Эмма кивнула.

— Вы что-нибудь хотите еще, мистер Фэрфакс? — Она бы назвала его по имени, если бы не присутствие доктора. И так будет достаточно разговоров после рассказов Ваверли, как Эмма тащила полуобнаженного мужчину из ванной. Обратиться к Стивену неформально значило только добавить неприятностей.

— Нет, спасибо, мисс Эмма, — рассеянно проговорил он, закрывая глаза.

Эмма почувствовала острую боль, видя, как он ослаб после напряженного путешествия вниз и вверх по лестнице.

— Я снова почитаю вам вечером, если захотите, — предложила она, не думая о том, передаст ли доктор ее слова всему городку или нет.

— Это было бы… прекрасно, — ответил Стивен. Он еще раз окинул Эмму ленивым и немного дерзким взглядом, а потом крепко заснул.

Эмма спустилась по черной лестнице с доктором. Ему, вероятно, не терпелось покончить с визитами, чтобы можно было зайти в «Звездную пыль» и пропустить один или два стаканчика.

В кухне Эмма приподняла крышку кастрюли с супом и заглянула. Суп был холоден, как колодезная вода.

— Вы сразу посылайте за мной, если этого парня будет что-то беспокоить, — великодушно сказал доктор с порога.

— Спасибо, — ответила Эмма, подходя к хлебнице. — Я позову вас.

Она торопливо намазала хлеб вареньем и побежала в библиотеку, жуя на ходу.


В библиотеке никого не было, как обычно в это время дня, и Эмма занялась полками, проверяя книги. Работа всегда спасала ее, но сегодня она не помогала.

Картина Стивена Фэрфакса, лежащего в ванне с мочалкой, прикрывавшей его естество, не выходила у нее из головы. Несмотря на ее усилия не смотреть, она заметила его волосатую грудь, сильные мышцы бедер, загорелые сильные предплечья. Дыхание ее участилось. На верхней губе и в ложбинке между грудями выступила испарина.

Эмма закрыла глаза на миг, настроенная думать о чем-нибудь другом.

Боже, Стивен стал еще привлекательнее, когда смылись грязь, пот и засохшая кровь. Его улыбка была такой же яркой, как свет прожектора на поезде, мчащемся в ночи, а его волосы так и приглашали запустить в них пальцы.

Эмме стало так жарко, что она пошла и открыла дверь, чтобы впустить немного свежего воздуха. Ей казалось, что погода необычно теплая для апреля.

В этот момент и вошел, насвистывая, Большой Джон. Он был, как и предполагало его прозвище, много выше шести футов[3] и мощного телосложения. У него были редеющие седые волосы и глаза того же василькового цвета, что и у Джоэллен, только он был намного добрее своей дочери.

— Привет, мисс Эмма, — весело сказал он.

Эмма улыбнулась ему:

— Добрый день, Большой Джон. Чем могу помочь вам?

— Ну, кажется, Джоэллен загорелась получить какую-то книгу, но ей не хочется ждать своей очереди. Я подумал, что узнаю у вас про эту книгу, а старая Митч в магазине закажет мне ее для подарка.

Эмма не показала ни взглядом, ни словом, что она думает о Джоэллен, потому что ни за что на свете не захотела бы обидеть Большого Джона.

— Конечно. Это новый роман мистера Гарди.

Она написала название на листке бумаги и протянула его преуспевающему скотоводу, стоявшему по другую сторону стойки.

— Как обстоят дела на круге Эль?

Большой Джон пожал мощными, как у гризли, плечами.

— Как всегда, нам не хватает людей, а здесь еще Джоэллен — сущее наказание. Мне так хочется, чтобы Хлоя сдалась и вышла за меня замуж, а у девчонки была бы мать.

Эмма улыбнулась при мысли о Хлое как мачехе Джоэллен. Тогда жизнь избалованного ребенка быстро кончится.

— Вы же знаете, какая Хлоя, Большой Джон.

Он тоскливо кивнул и сунул листок с названием книги в карман жилета.

— На всей территории нет более упрямой женщины, но я заарканю эту кобылку, даже если на это уйдет вся моя жизнь.

— Может, так и случится, — предупредила его Эмма, грозя пальцем, и оба рассмеялись.

ГЛАВА 4

— Как обычно, мисс Эмма? — спросил Этан Петере, главный редактор «Витнивилльского оратора».

В это солнечное утро пятницы Эмма была печальна. За все время она отпечатала тысячи, возможно сотни тысяч объявлений, но не услышала ни слова о Каролине или Лили. Иногда она думала, что никто не читает ее объявлений.

— Да, мистер Петерс, — вздохнула она.

Добродушный мужчина средних лет улыбнулся, беря карандаш, чтобы записать заказ. У него были нафабренные длинные черные усы, а то, что осталось от его шевелюры, он искусно зачесывал поперек макушки. Эмме казалось, что лучше уж быть лысым, чем пытаться скрывать очевидное.

— Я очень надеюсь, что вы не настроены сдаваться, мисс Эмма. Ваши сестры где-то здесь и наверняка кто-нибудь увидит ваше объявление.

Эмма вымученно улыбнулась.

— Надеюсь, вы правы.

Мистер Питерс кивнул.

— Это просто дело времени.

Эмма вышла из редакции газеты и пошла в библиотеку. Невезучее «Желтое чрево» сгорело дотла, и даже разговоров не было о его восстановлении. В заведении Хлои, единственном месте в городке, где подавали спиртное, гремели музыка и смех.

С легкой улыбкой покачивая головой, Эмма прошла мимо «Звездной пыли» степенным шагом, хотя ей очень хотелось заглянуть внутрь. Ей особенно любопытно было бы посмотреть на второй этаж, где девушки, подобные Келли, принимали посетителей.

Роясь в сумочке в поисках ключа от библиотеки, Эмма еще раз призналась себе, что вряд ли когда-нибудь увидит «Звездную пыль» изнутри — вверху или внизу. Хлоя поклялась, что сдерет с нее живьем кожу, если Эмма ступит туда ногой. Хотя Хлоя была нежнейшей из приемных матерей, Эмма знала, что легендарная мисс Риз была непоколебима в этом вопросе.

Девушка как раз вставляла ключ в замок, когда появился Фултон, одетый в свой обычный костюм и шляпу. Он выглядел очень взволнованным.

— Я должен поговорить с тобой, — серьезно прошептал он, словно весь город прислонил свое общее ухо, чтобы подслушать их разговор.

Во второй раз за утро Эмма вздохнула.

— Войди, Фултон.

Он проследовал за ней в прохладный сумрак витнивилльской библиотеки, которая была основана мисс Хлоей Риз и опекалась людьми, которые не заговорили бы с этой женщиной даже под страхом мук ада.

— Эмма, — начал Фултон, снимая шляпу и вертя ее нервно в руках, — надо что-то делать со слухами.

— Какими слухами? — спросила Эмма, хотя хорошо понимала, почему Фултон оказался здесь. Она догадалась, как только увидела его, что он будет читать ей нотацию по поводу Стивена.

Фултон сделал паузу, чтобы пробежать оценивающим взглядом голубых глаз по ее нарядной зеленой юбке и белоснежной блузке.

— Ты настоящая красавица сегодня, — признал он. Эмма скользнула за стол, чтобы оградить себя от него, и притворилась, что занята картотекой, — Благодарю. Фултон решился:

— Это про этого разбойника, которого приютили вы с Хлоей. Ему надо уехать, Эмма.

Она вспомнила, как Стивен с неподдельным интересом слушал накануне вечером очередную главу «Маленьких женщин», и опустила глаза, чтобы Фултон не разглядел их выражение.

— Этот человек совершенно безвреден, — солгала Эмма.

Она понимала, что Стивен не просто мелькнет в ее жизни, он, обладая упрямством, способен разрушить ее.

— Я разговаривал с людьми, которые были в «Желтом чреве», когда он приехал, Эмма, — бушевал Фултон. — Они говорят, что у него был сорок пятый, и там не было ни одного человека, который стал бы связываться с ним.

— Возможно, там просто не было ни одного достаточно трезвого для этого, — с легким нетерпением возразила Эмма, перебирая карточки.

— Он вооруженный бандит, — заявил Фултон, кладя руки на стойку и наклоняясь к Эмме. — Я настаиваю, чтобы ты попросила его уехать.

У Эммы начала болеть голова. Фултон не имеет права ни на чем настаивать, так как они еще не сделали официального сообщения о браке.

— Не знаю, как он может уехать, — сказала она, — когда он даже не может самостоятельно ходить.

— Тогда отошли его к Ваверли.

— Великолепная мысль, Фултон. Когда доктор будет трезв, он сможет присмотреть за ним.

Ирония Эммы не прошла незамеченной и задела его. Он сжал руку в кулак и с силой ударил по стойке.

— Черт побери, Эмма, люди говорят, что ты в близких отношениях с этим человеком — что ты купала его! Ей-богу!

Голова уже раскалывалась от боли. Так, Ваверли распустил слухи. Ну, когда она увидит его в следующий раз, то выскажет старому сплетнику все, что о нем думает.

— Мне кажется, тебе лучше обратиться к Хлое, — сказала она, вытаскивая из-под стойки коробку с порошками от головной боли.

Оба знали, что скажет Хлоя: что Фултону следует считать свои деньги и не лезть в ее дела. Только она скажет это не так вежливо.

Эмма сделала глубокий вдох, чтобы набраться храбрости.

— К тому же, мне кажется, что нам не следует так много времени проводить вместе. Нам обоим нужно время, чтобы подумать о будущем.

Фултон пристально посмотрел на нее, весь бурля от негодования, потом выбежал из библиотеки, громко хлопнув дверью.


Эмма набрала стакан воды из крана в задней комнате и приняла порошок от головной боли. Все утро она была занята, а когда пришла домой в полдень, то обнаружила на кухне тарелку с сандвичами с курицей, покрытую клетчатой салфеткой. Других следов присутствия Дейзи не было.

Удостоверившись, что коса не растрепалась, и пощипав себя за щеки для румянца, Эмма понесла тарелку наверх и постучала в комнату Стивена.

Раздраженным голосом он разрешил ей войти.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она.

Он захлопнул книгу, которую утром принесла ему Эмма.

— Прекрасно, — произнес он, сердито глядя на нее.

Эмма рассмеялась, садясь в свое кресло и ставя тарелку на колени.

— Я знаю, что вы можете быть любезным, если постараетесь, мистер Фэрфакс. Вы были настоящим джентльменом, когда я вчера читала вам.

Взгляд Стивена, брошенный на тарелку с сандвичами, заставил Эмму протянуть ее. Он взял одно из произведений Дейзи с какой-то неохотной благодарностью.