Люси Монтгомери - Энн в Редмонде

Энн было скучно. Все три недели Диана не выходила из дому из-за жестокого бронхита. Да и Энн не могла добраться до фермы Барри — тропинку через лес занесло непроходимыми сугробами, а кружной путь по замерзшему Лучезарному озеру был не многим лучше. Руби Джиллис спала вечным сном на заснеженном кладбище. Джейн Эндрюс учительствовала в западных прериях. Правда, Джильберт остался по-прежнему верен Энн и почти каждый вечер пробирался в Грингейбл сквозь снежные заносы. Но Энн стала прямо-таки бояться визитов Джильберта. В их разговоре то и дело наступали внезапные паузы, и, подняв на юношу глаза, она встречала прикованный к ней взгляд, выражение которого говорило само за себя. Энн при этом смущенно вспыхивала так, словно… словно… в общем, ей было не по себе. Другое дело, когда Джильберт приходил в Домик Патти, где постоянно толпился народ, и она всегда могла найти выход из неловкого положения. А в Грингейбле, как только появлялся Джильберт, Марилла забирала близнецов и уходила с ними на половину миссис Линд. Трудно было не понять, зачем это делается, и Энн кипела от бессильной ярости.

Если кто и радовался разбушевавшейся стихии, так это Дэви. Он с наслаждением расчищал по утрам дорожки в снегу к колодцу и курятнику, а потом объедался разными вкусными вещами, которые Марилла и миссис Линд, стараясь превзойти друг друга, готовили для Энн. И он читал взятую в школьной библиотеке потрясающую книгу. Ее герой без конца попадал в смертельно опасные переделки, из которых спасался благодаря либо землетрясению, либо извержению вулкана, взрыв которого подбрасывал его в небо и опускал где-нибудь в безопасном месте, в котором его к тому же ждали богатство и слава.

— Ох, Энн, до чего потрясная книжка, — с восторгом сообщил он. — Куда интереснее, чем Библия.

— Да? — только и улыбнулась Энн. Дэви посмотрел на нее с любопытством:

— А ты вроде совсем не сердишься, Энн. Когда я сказал это миссис Линд, она аж позеленела.

— С чего мне сердиться, Дэви? Я считаю естественным, что девятилетнему мальчику интереснее читать приключенческую книгу, чем Библию. Но когда ты подрастешь, то, думаю, поймешь, какая замечательная книга Библия.

— Да я и сейчас знаю, что там есть кое-что интересное. Вот, например, история про Иосифа — это же потряс! Но я на его месте ни за что не простил бы своих братьев. Нет уж! Я бы им всем головы поотрубал. Когда я сказал это миссис Линд, она страшно разозлилась, захлопнула Библию и заявила, что если я буду говорить такие вещи, она никогда мне больше не станет ее читать. Так что теперь, когда она по воскресеньям читает Библию вслух, я помалкиваю и просто представляю себе, как буду рассказывать про все это Милти Боултеру на следующий день в школе. Когда я ему рассказал историю про Елисея и медведей, он так перепугался, что с тех пор больше ни разу не смеялся над лысиной мистера Гаррисона. А у нас на острове есть медведи, Энн?

— Сейчас, наверное, нет, — ответила Энн, глядя, как снег бьется в окно. — Да когда же наконец утихнет эта вьюга?

— Бог ее знает.

— Дэви, не надо произносить имя Господа всуе!

— Но миссис Линд тоже так говорит! На прошлой неделе, когда Марилла сказала: «Ну когда же Людовик Спид, наконец, женится на Теодоре Дикс?», миссис Линд ответила: «Бог его знает».

— Ну и очень жаль, — объявила Энн. — Поминать имя Божье всуе никому не следует. И больше этого не делай.

— Ладно, не буду. Миссис Рэйчел говорит, что Людовик Спид ухаживает за Теодорой Дикс уже сто лет. Они ведь, наверное, скоро станут совсем старыми, Энн, и им уже будет поздно жениться. Надеюсь, Джильберт не станет так же долго ухаживать за тобой. Ты когда выйдешь за него замуж, Энн? Миссис Линд говорит, что скоро.

— Миссис Линд — старая… — начала Энн и не договорила.

— …сплетница, — закончил за нее Дэви. — Про нее все так говорят. Но все-таки, Энн, ты выйдешь за Джильберта замуж или нет?

— Ты глупый мальчик, Дэви. — Энн повернулась и величественно удалилась.

На кухне никого не было, и она села у окна. Вьюга к вечеру начала стихать, ветер разогнал снеговые тучи, из-за облаков робко стала выползать луна, освещая белый покров мира. Энн вздохнула. Ей было грустно и одиноко. Наверное, она уже не сможет в будущем году поехать в Редмонд. На третьем курсе нет большой стипендии, за которую стоило бы побороться. Деньги Мариллы она ни за что не возьмет, а заработать нужную сумму во время летних каникул вряд ли удастся.

«Придется, видно, оставить Редмонд, — уныло думала Энн, — и опять пойти в учительницы — пока не заработаю денег на третий курс. Но к тому времени все мои подруги уже окончат университет и хозяйки вернутся в Домик Патти».

— А к нам идет мистер Гаррисон! — объявил Дави, вбегая в кухню. — Наверное, несет почту.

Мистер Гаррисон и впрямь принес почту. Веселые письма от Стеллы, Присциллы и Фил быстро развеяли грусть Энн. Было письмо и от тети Джемсины, которая сообщала, что ждет их не дождется, что все кошки здоровы и веселы и все растения в горшках в порядке.

«Погода стоит очень холодная, — писала тетя Джемсина, — так что кошки спят в доме — Бандит и Джозеф на диване, а Кошка-Сара у меня в постели, в ногах. Ее мурлыканье как-то успокаивает меня, когда я просыпаюсь ночью и думаю про свою дочь в Индии. Говорят, там кишат змеи. Если бы не мурлыканье Кошки-Сары, то, наверное, мысли об этих змеях не дали бы мне заснуть. Вообще-то я склонна верить в Господню благость, но змеи являются исключением. И зачем только Господь Бог их сотворил — понять не могу. Иногда мне кажется, что это проделки дьявола».

Последним Энн открыла тоненький конверт с напечатанным на машинке адресом. Она решила, что это что-нибудь неважное, но когда прочитала вложенный в конверт листок, застыла на месте и из глаз у нее потекли слезы.

— Что случилось, Энн? — спросила Марилла.

— Умерла мисс Жозефина Барри, — тихо ответила Энн.

— Она уже целый год болела, — сказала Марилла, — и Барри ждали ее смерти со дня на день. Бедняжка ужасно страдала, так что можно только порадоваться, что ее мучения окончились. Она хорошо к тебе относилась, Энн.

— Она и перед смертью меня не забыла, Марилла. Это письмо от ее поверенного. Она оставила мне в завещании тысячу фунтов стерлингов.

— Ого, какая уйма денег! — воскликнул Дэви. — Это та старушка, на которую вы с Дианой прыгнули среди ночи, да? Диана мне рассказывала. И она за это оставила тебе столько денег?

— Помолчи, Дэви, — оборвала его Энн. Она оделась и вышла на крыльцо, оставив Мариллу с миссис Линд обсуждать новость в свое удовольствие. Сердце Энн переполняли разноречивые чувства.

— Как вы думаете, Энн теперь выйдет замуж? — обеспокоенно спросил Дэви. — Когда Доркас Слоун выходила в прошлом году замуж, она сказала, что никогда не стала бы обременять себя мужем, если бы у нее было на что жить. Но чем жить с золовкой — лучше уж со вдовцом с восемью детьми.

— Придержи язык, Дэви, — сурово одернула его миссис Линд. — Не твоего это ума дело.

— Скоро мне исполнится двадцать лет, — сказала Энн, свернувшись калачиком на коврике перед камином в обнимку с мурлыкающим Бандитом. — Вот я и вступаю в третий десяток.

В гостиной была только тетя Джемсина, которая читала, сидя в своем кресле-качалке. Стелла и Присцилла ушли на собрание какого-то студенческого комитета, а Фил у себя наверху наряжалась, чтобы отправиться на вечеринку.

— Я понимаю, что тебе жаль расставаться с ранней юностью, — покивала тетя Джемсина. — Это лучшее время. И я рада, что сама так с нею и не рассталась.

Энн засмеялась:

— И не расстанетесь. Вам и в сто лет будет восемнадцать. А мне действительно грустно. Кроме того, я недовольна собой. Мисс Стэси говорила, что к двадцати годам у меня полностью сформируется характер. А я что-то недовольна своим характером. В нем слишком много недостатков.

— А у кого их нет? — отозвалась тетя Джемсина. — У меня характер тоже не сахар. Ваша мисс Стэси, наверное, имела в виду, что к двадцати годам твой характер окончательно выберет направление, в котором будет развиваться. Не беспокойся об этом, Энн. Старайся поступать так, как угодно Богу, не обижать ближних, да и саму себя тоже, и все будет прекрасно. Этой философией я руководствуюсь всю жизнь, и она мне сослужила добрую службу. А куда собралась Фил?

— На танцы. Надевает прелестное платье из желтого шелка с тонкими кружевами. Оно ей очень идет.

— Как это волшебно звучит — «шелк», «кружева», — вздохнула тетя Джемсина. — Так и хочется самой побежать на танцульки. Платье из солнечного света. Мне всегда хотелось иметь желтое шелковое платье, но сначала мама не разрешала, а потом муж и слышать об этом не хотел. Вот как попаду на небо, первым делом заведу себе желтое шелковое платье.

Энн рассмеялась. Тут вниз спустилась окруженная золотым сиянием Фил и подошла к большому овальному зеркалу.

— Главное, чтобы зеркало вам льстило, — сказала она. — А мое зеркало наверху придает всему зеленый оттенок. Ну и как я выгляжу, Энн? Тебе нравится?

— Ты сама не знаешь, Фил, какая ты красивая! — искренне восхитилась Энн.

— Отлично знаю — для чего же существуют зеркала и мужчины? Я просто хотела тебя спросить, все ли у меня на месте, не съехала ли набок юбка и так далее. И не надо ли переколоть розу пониже? Мне кажется, я закрепила ее слишком высоко и она как-то перекашивает лицо. Но мне не нравится, когда цветок щекочет ухо.

— Все у тебя замечательно, а лучше всего выглядит твоя ямочка на щеке.

— Какая ты милочка, Энн, — в тебе нет ни капли зависти.