Мария Баррет - Элли

Это была она! Охваченный паникой, он задрожал. Вопросительно глядя на него через плечо, она вошла в поезд. Розенбург поднял руку, и сердце его сжалось, когда вагоны тронулись.

— Господи, спаси меня от самого себя, — прошептал он и кинулся прочь. Кати… Дочь Кати… Звонок Ника… Лоренцо знал, кого он должен был убить.

Руфь Розенбург сидела в спальне, накручивая волосы на бигуди, когда ее муж с воплями влетел в дом.

— Руфь? Руфь! Где ты? — С грохотом распахнулась кухонная дверь.

Она рассерженно вздохнула:

— Сюда, Дэниел! Чем ты думаешь?

Она услышала быстрые шаги по ступеням и тяжелое дыхание.

— Что за спешка? — Она повернулась на бархатном стуле, когда он ворвался в комнату. — Успокойся, Дэниел! Ты заработаешь себе сердечный припадок.

Не обращая на нее внимания, он бросился к гардеробу, стащил с верхней полки чемодан и швырнул его на кровать.

— Дэниел? — Она увидела его бледное, блестящее от пота лицо и начала паниковать. — Дэниел? Что случилось? Расскажи мне! Ради Бога, что ты делаешь?

Он стал выдвигать ящики тумбочки.

— Сними со своих волос эти штуки, Руфь, и давай одевайся, — резко приказал он.

— Но, Дэн?

— Не спорь! — гаркнул он.

Она моментально закрыла рот и уставилась на него.

— Мы уезжаем из страны, — решительно произнес он и вернулся к упаковке вещей.

Ничего не понимая, она раскрутила волосы, натянула свитер, брюки и прошла к своей тумбочке. Она испугалась.

— Где еще сумки? — потребовал он.

— Сейчас достану. — Она оставила свои вещи на кровати и быстро исчезла в гардеробной. — Вот! — Она подтащила к нему громадную сумку и вернулась искать другие.

— Руфь? — Она появилась в дверях. — Отложи все самое ценное, что у нас есть. И если что-то не поместится в эту сумку, я упакую оставшееся в чемодан.

Она безропотно кивнула и направилась к своей тумбочке. Он взглянул на часы:

— И поспеши, Руфь. У нас мало времени.

Не прошло и сорока минут, как Руфь и Дэниел Розенбург собрали все, что было их собственностью в доме, который принадлежал Лоренцо.

Розенбург загрузил вещи в багажник БМВ, а Руфь забралась на пассажирское сиденье. Прежде чем сесть, он нервно осмотрелся.

— Если ты что-нибудь забыла, Руфь, нам придется это оставить, — сказал он, включая двигатель.

Она покачала головой. Она всегда знала, что может произойти подобное, и была готова. Она нежно дотронулась до руки мужа, когда он сел на место водителя.

— Почему сейчас, Дэниел? — спокойно спросила она.

— Я расскажу тебе позже, детка, — ответил он. Лицо его оставалось мертвенно-белым. — А сейчас могу только сказать, что пути Господни неисповедимы.

И они молча тронулись в путь.

Шесть пятнадцать. Понедельник, пятнадцатое января. Лондон еще окутан темнотой. Но вот стали появляться первые огни. Сначала светящихся четырехугольников было мало, а потом люди проснулись, задвигались из спальни в кухню — окна загорались гроздьями.

Наконец засияло все: окна кабинетов, больниц, автобусных станций… Холодный северо-восточный ветер гулял по улицам. Он бросал дождь на здания и переносил мусор с места на место. Это был серый, унылый день. День голосования.

Элли включила лампу у кровати. Она была рада, наконец-то кончились тяжелые бессонные ночи. Она встала и, задрожав от холода, закуталась поплотнее в халат.

Направляясь на кухню, она подобрала в холле газеты и включила свет. Потом насыпала в кухонный комбайн кофе и глубоко вздохнула.

Неужели пришел конец ее ожиданию?

Одетый в спортивный костюм, Эдвард открыл стеклянную дверь и вышел в холодное, с моросящим дождем утро.

Сначала он двигался медленно, давая своему телу время, чтобы согреться, и перепрыгивая через лужи. У входа в Гайд-парк он перешел дорогу и побежал по парку, постепенно ускоряя бег.

И вот он яростно мчался вместе с холодным ветром, двигаясь с атлетической грацией, без всяких усилий, — сильная одинокая фигура в пепельном лондонском рассвете.

Джордж Лоренцо соскочил с кровати, схватил шелковое кимоно и поплелся в гостиную. Он поднял телефонную трубку и набрал международный код.

Услышав какой-то шум, он оглянулся.

— Сколько времени? — В дверях спальни стоял обнаженный молодой блондинчик. Он провоцирующе потягивался.

Лоренцо пробежал глазами по его мускулистому телу.

— Возвращайся в кровать, — грубо сказал он, — я занят.

Юноша дерзко улыбнулся и опустил глаза на свою возбужденную плоть. Лоренцо незаметно наблюдал за его движениями. Почувствовав, что привлек внимание, юноша скользнул в комнату, крадучись подобрался к Лоренцо и опустился на колени. В это время в трубке послышался щелчок.

— Санчес? — Лоренцо ждал, пока Санчес подойдет к телефону, сердце его забилось быстрее.

Юноша распахнул кимоно.

— Санчес? Это Лоренцо. Comesta, monamigo?

Лоренцо почувствовал возбуждение. Опытный рот искусно вобрал его мужскую силу и стал усердно работать над ней. Напряжение стало разливаться по всему телу.

— Я предлагаю тебе работу, Санчес, — говорил он медленно. Возбуждение его росло.

Он хотел придать словам особый смысл.

— Розенбург. Он в Рио. — Глаза его закрылись. — Я хочу предложить тебе кое-что.

Лоренцо остановился.

— Да-да. — Он ощущал блаженство, в то же время внимательно слушая Санчеса.

— Постарайся все выяснить, — улыбнулся он. — Да, это мне нравится.

Он чувствовал приближение пика наслаждения.

— Я хочу, чтобы все было сделано сегодня, — сказал он, прерывисто дыша. — И посвяти меня во все подробности.

Тело его от чувства власти и предвкушения наслаждения стало изгибаться. Он вдруг как наяву уловил запах крови и был на грани взрыва.

— Да, обоих, Санчес, — прошипел он, сильно сжимая трубку, и лицо его искривилось в гримасе агонии и экстаза. Он упал на стол, выпятив вперед зад, и выгнув спину.

Вопль вырвался из его рта, и разговор оборвался.

Элли туго стянула в талии купальный халат и обмотала мокрые волосы полотенцем. Потом откинула занавески и выглянула в мокрое угрюмое утро. Ей хотелось, чтобы дождь прекратился. Но он продолжал бессмысленно стучать в окно. Вернувшись к гардеробу, она вынула черный шерстяной костюм в стиле «Шанель», с коротким жакетом, бережно положила его на кровать и выбрала бледно-кремовую блузку из итальянского шелка, с маленькими складочками на плечах. Классически просто.

Затем достала длинную нить жемчуга, подходящие к ней серьги, черные замшевые лодочки и нижнее белье.

Наконец, она вынула из ящика тумбочки серебряный медальон и положила рядом с жемчугом. Она открыла свою реликвию и посмотрела на фотографии Терри и Энтони. Ее прошлое. Ее ужасное прошлое. Один из этих людей был мертв. С другим она давно уже не была откровенной в редких письмах. Она защелкнула медальон и положила на место. Воспоминания вдруг ослабили ее мужество.

Сидя у трюмо, она видела, как сильно изменилась. Вряд ли Энтони узнает ее теперь. Однако возврата к прошлому нет — возможно, никогда и не было. Она вытерла со щек слезы и стала сушить волосы.

В восемь часов Элли была готова и стояла в холле, ожидая своего водителя. Пальцами она нервно теребила висящий на шее маленький серебряный медальон. Раздался звонок в дверь.

— Готовы, миссис Тейлор? — На пороге стоял Дэвид и держал зонтик, чтобы защитить ее от моросящего дождя.

Она кивнула:

— Готова так, как никогда раньше.

Накинув на плечи накидку, она вышла из дома. Затем машинально повернулась, чтобы, как обычно, проверить, все ли оставляет в порядке, и остановилась. «Я больше никогда не буду оглядываться назад», — подумала она, глубоко вздохнула и захлопнула дверь. Это решение как будто сняло камень с ее сердца.

Эдвард ждал ее в фойе отеля «Риц». Вот она вошла, таинственно-прекрасная на фоне кремово-золотистых стен, и направилась к нему.

— Привет. — Она поцеловала его в щеку.

— Привет. — Он удивился, как горяча ее кожа.

— Какова обстановка? — Она обвела взглядом заполненное фойе.

— Лучше некуда! — Он проследил за ее взглядом. — Я думаю, все они собрались посмотреть, как ты получишь добычу!

Элли напряженно улыбнулась:

— Каждый из этих.

Он кивнул:

— Все остальные внутри, на совещании акционеров.

— А что с «Трайтиш»?

— Парочка из правления отсутствует, но остальные здесь.

Она взглянула на часы:

— Пойдем?

Эдвард поднял кейс и одернул пиджак.

— Да, пора.

На мгновение их глаза встретились.

— Удачи, Элли.

Она попыталась улыбнуться.

— Спасибо. — Эдвард протянул руку, чтобы открыть дверь и вместе с ней пройти на совещание, но тут его перехватил курьер.

— Вам звонят, мистер Гамильтон. Джентльмен просил передать, что это очень важно.

— Ты уверен? — изумленно спросил Эдвард.

— Да, сэр, он еще сказал, что звонит из Сиднея.

Элли повернулась и вопросительно взглянула на него. Он пожал плечами:

— Сейчас узнаю, в чем дело. — Он увидел ее внезапный испуг. — Не волнуйся. Я уверен, что это не касается нашего дела. — Чувство тревоги передалось и ему. — Через минуту я вернусь.

Элли посмотрела на часы. До голосования осталось десять минут. Она увидела, что к ней направляется Эд Паркер, и попыталась улыбнуться.

— Эд!

— Ты в порядке, Элли?

— Разве это не очевидно?

Кто-то тронул ее за плечо. Она повернулась.