— Спасибо, парень, — я отобрал носки и бросил в корзину для грязного белья. — Но со стиркой я справляюсь сам. Да, кстати, тебе же корыто нужно.

Квартиру я снимал в новом доме, и была она довольно странной планировки. Холл и кухня занимали площади больше, чем единственная комната, а ванная и туалет по ошибке попали из жилья для гномиков. Холл хозяева застелили ламинатом, а в кухне на полу была плитка, поэтому там я и устроил Тошке столовую и постирочную. Для этого пришлось пожертвовать пластиковым тазом.

Сваренные вкрутую яйца я разрезал пополам, положил в глубокую тарелку и тут же понял, что ступил. В процессе полоскания желтки вывалились и утонули, а пока я их вылавливал, размокли и раскрошились. Пришлось дополнить белки большим яблоком, но и тут вышел прокол: Тошка упустил его и никак не мог выудить из таза.

— Ничего, как-нибудь приноровимся, — пообещал я в ответ на его укоризненный взгляд, сопровождаемый возмущенным воплем.

Пока он занимался яблоком, я достал с антресолей большую сложенную коробку, расправил и положил боком на пол в холле. Бросил туда рваную наволочку и старую майку.

— Ну вот, ваше величество енотский царь, дворец готов.

Тошка забрался в коробку, повозился там и притих. Выдохнув с облегчением, я вытер мокрый пол, помыл посуду и сел в комнате за компьютер. ВКонтакте нашлось несколько групп, где давали объявления о пропавших и найденных животных. Я закинул туда свое: обстоятельства дела и пару Тошкиных фотографий, сделанных, когда он сидел относительно смирно в Мице. Потом написал еще в пару групп, посвященных непосредственно енотам, заодно просветился насчет особенностей их содержания и привычек, между прочим, довольно гнусных.

Ночью, когда я уже засыпал, на кровать с сопением вскарабкалась мохнатая туша и улеглась мне на ноги. Дверь я закрыл, но достаточно было нажать на нее с небольшим усилием, чтобы слабый замок открылся.

— Ну уж нет, чувак, так дело не пойдет, — я подхватил его под мышки и понес в холл. — Может, со своей Натальей ты и спишь в одной постели, но я пока в извращениях замечен не был. И вообще предпочитаю спать один, у меня даже девушки на ночь не остаются. Вот твое кубло, будешь жить в нем, пока тебя не заберут, понял?

Тошка заскворчал обиженно, как масло на раскаленной сковороде, но я уже ушел и прижал дверь поплотнее, чтобы он не смог опять надавить и просочиться. Лег, посмотрел на часы. Без десяти час. Снова набрал номер на удачу — может, эта королева оленей наконец соизволила вернуться домой и поставить телефон на зарядку.

«Аппарат вызываемого абонента…»

Блин, а может, это я лось? Может, с ней случилось что-то, поэтому Тошка и потерялся? Могла ведь, к примеру, под машину попасть или еще что-нибудь вроде того. Как это мне раньше в голову не пришло?

Я снова зашел ВКонтакт и просмотрел ленту сообщений в двух группах, посвященных ДТП и прочим чрезвычайным происшествиям. Ничего в районе «Чернышевской» за последние два дня. Для очистки совести заглянул в раздел ЧП «Фонтанки. ру» — тоже глухо.

Ну что ж… будем искать.

4. Наталья

— В глазах двоится, — пожаловалась я врачу. — И в ушах шумит.

Утром я вышла в коридор, и вдруг все расплылось. Это было похоже на фотоснимок с кадра, отснятого дважды — одно изображение поверх другого. А еще услышала странный шум, как будто разговаривали сразу несколько людей. Я потрясла головой, глаза сфокусировались, шум стих.

Выслушав меня, врач задумчиво поморгал маленькими слоновьими глазками, которые за толстыми стеклами очков казались пугающе огромными. Посветил в глаза ручкой-фонариком, пощелкал пальцами, прося следить за ними взглядом.

— Это нормально, — вынес он свой вердикт. — То есть ненормально, но пройдет. А если не пройдет, то вы знаете, куда идти. В поликлинику к неврологу.

Дальше доктор Слон сказал много умных слов про петлю тока, которая прошла через голову, зацепив мозг, категорически запретил курить, пить, в том числе и кофе, переутомляться и перенапрягаться. Курить я и так не курила, пила нечасто и немного, насчет кофе сделала вид, что не расслышала, переутомляться не собиралась. Поэтому покивала головой, забрала у старшей сестры выписку, вещи — из камеры хранения и дождалась маму, которая приехала за мной на такси.

В больнице я провела восемь дней. Причем два из них, после реанимации, с глазами на мокром месте. Пока Ольга, моя коллега и подруга, не обрадовала, что с Тошкой все в порядке.

На следующий день после того, как меня перевели в палату, мама принесла свой старый кнопочный телефон.

— Номер сто лет уже заблокированный, пришлось идти оживлять, — рассказывала она с таким видом, как будто подстриглась ради меня наголо. — Положила сто рублей, думаю, хватит пока.

— Хватит, мам, спасибо. Выйду, восстановлю симку.

— Я забила сюда свой номер, твой рабочий и… Сашин.

— Вот уж Сашин точно не надо было, — поморщилась я.

— Ну… мало ли. На работу твою я позвонила сразу, не волнуйся.

— А вот за это большое спасибо. А то я боялась, что меня уже уволили.

Когда мама ушла, я набрала номер клиники. Интернета в телефоне не было, и мне остро требовалась помощь Ольги. С ней мы учились в академии, только она на курс старше, потом вместе работали в карантинной ветслужбе. Два года назад Ольга устроилась в частную клинику, куда потом пришла и я. Приятельниц у меня хватало, но она была единственной, кого я считала близкой подругой.

— Натуля! — обрадовалась администратор Валечка. — Ты живая? Ну и отлично, а то мы волновались. Оля игуане клизму ставит, перезвони минут через пятнадцать.

С третьей попытки мне наконец удалось выковырять Ольгу.

— Ну, Матвеева, ты дала дрозда! — она трещала, не позволяя мне даже слова вставить. — Мы тут на уши все встали. У тебя недоступно, у Сашки твоего недоступно, городской не берет никто. Хотела к тебе поехать, вспомнила, что ты теперь снимаешь, адреса не знаю. Я уж думала, в аварию попала. С учетом того, как ты ездишь. Хорошо хоть мама твоя позвонила. Как ты так умудрилась-то?

— Да не знаю, Оль, — наконец вклинилась я, дождавшись, когда она остановится глотнуть воздуху. — Сама толком не поняла, что случилось. Рабочие на улице кондей чинили, уронили рядом со мной. Я споткнулась, упала в лужу, а там провод. Оль, все в порядке со мной, скоро выпишут. Слушай, у меня же Тошка пропал. Я его на поводке вела. И телефон куда-то улетел.

— Понял, — мгновенно сообразила Ольга. — У тебя ведь ВКонтакте есть фотки? Я сейчас закину в потеряшные группы. Подожди, у него же адресник был, я видела.

— Да был, а толку, если у меня телефона нет?

— Да, точно. Ладно, Нат, не переживай, найдем. Не иголка. Где это конкретно произошло и когда?

— В четверг около восьми вечера. На углу Чернышевского и Чайковского.

— Все, давай, Нат, меня зовут. Телефон свой Вальке оставь, с которого звонишь. К тебе приехать? Привезти что-нибудь?

— Не надо, Оль, не беспокойся. Беги.

Продиктовав Вале свой временный номер, я отключилась и вытянулась на кровати. Не сказать чтобы меня сильно утешил разговор с Ольгой, но уже хоть что-то, раз я не могла ничего сделать сама. Оставалось только надеяться. Енот лишь кажется милой, няшной животиной, а на самом деле это десяток кило чистого геморроя. Вряд ли случайный человек, который не держал дома зверя страшнее кошки, захочет его у себя оставить. Главное, чтобы не выкинул обратно на улицу и не сдал в частный зверинец — вроде того, откуда я его выкупила.

Я вспомнила, как приехала в контактный зоопарк по вызову к залапанному до полусмерти козлику. Осмотрев и сделав необходимые процедуры, почувствовала, как кто-то ухватился за штанину джинсов. Глянула вниз и наткнулась на такой душераздирающий взгляд, что внутри все сжалось.

«Милая, хорошая, — говорил он, — спаси меня отсюда, умоляю!»

Это был далеко не первый енот, с которым я сталкивалась, и прекрасно знала эту их особенность: смотреть так, что разрывает в тряпки. И все же не устояла.

— А что это у вас енот в таком ужасном состоянии? — спросила у хозяйки зоопарка.

— Не знаю, — вздохнула она огорченно. — Не ест ничего, похудел, облысел. Показывали ветеринару, сказал, что у него астения, нужно серьезно лечить.

Ну ясно, подумала я, и сама ты в животных ни черта не смыслишь, и ветеринар твой такой же дурак. Или наоборот не дурак, смекнул, что эту корову можно доить долго и эффективно.

На самом деле енот был в нормальной зимнее-весенней фазе, когда они не едят и худеют. Да еще и линяют, поэтому выглядят больными, а то и умирающими. Этот енот точно умирать не собирался, но условия в гадюшнике, громко обозванном «зоопарком», конечно, были адскими. Как только я зашла на территорию, сразу появилось желание заявить куда следует о жестоком обращении с животными.

— Девушка, он у вас не выживет, — сказала я озабоченно. — Давайте я его у вас заберу, может, смогу выходить.

— Ну, я не знаю… — задумалась она. — Конечно, люди спрашивают, что с ним, боятся, что заразный…

— Пять тысяч, — предложила я с таким видом, как будто делаю великое одолжение.

На самом деле щенок енота в питомнике стоил в пять-шесть раз дороже. А этому еноту, судя по всему, было года два, не меньше.

Взрослый парень, значит, будут проблемы с лотком, с метками во время гона, да и вообще дрессировать его уже поздно. Сашка меня убьет или выгонит вместе с ним. Ему нужно много места, большая клетка, таз для купания, вся квартира будет в воде и в шерсти. Перекушенные провода, утащенные и испорченные вещи. Мамочки, что же я делаю…

Все это промелькнуло в голове за одну секунду, и я даже малодушно понадеялась, что хозяйка откажется, но она согласилась. И, похоже, была уверена, что провернула выгодную сделку: избавилась от полудохлого зверя, да еще пять тысяч получила, считай, просто так.