Доктор перенес с подоконника графин с водой.

– Все-то ты, Леня, тайнами обставляешь, – усмехнулась Ирина и показала пример остальным: задержав дыхание, залпом опрокинула в себя огненную жидкость. Потом взяла корочку хлеба и уткнулась в нее.

– Вот это по-нашему! – похвалил коллегу Дорожкин. – Но вы, ребята, тоже не отлынивайте, сделайте хотя бы по глоточку.

Санечка сделала глоточек и поперхнулась. Она закашлялась, схватилась за воду, потом за хлеб. Игнат справился с заданием более ловко и опустошил мензурку полностью. Санечке пришлось повторить попытку.

Другой закуски, кроме хлеба, на столе не было, и все смущенно пощипывали свои кусочки, отправляя крошки в рот.

– Ну как, потеплело? – спросил через минуту-другую доктор.

Санечка глуповато улыбнулась, а Игнат откинулся на спинку стула и без стеснения произнес:

– Неплохо бы добавить.

– Ты у меня смотри, пьянчужка! – погрозила ему пальцем сестра. – А в самом деле, Леня, может, есть что в загашнике?

– Нет, – засмеялся Леонид Матвеевич. Он казался самым трезвым из компании. – Если бы и было, не налил. Наши корочки-подкорочки – вещь тонкая, сильного вторжения не любят!

– Корочки? – Охмелевшая Саня с недоумением уставилась на свой общипанный до корки хлеб.

– Я имею в виду кору и подкорку головного мозга, – улыбнулся доктор. – Я ведь для чего угостил вас? Чтобы вы лучше поняли суть применяемой в клинике методики. Когда мы принимаем спиртное, мы ослабляем процессы торможения в нашем мозгу. Открываем дорогу нашему подсознанию, интуиции.

– Вы сказали, что желание интимных ласк шло от меня самой, а не от электронного подсказчика. Выходит, я такая испорченная?

– При чем тут испорченность? Это же естественно для женщины и для мужчины тоже – тянуться к противоположному полу. Другое дело, что мы разумом часто перекрываем этот природный импульс. А наше устройство чуть-чуть притупляет расчеты, дает выход искренним чувствам.

– Подождите! – встрял Игнат. – Я не совсем понимаю. Вы все перевернули с ног на голову. Значит, тот, кто пользуется вашим устройством, максимально искренен? Дает волю своим животным инстинктам?

– Не совсем так. Ведь часто мы прячем и добрые, искренние чувства, опасаясь, что другие нас не поймут. Наша программа считывает эти чувства и корректирует мысли, как-то уравновешивая крайности. Поэтому, кто внутри зол и алчен, тот становится как бы добрее. А мягкий, не уверенный в себе человек учится более твердому поведению.

– Кажется, начинаю понимать. Сравнить Санечку и Анжелику. Обе пользовались «тайным советчиком». Но Анжелика с его помощью деньги у меня вытягивала, а Санечка осмелилась только на поцелуй. Да и то не успела мне его подарить.

– В основе алгоритма, – продолжал Дорожкин, – типовая работа психолога. Ну а при посылке сигнала используем двадцать пятый кадр, так что человек воспринимает совет так, будто он выбран им самим.

– Но как же вы учитываете все разнообразие жизненных ситуаций? – пытался понять Игнат.

– Программа работает не с конкретными ситуациями, а с эмоциональными откликами на них. – Доктор пустился в подробные объяснения.

Пока Леонид Матвеевич говорил, Игнат и Санечка сцепили под столом свои руки. Они слушали врача вполуха, потому что алкоголь сближал их подсознание. Все теснее сдвигались их бедра и колени.

Ирина заметила сближение молодых и улыбнулась:

– Посмотри, Леня, на нашу парочку. Выпей они вторую мензурку, сейчас уже катались бы на топчане.

Санечка смутилась от этого замечания и выдернула ладонь из руки Игната. Но колени обоих прилипли друг к другу намертво.

– Да, с инстинктами шутки плохи, – согласился Леонид Матвеевич. – Выпусти их бесконтрольно на свободу – последствия могут быть непредсказуемы. Но если держать взаперти, тоже счастья не видать. Мы отрегулировали наш сигнал таким образом, что человек расслаблен едва-едва, на глоток спирта. Сердце выступает на первый план, но и разум не в загоне.

Ирина решила, что пора прервать лекцию своего коллеги Дорожкина. Девушка ей определенно нравилась. Тонким женским чутьем она поняла, что Санечка может сделать ее брата счастливым, и она воскликнула:

– Ребята, горько!

Леонид Матвеевич подхватил призыв:

– Горько! Горько!

Санечка и Игнат медленно приблизили губы друг к другу и поцеловались, как на свадьбе.

Ирина чуть похлопала брата по спине, призывая к вниманию, и вновь обратилась к Леониду:

– Леня, а ты, как Господь Бог, видишь при тестировании потенциал личности. Почему тогда ты сам до сих пор не женат?

– Не везет! Я как Санечку увидел, так без всяких тестов понял – вот чистая душа! Пробовал приударить за ней. Где там! В ее сердце уже не было места для меня. – Доктор лукаво посмотрел на Игната. Затем перевел взгляд на Санечку.

– Мне кажется, – смущаясь, сказала она, – я смогу обойтись и без этой штуки. Теперь мне понятно, почему «тайный советчик» и после выключения вроде как посылал советы. Во мне благодаря Игнату ли, мобильнику ли что-то щелкнуло, вышло из глубины на поверхность, и я по-настоящему узнала себя. А тебе, Игнашка, такой мобильник-расслабильник вообще не нужен. Ты и так живешь, слушая свою душу.

– Да, – подтвердил доктор Дорожкин. – Есть люди, они редки, которые в нашей помощи не нуждаются. У них сознание и подсознание – чуть ли не тождественны. Причем обе части высшей пробы.

– Такие блаженные, как наш Игнатик, – добавила Ирина.

Двое снова сцепили руки под столом, хотя пары спирта уже улетучились.

Леонид Матвеевич встал:

– Пойдем-ка, Ирина, я тебе наши лаборатории покажу.

Медики вышли, оставив влюбленных наедине. Теперь ничто не мешало близости Игната и Санечки. Оба посмотрели на жесткий топчан, потом друг на друга и одновременно качнули головами – это не то! И снова глаза их вошли друг в друга. И разом потеряло значение все, что их окружало.

Кармический сеанс

Марина подняла глаза к потолку и мысленно простонала: «О боже, за что мне такая судьба?» Она всегда старалась жить по правилам, по совести – мелкие прегрешения, разумеется, в счет не шли. А что в итоге? Несправедливая, серая, тяжкая доля.

В соседней комнате на полную громкость вещало радио. Парализованная мать плохо слышала, но звуки, летящие из эфира, создавали ей иллюзию жизни. Марина плотнее закрыла дверь своей комнаты: после рабочего дня хотелось тишины. Но и тишина не приносила покоя одинокому сердцу. Марина подошла к серванту и взяла с полочки фотографию в рамке. На нее смотрел красивый, улыбающийся юноша, ее сын. Он обнимал полненькую девушку с плоским, невыразительным лицом. Обнимал будто назло Марине. Сын не вернулся из армии. Нет, слава богу, он жив-здоров. Сын остался работать на Севере, в части, где проходил срочную. И виной тому была эта плосколицая девушка. Марина внимательно рассматривала на фото ее изображение. Кажется, будущая невестка была старше сынули, потому с такой легкостью окрутила солдатика. Свадьбу наметили на лето. Дальнейшие планы сын излагал туманно.

Марина поставила фотографию на место и взглянула на себя в зеркало, висящее над сервантом. Сорок лет, так она и выглядит. Многие годы Марина тянула сына в одиночку. Муж утонул, когда мальчик только пошел в школу. А теперь не было рядом и сына. На Марину смотрело унылое лицо никем не любимой женщины: уголки губ опущены, у крыльев носа – отчетливые стрелки. А сегодня еще и на лбу широким мазком багровела царапина.

В соседней комнате сквозь громкие звуки динамика явственно прорывался храп старушки. Марина заглянула к матери, поправила одеяло и слегка приглушила радио. Выключить его совсем она не могла: мать тотчас проснется и потом всю ночь будет мучиться от бессонницы. Марина снова вернулась в свою комнату и опять подошла к зеркалу. Она вспомнила, что собиралась смазать царапину на лбу. Марина достала из аптечки флакончик с йодом и задумалась.

Сегодняшний случай, связанный с повреждением лица, был до обидного нелеп и опасен. Марина возвращалась с работы. Когда ей оставался шаг до своего подъезда, откуда-то сверху, обжигая лоб, пронеслась громоздкая глыба. Придя в себя от испуга, Марина взглянула под ноги и поняла, что с какого-то балкона упал огромный горшок с цветком-столетником. Она тупо разглядывала керамические черепки и черные комья влажной земли, рассыпанные по асфальту. Обильная влага сочилась из сломанного стебля, как слезы. Теперь, когда опасность миновала, Марину охватил испуг. Она побледнела и несколько мгновений не могла сдвинуться с места. Это были ужас и чудо одновременно. Пара сантиметров отделяла Марину от смерти.

Марина провела палочкой с йодом по царапине. Защипало. Но вскоре телесная боль уступила место душевному смятению. «Неужели и теперь, когда я чудом осталась жива, все в моей жизни будет по-прежнему? Сниму порчу, исправлю карму, удалю венчик безбрачия».

Что за наваждение? Марина встряхнула пышными каштановыми волосами и сообразила, что в ее мысли вплелась радиореклама, приглашающая посетить Центр магии и счастья. Рядовое объявление, слышанное ежедневно, на этот раз попало на взрыхленную почву. Не каждый день на голову падают цветочные горшки.

Мы можем не верить в чудеса, происходящие с другими. Но если чудо обрушивается на нашу голову, мы сразу слышим голос судьбы!

Марина едва успела записать номер телефона. Тут же и позвонила в центр. «Какую услугу желаете?» – отозвался вежливый девичий голос в трубке. Марина растерянно молчала. Она имела смутное представление о снятии порчи, коррекции кармы и прочих загадочных процедурах, хотя слышала о них постоянно. Девушка на том конце провода умело вклинилась в паузу. Она пояснила, что услуги оказывают разные специалисты, и назвала цены. Оказалось, что снятие порчи обойдется Марине дешевле всего. Марина записалась на прием.

На другой день после работы Марина поехала на окраину города. Рядом с высотными новостройками чудом сохранился неказистый домик с подслеповатыми окошками. Здесь принимала баба Нюша, специалист по первичному очищению от грехов и снятию порчи. Марина прошла, наклонив голову, через низкий проем двери и оказалась в сумрачной комнате. Баба Нюша встретила Марину приветливо. Усадила на стул. Худенькое тело ведуньи в черном болтающемся платье выглядело тщедушным. Но в длинных седых волосах, распущенных по плечам, Марина почувствовала силу. Волосы были так великолепны и чисты, что казались париком.