— Что?

Кажется, я начинаю привыкать к его брюзжанию.

— Мне бы хотелось пройти в свою комнату, привести себя в порядок после долгой поездки. Это не займет много времени, — не понимаю почему, но говорить становилось все труднее, — обещаю, я успею к приходу вашей дочери.

— Хорошо, — было мне ответом. — Мила!

Спустя пару секунд, девушка в форме горничной появилась перед нами. Мужчина рукой указал на меня.

— Покажи госпоже…

— Тамаре, — мужчина ждал от меня продолжения. — Просто Тамаре.

— Покажи ей ее комнату и подай обед в мой кабинет. Поняла?

Девушка покорно кивнула.

Мужчина собрался уходить, как я схватила за рукав рубашки, не касаясь кожи. — Постойте!

Тот отдернул мою руку, словно та была мерзостью, и с нескрываемой злобой вперил в меня бешеный взгляд.

— Никогда, — кажется, ему с трудом давались слова, — никогда не смейте касаться меня. Усекли?

Я кивнула как болванчик, гадая, чем вывела нового работодателя. За весь наш разговор, мой поступок по — настоящему взбесил его. Внешне мужчина меня не привлекал. Ничего не видела в привлекательных парнях. Такие люди любят развлечения на одну ночь, и… насилие.

Подняв голову, я смогла разглядеть глаза мужчины, до сих пор скрывавший их от меня. Зеленые, с очень густыми ресницами смотрели на меня в ответ. Мужчина спохватившись, отвернулся, но я смогла увидеть боль в его глазах. Чтобы ни случилось с ним, мужчина не мог найти покоя от перенесенной боли. И никогда не сможет. От этого мне стало невольно грустно и обидно.

— Уходи, — вывел меня из раздумий глубокий голос.

Я послушалась, пошла следом за горничной, но на полпути остановилась. Мужчина стоял на том же месте, опустив голову разжимая, то сжимая кулаки.

— Как вас зовут? — услышала я свой неуверенный голос.

— Андрей. Андрей Дмитриевич Минаев.

И он ушел, оставив за собой легкую грусть.


За пару часов проведенных в особняке Минаевых, я успела обзавестись друзьями и врагами. Спустя час после разговора с Андреем Дмитриевичем, Алевтина Сергеевна ввела меня в курс дела и познакомила с девочкой. С малюткой мы сразу не поладили. Елена, так звали дочку недружелюбного хозяина дома, завидев меня, заплакала и убежала, как я поняла в кабинет любимого папочки. Уж не знаю, что он ей такого сказал, но вернувшись, малышка написала на бумаге извинения, показав маленький язычок.

Маленькая избалованная нахалка. Девочка оказалась до жути капризным ребенком. Ни уговоры, ни просьбы, не требования и даже гневного голоса никак не заставляли малышку призвать к дисциплине. Слуги в доме со смехом наблюдали за моими безуспешными попытками.

— Один день и ее уволят, — говорили за моей спиной. Мне стало смешно. Слуги, державшие дом в таком запустении, смеялись над моими скудными попытками воспитания дьяволицы.

Вечером того же дня, укладывая девочку спать, я невольно подумала о ее матери. Где она? Почему она не с дочкой? Как посмела оставить спящую принцессу? Я невольно разозлилась на мать малышки, кем бы та не была.

С трудом уложив малютку спать, я тихо закрыла за собой дверь.

— Ну как довольна?

Я вздрогнула, обернулась и заметила за спиной Алевтину Сергеевну.

— Эта проказница кого хочешь доканает.

— В ее возрасте это нормально. — Широко зевнув, я удивилась слабости своего тела. За прошедшие часы, проведенные с малышкой, не заметила, как устала. — Дети. Я, пожалуй, пойду к себе.

Алевтина не думала уходить, идя за мной следом.

— Что-то случилось? — спросила я. От усталости мой голос походил на шепот.

— Андрей Дмитриевич велел передать, что завтра уезжает на целый день, и вы остаетесь с Еленой.

— Понятно.

Почему то перед глазами мелькнул хмурый взгляд зеленых глаз, тыча в меня пальцем, и улыбнулась. Что отец, что дочь. Оба тираны.

— Это все?

Алевтина Сергеевна недобро хмыкнула.

— Я тебе не передатчик, но Андрей Дмитриевич приказал Вам не выходить завтра из дома с девочкой.

Сон как рукой сняло.

— Как? Целый день провести взаперти с трехлетним ребенком?

Старуха зацокала языком.

— Нечего выделываться, и прибереги свои капризы за дверью. — Алевтина Сергеевна, ехидно засмеялась. — Лучше послушайся приказа, или тебя вышвырнут вон.

Если послушаюсь, меня все равно вышвырнут и ясно, чьими стараниями. Захлопнув перед старухой дверь своей временной комнаты, я растянулась на кровати, вдыхая запах свежих простыней. Улыбаясь неожиданной удачи, я провалилась в долгожданный сон.

2

На следующий день я проклинала свое решение остаться в особняке Минаевых. Проснувшись по привычке на рассвете, я видела из окна отъезжающий с аллеи черный пикап. Значит, Андрей Дмитриевич все же уехал, оставив запустевший дом на попечение Алевтины Сергеевны. Не позавтракав, я заглянула в комнату Елены. Девочка крепко спала, уткнувшись носом в подушку, слегка посапывая. Невольная улыбка заиграла на моих губах, но уже последующие часы я желала одного — утопиться.

Здешние обитатели дома делали все возможное, лишь бы насолить мне. В комнате каким-то образом под подушкой оказалась…змея! В библиотеке, где я учила Елену правописанию, неожиданно потух свет. Я испугалась, вдруг девочка боится темноты и решительно направилась к двери. Оказалось Митяй, так звали садовника, перепутал выключатели. Еще пару часов спустя, казусы повторялись одна за другой. Мало мне ворчливой прислуги, еще и девочка не давала покоя, уговаривая сходить погулять.

Утром за завтраком, Алевтина Сергеевна объявила, что Елена не разговаривает. Нет. Девочка умеет читать, но полгода назад случился несчастный случай, и малышка замкнулась в себе. Ни с одним знакомым человеком она не разговаривала. Старуха лишь разводила руками, бормоча молитву о ведьмах и подобной чуши.

Мое терпение иссякло.

Собирая девочку на вечернюю прогулку, в комнату вошла сердитая Алевтина Сергеевна.

— Чего это ты удумала?

Застегивая пуговки розового комбинезона с зайчиками, я спокойно ответила.

— Погулять. Лене нужен свежий воздух, да и погода хорошая. На предстоящие полчаса дождя из риса не ожидается?

Старуха поджала губы.

— Вам запрещено выходить из дома.

— Запрещено Лене, а не мне. Девочка будет со мной, так что все в порядке.

Алевтина Сергеевна свела седые брови на переносице, готовая любыми способами задержать в стенах дома.

— Вот и готово, — сказала я девочке, игнорируя ворчливую старуху.

Накинув на девочку шарф, мы спустились в холл, направляясь к выходу.

— Телефон возьмите! — прошипела старуха, бросив мне мобильный телефон. Тот ловко оказался в моих руках. В детстве я любила спорт и физические нагрузки. Особенно волейбол.

— А папа не будет ругаться? — подала голос Елена. Я спустилась к ней на корточки, поправляя розовую шапочку. Карие глазки смотрели на меня с надеждой и…верой. — Тебя не будет. Обещаю зайчонок.

Девочка приободрилась, появился румянец на щеках. Елена была замечательным ребенком. Я боялась, что с ней будут проблемы, ведь вначале она казалась капризной и избалованной. Ладно, может я слегка и приукрасила, но девочку я полюбила. Подняв на руки малышку, мы побрели в сторону городского парка. Особняк Минаевых располагался в районе новостроек, недалеко от центра города. Я закрывала и открывала рот, разглядывая дома, идущие вдоль по улице. Интересно, чем Андрей Дмитриевич зарабатывает, раз позволил себе огромный дом в богатом районе. Не мое это дело, — одернула я себя.

Гуляли мы около двух часов. Время приближалось к восьми часам вечера. Девочка на руках давно заснула. Мне было хорошо, словно я давно знаю малышку. Елена, доверчиво опустив головку на плечо, едва слышно посапывала.

Я улыбнулась. За много лет одиночества, я обрела свой дом. Смешно, первый день работаю, а в голову лезут подобные мысли. На улице начался снегопад. Подставляя лицо снежинкам, я глубоко вдохнула морозный свежий воздух.

Улица кипела жизнью. Ее не страшил ни снег, ни темнота. Люди спеша забегали из магазина в магазин, скупая новогодние подарки. Не помню, когда в последний раз получала подарки. Моя жизнь полностью изменилась, едва исполнилось семь лет, оставив привычную жизнь далеко позади. Временами я завидовала малютке спящей на руках. Только дурак не заметит, как любит ее отец.

Я усмехнулась.

Покачав головой, сгоняя грустные мысли, я, намереваясь вернуться в дом, встала как вкопанная. На двери музыкального магазина висел плакат и не абы кого, а моего шефа! Андрей Дмитриевич стоял в центре группы парней из троих человек.

— Поддержим возвращение группы «Семь жизней», — прочитала я надпись на плакате. — О Господи.

— Тебе он не поможет.

Все тело онемело от голоса за спиной.

— Поправь меня, какую часть — не выходи из дома, ты не поняла?!

— Я… — прошептала я еле слышно.

Не дожидаясь ответа, меня грубо развернули, с силой схватив за локоть.

Зеленые глаза задержались на спящей девочке на руках. На секунду в них вспыхнул злобный блеск, но тут же погас.

— Что это?! — почти агрессивно прорычал Минаев. Андрей Дмитриевич прожигал меня глазами, надеясь, чтобы я провалилась сквозь землю.

Держась храбро, я не опустила взгляд.

— Ваша дочь.

— Я знаю, что это моя дочь. — Хмыкнул мужчина невесело. — Я спрашиваю: какого черта она с вами?

Теперь мы перешли на Вы?

— Я говорил, оставаться дома?!

— Не кричите! — пожурила я Минаева. — Перестаньте орать! Мы привлекаем слишком много народу.

И, правда. Вокруг нас собралось, по меньшей мере, десять человек, наблюдая за «семейной» сценой. Молча, Андрей Дмитриевич быстро потащил меня к машине, стоящей недалеко от выезда из магазина, не ослабевая хватки. Он с такой злостью толкнул меня в салон на пассажирское место, что я чудом успела пригнуть головку малышки, чтобы та не ударилась. Минаев аккуратно забрал из рук малышку, будто не он секунду назад мечтал снести половину города, и уложил ее на заднее сидение, закутав пледом.