— Это Гришка, — услышав свое имя, кот меланхолично приоткрыл желтый глаз и снова впал в анабиоз. — Тишка трус, где-то прячется, потом придет. Ну, за знакомство?

Мы выпили, и я отщипнула виноградину. В этот момент в комнату медленно вошел огромный рыжий мейнкун с бандитской мордой. Остановился, посмотрел на меня, подкрался ближе, настороженно обнюхал мои ноги.

— Енотом пахнет, — я протянула руку и погладила Тихона по голове.

— Наслышаны про твоего енота, — улыбнулась Людмила Васильевна. — Антон говорил, ты его из зоопарка выкупила?

Разговор побежал, как ручеек. С Тошки перешли на котов, с котов на мою учебу в академии и на учебу Антона.

— Мужики у меня монстры, — вздохнула она. — По два высших на брата. А я вот кондитер. В «Прибалтийской», в сладком цехе.

— Антон говорил, — кивнула я. — Но по вам не скажешь.

— Стараюсь. Как Антоха от нас съехал, устроила себе в его комнате спортзал. А ты как к сладкому?

— Умеренно, — осторожно ответила я.

— Ну и молодец.

В этот момент появились мужчины, и мы сели за стол. Минут через десять меня отпустило. Не сказать чтобы стало совсем уж легко и свободно, но напряжение ушло. И было немного неловко перед Антоном: уж больно все отличалось от того, как приняла его моя мама. Нет, ничего восторженного и наигранного. Спокойно, дружелюбно. Никакого допроса, но я и сама не заметила, как выложила о себе все, вплоть до того, что уже была замужем. И сразу поняла: если я родителям и не понравилась, они этого не покажут.

Антон, видимо, тоже сообразил, что можно расслабиться, и косился на меня с каким-то восторженным видом, мне даже стало немного неловко.

— Покажи мне свои фотографии школьные, — попросила я, когда все уже наелись и дело шло к чаю.

— Мы на минутку, — сказал он, как-то немножко демонстративно обняв меня за плечи.

В маленькой комнате с окнами во двор кроме дивана, шкафа, письменного стола с компьютером и стеллажа с книгами поместились велотренажер и эллипсоид. В углу стоял скатанный в трубку гимнастический коврик.

— У мамы здесь фитнес-клуб, — Антон достал из ящика стола два альбома. — Школьные у меня последние за девятый класс.

На самом-то деле мне больше хотелось посмотреть на его Ларису. Просто из любопытства: похожа она на меня или нет. Точнее, я на нее. Но нет, ничего общего. Девчонка как девчонка, вполне симпатичная. К счастью, мне не пришлось спрашивать: на маленьких фотографиях в выпускном альбоме с инициалом Л она оказалась одна.

— А ты ничего так красавчик был, — хихикнула я, пихнув Антона в бок.

— Это уже в девятом, а раньше — ужас, — он показал мне общую классную фотографию. — Вот, смотри, это восьмой. Я всегда маленький был, на физре в хвосте стоял. А лет в тринадцать резко вымахал. Такой длинный тощий дрыщ. И девочки меня не любили.

— Ничего, ты потом наверстал.

— Хотел бы я твои посмотреть, — Антон сделал вид, что не заметил подкола.

— Заберу у мамы, покажу. Хотя я тоже страшненькая была. И вообще плохо получаюсь.

— Да ладно! У меня на телефоне твоя фотка классная на звонок стоит. На даче у Лехи снял.

— Покажи! — потребовала я, удивившись: когда только успел.

Неожиданно Антон смутился так, что аж уши покраснели.

— Потом, — быстро ответил он. — Телефон в куртке.

— Эй, что за дела? — я дернула его за красное ухо. — Надеюсь, не порно какое-нибудь ночью?

— Вот мне ночью больше делать было нечего! В лесу, когда ты по дереву лазала.

В этот момент нас позвали пить чай.

— Антош, торт забери, — крикнула из кухни Людмила Васильевна. Оставаться тет-а-тет с Сергеем Андреевичем мне было немного неловко, и я спряталась в туалете. А когда вернулась, показалось, будто что-то изменилось. Нет, вроде, все по-прежнему, разговор, чай, торт обалденно вкусный, трущиеся под ногами коты. Но у Антона настроение упало. Немного, самую капельку.

Мама что-то на кухне сказала? Обо мне?

Я так и спросила, когда мы распрощались («Наташа, очень приятно было познакомиться, всегда будем рады тебя видеть»), вышли и сели в машину.

— Все в порядке, — Антон покачал головой, и я поняла, что не все. И посмотрела на него в упор.

— Послушай, — он взял меня за руку. — Ты им понравилась, честное пионерское. А с мамой — это другое. У нас с ней тоже бывают… всякие моменты. Не бери в голову.

— Ну ладно, — я пожала плечами. — Захочешь — расскажешь.

Антон не ответил, завел двигатель и вырулил от поребрика. Метров через сто я сообразила, что мы едем в сторону «Галереи», и по-Тошкиному сжала руки на груди:

— Антон, пожалуйста, пожалуйста, давай у «Галереи» притормозим ненадолго?

— Что, такой стресс надо снять шопингом? — хмыкнул он. — Ванна с бухлом не поможет?

— Да нет, все нормально. Просто сапоги зимние нужны, холодно уже. И все не выбраться никак никуда. Я быстренько.

— Хорошо. Сапоги — это святое. Лапы должны быть в тепле.

Высмотрев свободное место, он припарковался и повернулся ко мне:

— Хочешь, с тобой пойду?

— Нет, извини. Я буду мерить миллион пар, а ты будешь говорить: «это круто», «это ужас», а я буду думать наоборот и ничего не куплю. Лучше сама.

— Ну как скажешь. Вообще в таких местах надо устраивать специальные комнаты для мужей. Вроде детских. Где можно ждать в компании себе подобных.

Я сделала вид, что ищу что-то в сумке.

Антон, пожалуйста, не дави на меня. Я все слышу и понимаю все твои намеки. Надо быть полной дурой, чтобы не понять. Ты боишься сказать, что любишь меня и хочешь на мне жениться, потому что не знаешь, что я отвечу. А что мне ответить? Я в себе-то не могу разобраться, как мне за нас обоих решать? Пожалуйста, не торопи меня.

— Ага, с пивом, чипсами и симпатичной воспитательницей.

— Да, как-то так. Денег-то хватит? Может, подкинуть?

И вот этого тоже не надо.

— Спасибо, хватит.

— Если вдруг не хватит, свистни, переброшу на карту. Ладно, пошли. Я тоже себе кое-что посмотрю. Встречаемся через… полтора часа — нормально?

31. Антон

Разумеется, полтора часа мне были ни к чему. Я вообще одежду в основном в интернете заказывал. С примеркой при доставке. Никогда не любил по магазинам ходить. И, если честно, едва удержался, чтобы с облегчением не вздохнуть, когда Наташа отказалась от моего предложения пойти с ней. Нет, пошел бы и героически все перенес, но… Ладно, как бабушка моя говорила, господь намеренья целует.

Прошелся, купил для маскировки пару футболок и засел в фудкорте с чашкой кофе. Читать свои учебники в телефоне. Можно было, конечно, и в машине остаться, но не хотелось, чтобы Наташа это воспринимала как жертву. Что сижу и мученически ее жду.

Минут через десять я сообразил, что уже раз двадцать перечитываю одну и ту же фразу и ни черта не могу понять. Хорошо, сделаем иначе. Маску ненадолго снимем, дадим коже подышать. И кошек скребущих выпустим на свободу. Резвитесь, мрази.

Когда я вошел на кухню, мама резала торт, и вид у нее был… не самый радостный.

— Ма? Ничего не хочешь сказать?

Она попыталась улыбнуться, но поняла, что прокололась.

— Тебе как, правду или соврать?

У меня словно оборвалось все внутри.

— Глупый вопрос.

— Тош… — мама вздохнула. — Она очень милая девочка, просто прелесть. И нам очень понравилась.

— Но?

— Но не знаю, в курсе ты или нет, что она относится к тебе не так трепетно, как ты к ней.

Я сел у стола, выковырял из торта вишенку, тут же получил по рукам.

— В курсе, конечно. Что, так заметно?

— Да не то чтобы. Но когда ты на нее смотрел восторженно-влюбленным взглядом, ее это то ли смущало, то ли напрягало. Или и то, и другое.

— Мам, она только что развелась. А я, наверно, слишком тороплюсь.

— Так не торопись, — она облизала испачканные кремом пальцы. — Опаздываешь куда-то, что ли? Дай ей в себя прийти. Что твое — от тебя не уйдет. А если не твое — все равно не удержишь. Ну-ка, быстренько состроил счастливую рожу и понес торт.

Легко сказать, не торопись. Хотя… всего-то месяц как мы вместе. Так мало, так много. Наверно, еще никогда в жизни время не бежало настолько быстро и не вмещало в себя столько всего.

Пискнул телефон.

«Где ты?»

«Иди к машине, сейчас приду».

Она топталась у Мица в обнимку с коробкой в половину ее роста, такая довольная, что я не смог сдержать улыбку. И не подколоть тоже не смог:

— Это для зимней рыбалки сапоги? По самые уши?

Фыркнула, рассмеялась.

Нормально. Живем дальше. Не торопиться? Ну что ж, попробуем.

В понедельник у меня было сразу два занятия с ученицами, одно за другим. А вечером практикум по бухучету. Довольно напряженно. С обеими мы отъездили уже по три занятия, и я мог сделать предварительные выводы.

Маргарита на Туареге была прекрасна. Нет, не внешне, тут, скорее, наоборот, но все равно я в нее немножко влюбился. Сугубо платонически. Раблезианских размеров тетка с малиновым ежиком и пирсингом в носу. На что угодно мог спорить, под безразмерным мужским свитером и мешковатыми джинсами пряталась пара-тройка татух. Говорила она прокуренным басом, как из бочки.

— Ну и в чем проблема? — поинтересовался я минут через пятнадцать, потому что сам не обнаружил, как ни пытался к чему-нибудь придраться. Ездила она уверенно и грамотно, дай бог каждому.

— Проблема в том, мальчик, что я до усрачки боюсь незнакомых маршрутов, — Маргарита так лихо стартанула от светофора, что меня вдавило в сиденье. — Как съеду с лыжни, так сразу превращаюсь в овцу. И сама с этим не справлюсь.

— Ну окей, Марго, — сдавленно хрюкнул я. — Будем убивать в тебе овцу. Ничего, что на ты?