Линда Миллер - Эмма и незнакомец

Она завернулась в одеяло, положив пистолет в нескольких дюймах от себя на росистую траву, и попыталась не обращать внимания на сладкую боль, которую он вызвал в ней.

Она заснула и видела во сне себя снова вместе со своими сестрами. Только она взрослая, а Лили и Каролина еще дети. На рассвете она проснулась с грустью в сердце.

В первый раз ей пришло в голову, что, если она последует за Стивеном в Новый Орлеан, надежды на встречу с Лили и Каролиной не останется. Отбросив эту мысль, она выбралась из-под фургона, вымылась в воде, которую ей принес Синг Чу, и пошла к лагерному костру, откуда исходил аромат жареной свинины, кофе и картошки.

Стивен был уже там. Он надел чистую рубашку и смеялся с другими во время еды. Эмма встревожилась, не смеются ли они над ней.

Но когда Стивен посмотрел на нее, в его глазах сияла радость. Он кивнул, и хотя не подошел и не заговорил с ней, что-то неуловимое и успокаивающее промелькнуло между ними.

Эмма положила еду в миску и быстро съела обильный завтрак. Пора было отправляться в путь. Она складывала одеяла, когда Стивен подъехал к ней в надвинутой так низко на глаза шляпе, что она не видела их выражения.

Она забросила одеяла в фургон, и Стивен протянул ей руку, чтобы она села в седло за ним.

— Держись, — только и сказал он перед тем, как пронзительно свистнуть и пришпорить рвущегося мерина.

Эмма из-за всех сил держалась за его талию, прижимаясь к спине. День предстоял трудный.

Все утро Эмма вдыхала пыль и подскакивала на лошади. Руки у нее ломило от напряжения, мочевой пузырь был уже переполнен, но нигде не было видно кустов. У нее было много времени, чтобы подумать, как, должно быть, волнуется Хлоя, потому что Эмма забыла послать телеграмму из Рейлетона.

В середине дня прискакал разведчик и сказал Стивену, что на востоке индейцы. Стивен немедленно спрыгнул с лошади и снова вскочил сзади Эммы.

Она вопросительно обернулась к нему, и он поцеловал ее в губы.

— Если в кого-то попадет стрела, — сказал он, — это будешь ты.

Эмма испугалась, но в то же время почувствовала себя защищенной и ценимой и немного успокоилась. Рядом с ним она могла встретить любую опасность.

Она с тревогой вспомнила о Маконе и его людях, скачущих где-то за стадом. Страх охватил ее, но, отклонившись к Стивену, она ощутила его силу и твердость. Сейчас она жила мгновением, дорожа тяготами так же, как и удовольствиями.

Пусть будущее само заботится о себе.

Эмма свернулась калачиком под фургоном с провизией. Все тело ныло от долгой непривычной езды на лошади. Она слишком устала, чтобы присоединиться к ужинающим около костра. Воображение рисовало душераздирающую картину — Стивен, медленно раскачивающийся на веревке, и не было сил выносить эту муку.

Повернувшись на живот, Эмма заплакала тихим, сдавленным плачем. Его не было слышно за мычанием скота, разговорами мужчин, далеким воем койотов или волков.

Эмма, почувствовав на спине маленькую руку и повернувшись, увидела Синг Чу, присевшего на корточки у фургона с миской жареной картошки и мяса.

— Мисси, есть, — мягко сказал он. Его черная косица была переброшена через плечо.

Под фургоном было достаточно места, чтобы сесть, и Эмма села, рукавом вытирая глаза. Когда она брала миску, руки дрожали.

— Спасибо, — всхлипнула она.

Китаец улыбнулся, кивнул и стал подниматься.

Эмма остановила его, взяв за худую руку.

— Где мистер Фэрфакс? — спросила она. Она не видела Стивена после того, как они остановились на привал.

Синг Чу нехотя посмотрел на дрожащий свет от большого костра и керосиновых ламп, установленных вокруг лагеря.

— Он вернулся поговорить с людьми, которые едут за нами.

Эмма чуть не подавилась картошкой. Макон. Стивен отправился к своему брату, человеку, который больше всего на свете хочет увидеть его мертвым.

— Глупец, — прошипела она, ставя миску и вылезая из-под фургона. — Он пошел один?

— Мисси сесть и кончить ужин, — сказал Синг Чу. — Мистер Фэрфакс не один. Он взять мистера Диву.

Она понимала, что ей нужны силы, поэтому села и стала есть. Она слишком волновалась, и еда ложилась тяжелым камнем в желудок.

Синг Чу вернулся к своей работе.

Через полчаса приехали Стивен и мистер Дива, который вел за собой маленькую пегую кобылку, которую Эмма взяла напрокат в Витнивилле. Отшвырнув миску, забыв про ноющие бедра и спину, Эмма побежала навстречу Стивену. Волнение уступило место гневу.

Она смотрела, как он соскочил с мерина и отдал поводья мистеру Диве, который повел обеих лошадей к загону в конце лагеря.

Несмотря на свой гнев, Эмма помнила правило, установленное Стивеном.

— Вы идиот, мистер Фэрфакс, — отчетливо произнесла она.

Невероятно, но он был даже грязнее, чем она. Улыбка странно контрастировала с пыльным, обветренным лицом. Он взял ее за локоть и повел за фургон, где они нашли подобие уединения.

— Если у вас есть еще претензии к моим умственным способностям, — с уничижительным почтением проговорил он, — я был бы вам признателен, если бы вы не высказывали их перед людьми, которые работают у меня. Это подрывает мой авторитет.

— Тебя могли убить, — прошипела Эмма, слишком расстроенная, чтобы думать о действии, которое могут произвести ее слова.

— Макон не собирается убивать меня, — успокоил ее Стивен смягчившимся голосом, нежно положив руки ей на плечи. — Это было бы слишком легко и слишком быстра. Он хочет видеть, как я страдаю, Эмма, и видеть мои унижения перед всем Новым Орлеаном.

Эмме стало дурно. Она закрыла лицо руками, но мучительные картины все равно стояли перед глазами.

Стивен обнял ее.

— Я много думал о твоей поездке в Луизиану со мной, Эмма. Это не просто суд. На Юге свирепствует желтая лихорадка. — Он замолчал и вздохнул, потом продолжил. — Мы поженимся, если ты этого хочешь, но мне кажется, тебе следует остаться в Витнивилле с Хлоей, пока не кончится суд.

Она откинула голову от его плеча, торопясь взглянуть ему в лицо.

— Нет.

Стивен вздохнул.

— Я вернусь за тобой, когда смогу, — пообещал он.

— Я еду с тобой, — лихорадочно говорила Эмма. — Я не заболею, и я не вынесу разлуку с тобой, ожидая день за днем приговора суда…

Он приложил руку в перчатке к ее губам.

— Я думаю, что ты не понимаешь, как все будет в Новом Орлеане, — сказал он. — Возможно, меня арестуют, как только я сойду с поезда. Ты не понимаешь, что мы все равно будем разлучены?

— Я еду с тобой, — глухо повторила Эмма, уткнувшись в его рубашку и цепляясь за него, словно тюремщики уже пришли и пытались утащить его. — Если ты оставишь меня здесь, я поеду за тобой.

Она почувствовала, как он вздохнул.

— Тебе было бы лучше, если бы ты не встретила меня, — грустно сказал он, высвободился из ее объятий и ушел.

Она была слишком горда, чтобы пойти за ним, поэтому вернулась к фургону и залезла под него, все еще одетая в ботинки и большой плащ, который согревал ее, когда ночной воздух становился прохладным. Она свернулась калачиком и ждала.

Эпидемия казалась далекой и нереальной.

Через час Стивен присоединился к ней. От него пахло потом, пылью и виски. Он крепко обнял ее и нежно поцеловал в висок.

Она положила руку ему на плечо и почувствовала повязку. Синг Чу регулярно осматривал рану, она заживала без осложнений. Но все равно, она быстро убрала руку.

Он легонько поцеловал ее в губы, потом лег и закрыл глаза.

Эмма горела от желания его ласк, успокоения, которое только он мог дать ей.

— Займись со мной любовью, Стивен, — шепнула она.

Он усмехнулся.

— Мы не одни, ты помнишь это?

— Я могу быть тихой, обещаю.

— Ну, я не знаю, смогу ли. Спи, Эмма.

— Не могу. Все тело болит, я хочу тебя.

Она положила на него руку, получая удовлетворение от того, что он не смог сдержать стон, и от поднявшейся твердости под ее пальцами.

Он повернулся на бок и начал под одеялом раздевать ее.

— Знаешь, — с мрачным смирением сказал он, — несколько месяцев тюрьмы, возможно, не повредят мне. Я смог бы отдохнуть.

Эмма задохнулась от наслаждения, когда его холодные пальцы нашли ее пышную теплую грудь и властно сжали ее. Она запрокинула руки за голову и лежала, кусая нижнюю губу.

Когда губы Стивена пришли на смену рук, Эмма едва не лишилась чувств. Ее восторженный стон услышал бы весь лагерь, не закрой ей Стивен рот ладонью. Когда все ее тело покрылось испариной и она почувствовала, что умрет, если Стивен не удовлетворит ее, он завернул ее юбку и лег на нее.

Она выгнулась под ним, пытаясь вобрать его вовнутрь, но он только поддразнивал ее легкими прикосновениями.

— Будет сильно и быстро, — предупредил он хриплым голосом, обдавая дыханием ее ухо. — Но не привыкай к этому. Когда я с тобой, мне нравится не торопиться. Мне нравится брать все, что ты можешь дать.

Эмма задрожала, широко расставив ноги, чувствуя, как он пронзает ее своим жаром и мощью. Она выгнула спину, когда он вошел в нее медленным долгим движением.

Он закрыл ее рот своим, прижимая ее руки к грубому одеялу и заглушая каждый ее стон и крик, пока его тело без устали двигалось над ней.

Ей хотелось метаться от страсти, но он позволял только принимать его. Ощущения нарастали, пока она не могла уже ничего различить, пока не ощутила себя всеми женщинами сразу. С каждым толчком он все сильнее и сильнее взвинчивал ее, словно закручивал пружину часов. Потом, в ослепительном бесшумном взрыве, пружина, раскручиваясь, распрямилась. Стивен целовал Эмму, пока она не перестала содрогаться под ним и окончательно не затихла. Она смотрела, изумленная, как он откинул голову, обнажив зубы, и яростно напрягся.

Он упал на нее, прерывисто дыша, и она перебирала пальцами его волосы на затылке, лаская его в миг трепетного торжества.