

Она смотрела в окно, но мне было заметно видимое напряжение в ее плечах.

— Ей просто нужны были деньги. Ее автомобиль … отбуксировали. Это все.

— Она всегда просит у тебя деньги?

— Нет, не всегда, Джеймс.

— Ах, вот как, — сказал я. — Итак, она — алкоголичка, и она является проблемой.

— Она — алкоголичка и она — проблема, — сказала Одри и смело улыбнулась. — Просто еще одна слезливая история от вашего дружелюбного эскорта по соседству.

Я обнял ее и притянул к себе. Не зная, что сказать, я просто прижимал ее к себе, надеясь, что от этого ей станет немного лучше.

Я снова занимался с ней любовью этой ночью. Медленно. Молча. Теперь я понимал ее тело, знал, чего она хотела, а я жаждал одного — быть внутри нее. Мы кончили одновременно. И в этот раз она выкрикнула мое имя, пока я был в ней. В душе я почувствовал боль и тоску. Я не понимал, что это было, и не знал, что с ним делать. Когда мы легли спать, я устроился позади нее и окутал ее своим телом, как будто она была моей.

Но она не была моей. «Я, как таймшер, детка. Никто мной полностью не владеет. Ты просто получаешь меня на некоторое время», — ее слова эхом отзывались у меня в голове, пока я засыпал. Я испытывал ненависть к этим резким словам…

Проснувшись на следующее утро, я снова обнаружил себя сильно прижавшимся к ней, видимо во сне она придвинулась ко мне поближе. Однако я быстро перевернулся на спину, не позволяя своей эрекции принимать решения за меня. Сегодня у нас по расписанию был день репетиции ужина. Завтра должна состояться свадьба, а затем поездка на Эльютеру.

Потом — жизнь без Одри.

Я посмотрел на ее обнаженную спину, которая поднималась и опускалась вслед за ее дыханием. Она была слишком молода, чтобы иметь дело со всем тем, что выпало на ее долю. Я не позволю себе фактически опускать руки из-за того, что она — проститутка. Она была проституткой. Я бы даже не рискнул себе представить, со сколькими мужчинами она была.

«Наверное, не с таким количеством женщин, с которыми был ты, идиот», — подумал я. Это было правдой. И только к одной из них я испытывал чувства.

Теперь уже к двум.

Но когда я думал о Даниэль, о том, что случилось…. Меня передернуло. Я не смогу так подвести кого-либо снова. Я бы не доверил самому себе сердце другого человека.

«Твою мать», — подумал я, и перевернулся обратно к Одри. Моя эрекция прижалась к ней, требующая и твердая. И что я собирался делать? Переехать обратно в Бостон, чтобы я смог беспрепятственно встречаться со своим эскортом? Или ей переехать в Калифорнию, чтобы я мог поселить Одри в квартире, и встречаться с ней всякий раз, когда мне захочется, спрятав ее от своей семьи и остального мира?