— Конечно, я помню эту коробку, — ответила Марта. — Она была такая крепкая. Я помню, как я сказала, что она была бы идеальной для игрушечного домика.

— Из-за мышей, может быть, — сказала Эбби. Потом она посмотрела на Марту так, что та виновато опустила глаза. — Для чего ты использовала ее?

Марта разглядывала свои руки.

— Я отдала ее Эвелин через улицу, когда она узнала, что кот, которого она взяла, был «она», а не «он», и появилось пять маленьких причин, почему она так много ест.

Эбби фыркнула:

— Удивительно вообще, что у нас есть время и деньги, чтобы вести дело.

— Кстати, о деле, — сказала Марта. — Думаю, я сейчас пойду в свою, комнату и проверю, по компьютеру, есть ли новые заказы на бронирование.

— И оставишь меня украшать, я полагаю.

— Я сразу же вернусь и буду помогать, — пообещала Марта. — Я бы не свалила все это на тебя. Это было бы нехорошо.

Эбби шмыгнула носом. Она вытащила носовой платок из кармана своих старых шерстяных брюк. Вытерев нос, она сказала:

— В последнее время ты с удовольствием оставляешь меня одну, так что меня это бы не удивило. Я же вижу, как ты все время убегаешь в Литл-Рок. Ты никогда не была так уж близка с миссис Галифакс, но сейчас можно подумать, что она значит для тебя больше, чем твоя собственная семья.

Слова извинения замерли на губах Марты, хотя она чувствовала свою вину. В Литл-Рок она ездила, чтобы видеться не с миссис Галифакс. Она подняла руку к плечу сестры, но так и не коснулась ее.

— Я всего на минуточку, — сказала она, продвигаясь к двери своей спальни.

Эбби прищурилась:

— С тех пор, как ты ездишь в Литл-Рок, ты изменилась. Точно говорю, полгода назад ты была сестрой, которую я всегда знала. Сначала этот компьютер, который ты принесла в дом, и эта странная система бронирования. — Она шмыгнула носом. — Двенадцать лет мы прекрасно управляли этим местом, записывая имена наших гостей ручкой на бумаге.

— Новое не обязательно плохое, — парировала Марта и, прежде чем Эбби могла прочесть ей новые нравоучения, повернулась и поспешила в свою комнату.

Она сосчитала до ста, ожидая, когда подключится модем. А пока ходила от шаткого столика, втиснутого между комодом и шкафом, унаследованным от бабушки, к изножью кровати и обратно. Эбби говорила ей, что глупо запихивать столько мебели в одну комнату, но Марте нравилось жить в окружении любимых вещей. А после всего того, что случилось, когда она отважилась выйти в сеть и там встретила Теда, она каждый день благодарила свою счастливую звезду, что впихнула компьютер сюда вместе с антиквариатом. Да уж, читать письма Теда в углу кухни, которая служила конторой для бронирования, было бы практически невозможно!

Прислушиваясь к тому, что происходит в холле, она вошла в почту и наконец-то увидела имя Теда, обозначенное на ящике входящей почты. Ее сердце сильно забилось — раньше с ней этого не случалось, и она не предполагала даже, что ей предстоит это испытать. Его лицо наполнило ее воображение; темно-карие глаза в обрамлении морщинок в уголках, когда он улыбался, казалось, могли дотянуться до нее через многие мили.

Она «кликнула» мышкой, открывая сообщение.

«Дорогая Марта!

Сегодня утром я проснулся, не зная, что случилось с миром, когда только вчера он казался таким совершенным, и, пока я протирал, глаза и шел в кухню, чтобы выпить кофе, я понял, что это потому, что я скучаю по тебе.

Жду не дождусь, когда приеду в Дулитл на Рождество.

Твой Тед».

Марта прижала руки к груди.

— Твой Тед, — прошептала она.

— Есть новые? — Эбби сунула голову в дверь.

Марта вздрогнула. Она не могла поверить, что забыла закрыть дверь, когда вошла. Но она так торопилась добраться до компьютера.

— Еще минуточку, — ответила она, очищая экран и переключаясь на почтовый ящик гостиницы «Скулхаус инн».

— Я все равно считаю, что мы прекрасно обходились, не проверяя каждый день этот ужасный ящик, — сказала Эбби, сдвигая с морщинистого лба косынку, которой повязала свои седые волосы.

Марта промолчала. Она завела таблицу, в которую заносились все заказы, и прекрасно знала, что их бизнес вырос с тех пор, как они вошли в Интернет. Но Эбби не собиралась слушать ничего, во что не желала верить. Вместе с обычным потоком рекламы пришли два новых заказа на бронирование.

Она прочитала первое и обнаружила, что второй раз за это утро прижимает руки к груди. Она поманила сестру, забыв от возбуждения, что Эбби поклялась никогда не смотреть на «этот отвратительный маленький экран».

— Ты никогда не угадаешь, кто приезжает в Дулитл!

— В Дулитл или в гостиницу? — Эбби заглянула через плечо Марты.

— Это Харриет Смит, просит две комнаты на неделю. — Марта быстро подсчитала. — Надеюсь, у нас будут свободны на столько дней те две.

Эбби скрестила руки на костлявой груди.

— Должна сказать, что я удивлена, что она собирается появиться, но это делает ей честь. Оливия, должно быть, сказала, что у нее будет эта операция на колене, так что она не сможет поехать в Нью-Йорк на Рождество. — Эбби шмыгнула носом. — Харриет Смит не приезжала в город с тех пор, как умер Донни. Если бы она хотела, она бы не раз приехала сюда. По желанию, а не по обязанности.

Марта смотрела на экран, удивляясь тому, что Эбби всегда знает, что происходит, и в очередной раз сожалея, что ее сестра так любит осуждать других.

— Кажется странным, что она не останавливается у родственников. Ее мать и отец живут в том их большом старом доме. И мама Донни всегда готова принять ее у себя. Сын Харриет несколько лет проводил летние каникулы у нее на ферме.

— Если она остановится у Оливии, ей придется стать сиделкой. Каково, ты думаешь, общаться с женщиной, которая привыкла к тому, что окружающие угождают всем ее прихотям? Кроме того, если она хочет потратить деньги, для нас это бизнес, — сказала Эбби.

— Она, должно быть, ужасно богата, — сказала Марта, вспоминая роскошные магазины, мимо которых они гуляли с Тедом в Литл-Роке. — Шарлин не слишком много говорит о своей дочери, но всякий раз, когда я захожу в магазин, я не могу не заметить, что она ведет ту книгу с вырезками из газет.

— Богатство — это хорошо, но уезжать и вести себя так, будто ты вылупилась из яйца, а не родилась в семье, это нечто совсем другое, — сказала Эбби. — Мы все знаем, что счастье не купишь за деньги.

— Верно, — согласилась Марта, подавляя вздох, вырвавшийся вместе с этим словом.

— Только не говори мне, что ты поменялась бы местами с такой женщиной, как Харриет Смит. — Эбби с упреком посмотрела на компьютер, а потом оглядела Марту с ног до головы так, будто подозревала, что машина оказывает на ее сестру дурное влияние.

— Нет, конечно, нет, — ответила Марта. — Но разве не интересно иметь возможность летать в Париж, Лондон или Кейптаун?

— Все эти места есть в той книге вырезок?

Марта кивнула:

— Она популярна во всем мире.

Эбби пожала плечами:

— Ее муж умер, ее маленького сына наверняка растит няня, а она игнорирует свою семью, не говоря уж о своем родном городе. Если она так богата, почему бы ей не приезжать повидаться с семьей почаще или оказывать Дулитлу какую-то помощь, хотя нам это и не нужно, ты же знаешь.

— Может быть, мы получше узнаем ее, пока она будет жить здесь, — предположила Марта.

— Не рассчитывай на это, — бросила Эбби, отворачиваясь и направляясь к двери. — Если она хотя бы сядет пить чай с такими, как мы, я съем свой фартук.

— То, что она знаменита, вовсе не означает, что она груба или невоспитанна, — сказала Марта. — Я помню ее застенчивой маленькой девочкой. В ней никогда не было ничего дурного.

Эбби фыркнула:

— То, что она делает — она называет это искусством, — у нее исходит откуда-то изнутри, и, я думаю, это не от застенчивости. Я не знаю, почему ты помнишь ее такой. Когда она была в моем классе по биологии в школе Дулитла, у нее обо всем было свое мнение. Все остальные ученики делали лабораторные отчеты так, как я им говорила, но только не Харриет. Она всегда делала все по-своему.

— Ну, художники другие, — сказала Марта, не желая в лоб противоречить сестре. — Позволь мне проверить другой заказ, и я приду помогать тебе украшать.

— Может быть, это Санта-Клаус, — бросила Эбби, останавливаясь на пороге. — Продолжай в том же духе и на Рождество у нас не останется свободных мест.

Марта улыбнулась и открыла следующее письмо. Пока она читала, ее улыбка поблекла.

— Только не говори, что приезжает еще кто-то знаменитый, — сказала Эбби, возвращаясь в комнату.

— О, я ничего такого не говорю, — ответила Марта. Фамилия Портер звенела в ее голове. Покраснела ли она? Совершенно определенно, что ее бросило в жар. — Имя кажется знакомым.

Эбби взглянула на экран:

— Джейк Портер? Где я слышала это имя?

— О, я не думаю, что ты слышала, — сказала Марта. — То есть я хочу сказать, мне оно совершенно незнакомо. Просто необычное имя. — Эбби смотрела на нее, будто ничего не могла понять. Ну, она тоже не могла. Она была слишком удивлена. Это не могло быть совпадением. Джейк Портер должен быть сыном Теда. У него был один-единственный ребенок, который жил в Лос-Анджелесе. Почему Тед не сказал ей, что его сын приезжает в гостиницу «Скулхаус инн»? Он не знал? Или это должно быть сюрпризом? Она взяла блокнот и стала обмахиваться как веером.

— Тебе надо было продолжать принимать эстроген, — сказала Эбби, так пристально глядя на Марту, что та почувствовала себя неуютно. — У нас остался для него номер?

— Думаю, да, — ответила Марта.

— Джейк Портер, — задумчиво протянула Эбби, постукивая пальцем по подбородку и глядя в потолок. — Подожди минутку, я ошиблась. Очень давно здесь жили какие-то Портеры. Кстати говоря, один был в моем биологическом классе.