Мария Баррет - Элли

— И кто, ты думаешь, стоит за этим рассчитанным ударом?

— Я думаю, Элли, ты уже сама догадываешься.

Они долго молчали.

— Итак, значит, за этим стоит Лоренцо?

Он был удивлен отсутствием всяких эмоций с ее стороны.

— Дело не только в этом. Это было предупреждение, Элли. Предупреждение, что они могут зайти достаточно далеко.

— Могут? — Она смотрела на него совершенно отсутствующим взглядом.

Вдруг в нем все перемешалось — страх, напряжение, ярость. Он бросился к ней, схватил за плечи и стал трясти.

— Они могут! Слышишь, могут! Неужели одной смерти для тебя не достаточно, Элли? Когда ты наконец остановишься? — Услышав свой собственный крик, он потрясенно отпрянул. — Извини, я… — Он стыдился своего страха.

— Все в порядке. Я понимаю. — Ее голос звучал мягко. — Но это больше, чем одна смерть, Боб. Это жизнь, полная горя и отчаянья, и когда-нибудь надо положить этому конец.

Лицо ее оставалось спокойным, почти безмятежным. И только глаза горели диким ярким пламенем.

— Лоренцо вторгся в мою жизнь и превратился в дьявола. И этот дьявол должен быть уничтожен.

Брайндли нагнулся, заглядывая ей в глаза.

— Но как, Элли? Как? Этот человек недосягаем и очень опасен.

— Я знаю, но ненавижу его и отомщу!

— Но, может быть, со временем ты успокоишься? Ты молода, ты сумеешь изменить свою жизнь.

Она покачала головой:

— Я живу с этими мыслями всю жизнь, Боб. Они преследуют меня, словно призраки, они живут в моих ночных кошмарах.

Брайндли выпрямился и вздохнул:

— Ладно. Тогда как ты собираешься мстить? У нас нет конкретных доказательств, Лоренцо уйдет от ответа. Но даже если бы они были, у него есть друзья, занимающие высокие посты. Он купил их за большие деньги. Итак, Элли? Как ты собираешься отомстить?

Некоторое время она молча смотрела на него, а потом поднялась.

— Я ненадолго. — Она исчезла в холле. Брайндли слышал, как она спускалась по лестнице.

Через несколько минут она вернулась с папками, которые он отдал ей неделю назад, положила их на пол и снова уселась в кресло.

— Каким образом возвращаются чистые, отмытые неправедные деньги, Боб? Где они окончательно оседают?

Он пожал плечами:

— Во всевозможных инвестициях.

— Правильно. Но куда?

— Я не знаю — в различные компании здесь или в Европе, покупая акции. Что тебе это даст, Элли?

Она наклонилась и стала искать нужную ей папку. Найдя, передала ее Брайндли.

— «Трайтиш», — проговорила она, — большой АК-конгломерат, состоящий из сотен маленьких компаний. Акции продаются на Лондонской бирже.

Загляни в папку, Боб. Все компании можно вычислить, так как «Трайтиш» входит в число акционеров. Я удивляюсь, как их много.

Брайндли взял папку и пристально посмотрел на нее:

— Но что это может дать? Я говорил, что здесь множество моих предположений. Здесь нет серьезных доказательств. И если ты думаешь, что можешь призвать их к ответу, то ошибаешься.

Элли глубоко вздохнула:

— Нет, я так не думаю. Я хочу захватить «Трайтиш».

Он ошеломленно молчал. Если бы он не видел ее лица, то решил бы, что она шутит. Он покачал головой.

— Ты серьезно, Элли?

— Почему нет? — Ее глаза обжигали.

— Потому что это невозможно! Как, черт возьми, ты собираешься это сделать?

— Чарльз все оставил мне, Боб. Сейчас у меня контрольный пакет акций в «Хэдли Тейлор Йорк».

Боб с отвращением отвернулся:

— О Господи! Ведь он только несколько часов назад похоронен, Элли!

Ей надоела его злость. Она не ожидала, что он поймет. И ей было наплевать на это.

— Его убили, Боб.

Брайндли заметил, как побелели костяшки ее пальцев, с такой силой она сжимала подлокотники кресла.

— Месть? — насмешливо произнес он, но она не отступила.

— Да, месть, — спокойно ответила она. В отчаянье и в горе она всегда держалась за это слово, и оно спасало ее от безумия. Она не могла сейчас отбросить его.

— Элли, я не знаю, что и сказать. — Он был обескуражен, но, как ни странно, сочувствовал ей. Она права. Лоренцо принес в ее жизнь много зла. Брайндли прекрасно понимал это. — Я не очень хорошо разбираюсь в финансах, но полагаю, ты хочешь как можно больше забрать у Лоренцо? Перекупить его акции? И ты знаешь, что нужно делать?

— Да, я знаю, Боб. И это единственный путь, чтобы уничтожить этого человека. — Лицо ее исказилось, отражая боль, которой было полно ее существо. — Забрать все, ради чего он работал, и перекрыть все пути для отмывания денег. Вот как я уничтожу Лоренцо!

Он обнял ее за плечи:

— Ты понимаешь, что должна быть предельно осторожной, Элли?

— Да, я буду. Если это удастся, Боб, он не посмеет тронуть ни меня, ни тех людей, кого я люблю. Иначе он будет разоблачен.

Она уговорит Эдварда помочь ей, потому что он единственный, кому она верила.

— А пока?

— Пока я постараюсь убедить правление в необходимости этой сделки для «Хэдли Тейлор Йорк», и когда мы начнем осуществлять задуманное, никто не должен знать, что за этим стою я. — Она взглянула на Брайндли. — Я надеюсь на тебя.

— Надейся. — Он на минуту удивился, ведь именно он положил начало этой будущей битве и отдал этому делу четыре года своей жизни. Несмотря на страх, он знал, что хотел бы стать участником сражения. Наверное, он понимал ее лучше, чем считал. Или это была просто смутная память о чудом выжившей малышке на больничной койке? — Если тебе, Элли, понадобится моя помощь, ты знаешь…

— Да, Боб, я знаю. Спасибо тебе, — просто сказала она.

И оба они поняли, что разговоры окончились, пришло время действовать.

Покидая офис, Майлз Сэвэдж схватил трубку.

— Алло. «Сэвэдж Инвестментс». — Он занимался бизнесом уже больше года, но все еще улыбался, называя свою компанию.

— Алло, Майлз?

— Да, говорите.

— Майлз, это Элли Тейлор. — Голос ее был еле слышен, как будто звучал из-под земли.

— Элли, откуда ты звонишь? Я тебя еле слышу.

— Я из автомата, Майлз. — Она побоялась звонить из дома, так как ее телефон прослушивался. — Майлз, я попрошу тебя сходить в магазины и кое-что купить для меня.

Он взял трубку и листок бумаги. Все его походы были связаны с Фондовой биржей. На прошлой неделе, когда заключали сделку, они договорились об условном языке.

— Сколько ты разрешишь мне потратить?

— Я сейчас скажу.

Она попросила его понаблюдать за ценами и купить акции «Трайтиш», только сделать это, не привлекая внимания.

Он понимал, что она тайно играет на бирже, но она платила очень большие комиссионные, и это заставляло держать рот на замке.

— Прекрасно. Встретимся позже. — Всегда после сделок он посылал к ней курьера и удивлялся такой степени секретности, но это был, в конце концов, ее бизнес.

— Спасибо, Майлз.

— Всегда рад помочь тебе… — Он хотел назвать ее имя, но спохватился. Она не любила, когда он часто упоминал его в разговоре.

— До свидания, Майлз, и еще раз спасибо.

— До свидания. — Он положил трубку и повернулся к компьютеру. Включив его, он стал смотреть продажную цену акций «Трайтиш». «Что бы Элли Тейлор ни делала, — подумал он, — ее не назовешь дурой». Уж в этом-то он уверен. Торговля была, но акции «Трайтиш» подскочили до четырех тысяч фунтов, и цена продолжала расти.

Он поднял трубку и набрал номер «Маркет-Мэйкеш» — там у него был приятель.

— Ник, это Майлз. Чем занимаешься? Желаю удачи! Это тебе по зубам, приятель. А как там акции «Трайтиш»?

— Поступили в продажу на сумму в десятки тысяч фунтов.

— Прекрасно, купи для меня на пятнадцать тысяч, дружище! Уверен, знаешь, это «Лион Траст». — Элли проинструктировала его скрывать покупки акций, называя в качестве покупателей имена всемирно известных фирм.

— Да что ты! Во даешь! Когда увидимся? Тогда у Симпсона в семь. Пока, дружище.

Майлз повесил трубку, быстро написал стоимость одной акции, потом сумму купленных ценных бумаг и сразу же отослал курьера. Миссис Тейлор не нравилось, когда ей звонят.

Эдвард оторвался от отчета и засмотрелся на роскошное утро, покорившее Сидней. Отложив ручку, он любовался самым прекрасным городом Австралии. Яркое, сияющее солнце, отражаясь от стекла, разбивалось на тысячи маленьких сверкающих солнышек. Сине-голубое небо, громадной чашей накрывающее город, изумляло чистотой.

Было шесть часов утра. Эдвард вызвал свою секретаршу. Она появилась мгновенно.

— Не могли бы вы заказать нам завтрак, прежде чем мы займемся работой? — Он показал на отчет, который писал, и улыбнулся: — Я думаю, нам надо запастись энергией.

Его секретарша заулыбалась. Эдвард Гамильтон был самым привлекательным боссом из всех, с кем ей приходилось когда-либо работать.

— Лучше я сбегаю за завтраком сама — это сэкономит время. Что вы хотите? — Она склонилась над столом, взяла карандаш и по привычке застенографировала то, что ей сказал Эдвард. — Хорошо. Я исчезаю, — проговорила она и, прихватив сумку, направилась к двери.

Не отрываясь от работы, Эдвард помахал ей рукой.

Когда солнце поднялось выше, большие солнечные пятна нарушили строгое оформление кабинета. В теплом желтом свете черно-серые тона мебели и ее геометрические линии казались еще строже и суше.

Эдварду нравился этот кабинет. Он был современен, прост, шикарен, и в нем не было ничего, напоминающего Англию.