Мария Баррет - Элли

Когда она очнулась, озноб почти пропал и дышать стало легче. Девушка вытерла рукавом слезы, привела в порядок одежду, глубоко вздохнула и вышла из дома. Найдя такси, она опять тяжело упала на сиденье и разрыдалась.

Эдвард отодвинул стул, встал и потянулся. Ему захотелось перекусить.

В это время постучали в дверь.

— Войдите! — пригласил он и повернулся в тот момент, когда дверь открылась.

В темном коридоре, опустив голову, стояла Элли. Он подскочил к ней, обнял за плечи и почувствовал, что ее трясет.

— Элли, что случилось?

Лицо девушки было опухшим и красным, ладонью она прикрывала глаза от яркого электрического света, а голос был слабым и нерешительным.

— Извини, Эдвард… Я… Мне некуда больше идти!

Он ласково провел ее в комнату, усадил и опустился перед ней на колени. Ее руки были холодными как лед.

— Хочешь выпить? — Она покачала головой, не поднимая глаз. Тогда он осторожно провел пальцем по ее мокрой щеке, а потом облизнул его. — Соленый!

Она посмотрела на него и слабо улыбнулась.

— Вот так-то лучше! — Он снова коснулся ее щеки и почувствовал жар. — Элли, ты давно болеешь?

— Я не знаю… может быть, неделю.

— А где же Мэдди?

— Дома. На каникулах.

Ему стало стыдно. Он не видел ее уже две недели.

Отстранившись, он заглянул ей в глаза, но она закрыла их. Сейчас она была похожа на маленькую испуганную девочку с бледным личиком под черным беретом и тонкими дрожащими руками. Он немного знал о том, где прошло ее детство. На уик-энде в Истлее она кое-что рассказала об этом ужасном доме, и вот теперь она казалась ему брошенным, беспомощным ребенком, которому так не хватает матери. Он медленно поднялся с колен и сказал:

— Ты должна отдохнуть.

Эдвард взял ее на руки и отнес в свою спальню. Там осторожно положил на кровать, сел рядом и стал помогать раздеваться. Под свитером он обнаружил ночную рубашку, влажную и липкую от пота. Что же могло заставить ее прийти к нему небрежно одетой и совершенно больной? Эдвард достал из комода чистую рубашку и протянул ей.

— Элли, переоденься, тебе будет легче.

Пока девушка одевалась, он отвернулся. Слабый дрожащий голос прошелестел за спиной.

— Эдвард, ты знал о Пьере? О том, как он любит проводить время?

Эдвард медлил с ответом. Теперь он понял, почему она оказалась здесь.

— Я не знал… Но я… догадывался как!

Он повернулся и, увидев ее поникшую, сломленную фигуру, бросился к ней. Он обнял ее, крепко прижал к себе и стал ласково гладить по голове.

— Прости меня. Я не решался тебе все рассказать.

Постепенно ее напряжение спало, и она приникла к нему, почувствовав себя спокойной и защищенной.

— Ты согрелась? — прошептал он, зарывшись в ее волосы. Она кивнула и еще теснее прижалась к нему — впервые за много дней ей было тепло и уютно.

Близость ее тела сводила Эдварда с ума.

— Ты должна лечь отдохнуть, — боясь утратить контроль над собой, произнес он.

Элли отодвинулась от него и забралась под одеяло, натянув его до подбородка.

— Не уходи! — попросила она.

Он нежно положил руку на ее лоб.

— Я никуда не хочу уходить!

Она высвободила руку и пальчиками дотронулась до его запястья.

— Ты сможешь любить меня?

Ее слова ошеломили его.

— Да, — с трудом выдохнул он, медленно опускаясь на кровать. Она доверчиво прижалась щекой к его плечу, и у него мучительно сжалось сердце.

— Возьми меня, пожалуйста! — еле слышно проговорила она. И от этих слов его бросило в дрожь.

Он молча кивнул, освободился от одежды и, стесняясь своего возбуждения, скользнул под одеяло. Элли придвинулась к нему, и он крепко обнял ее, любовно касаясь кончиками пальцев ее волос и щеки.

«Мразь!» — Злобно хлопнув дверью, Пьер промчался по коридору и, спустившись по лестнице, выбежал в ночную темь. В который раз он был у нее в комнате и опять не застал ее там. «Где же теперь ее искать?» Мэдди уехала, и он не имел понятия, куда еще могла пойти Элли.

«Дрянь!» — заорал он снова, только сейчас ему стало ясно, как мало он знал о ней. Закинув сумку на плечо, он вскочил на велосипед и бесцельно помчался вперед. «Где она может быть, дьявол ее побери!» Вдруг он подумал об Эдварде Гамильтоне. Может быть, и этот выстрел останется холостым, но попытаться стоит! Пристроив поудобнее сумку, он посмотрел на часы и со всей скоростью, на которую был способен, помчался в направлении Холма.

Когда Пьер вбежал в холл, портье читал газету.

— Вы куда, молодой человек?

Пьер остановился, переводя дыхание.

— Мне нужно видеть Эдварда Гамильтона. Он третьекурсник с юридического отделения. — Его лицо было багровым от ярости.

Портье оглядел его и кивнул головой.

— Иди, сынок. Ты знаешь, как его найти?

— Да, спасибо! — Пьер повернулся и помчался по лестницам, не обращая внимания на сумку, бьющую его по спине, и дрожащие от усталости ноги. Когда он добрался до нужного этажа, то прислонился к стене отдохнуть. Потом поправил свитер, прилипший к мокрому телу, вытер рукавом лицо, пригладил волосы и одернул куртку. Приведя себя таким образом в порядок, он подошел к комнате Эдварда и громко постучал в дверь. В комнате было темно и тихо — его предположение оказалось неверным.

«Ублюдок! — простонал Пьер — Сколько времени я зря потерял!» Потом он вспомнил, что Эдвард имел привычку оставлять записки, где его искать. С этой мыслью он открыл дверь и вошел в пустую комнату.

— Эдвард? — позвал он. — Эдвард? — Уловив за спиной какое-то движение, Пьер быстро обернулся.

— Какого дьявола? — прорычал Эдвард, включая настольную лампу.

Увидев, что на Эдварде ничего нет, кроме боксерских трусов, Пьер смутился и попытался оправдаться:

— Я думал, что здесь никого нет. Я… Я хотел оставить записку!

Вид ненавистного кузена привел Эдварда еще в большую ярость.

— Вон отсюда, Хаугтон-Смайз! Или я за себя не ручаюсь!

Пьер быстро двинулся к двери:

— Хорошо, хорошо, извини!

И в этот момент из спальни послышался слабый голос:

— Эдвард? Что случилось?

Пьер повернулся и остолбенел: перед ним стояла Элли, изумленная увиденной мизансценой.

— Сукин ты сын, Гамильтон! — с перекошенным от злости лицом завопил Пьер. — Паршивый ханжа!

Элли отступила в панике, Пьер ткнул в нее пальцем.

— А ты! Ты — проститутка! Как ты могла? Грязная шлюха!

Он стал приближаться к ней. Глаза его яростно горели, и она закричала от страха. Он швырнул сумку на пол.

— Я искал тебя! Хотел умолять оскорбленную добродетель о прощении! Бог ты мой! А ты трахалась в это время! Ты больше не нужна мне, ты — неумытая, неотесанная, так называемая…

Сильный удар прервал его, и он повалился на пол. Тяжело дыша, над ним стоял Эдвард.

— Достаточно, Хаугтон-Смайз! — Он наклонился и поставил Пьера на ноги. — А теперь, ничтожный ублюдок, убирайся!

С этими словами он вышвырнул его из комнаты. С трудом контролируя себя, Эдвард шагнул вслед за Пьером, схватил его за воротник и поволок к лестнице.

— Мерзавец! Убирайся вон! И не смей попадаться мне на глаза!

Пьер с трудом поднялся на ноги и, забыв об осторожности, всхлипывая, пригрозил:

— Ты мне заплатишь за это, Гамильтон! Точнее, заплатит милочка Элли! Через две недели ты уходишь, забыл? И тогда увидишь, что случится! А пока вы трахаетесь, я буду ждать и помнить! — Он спустился по лестнице, прошел через холл и исчез в ночи, оставив им свою злобу и предчувствие неприятностей в их будущей жизни.

Пьер проснулся. Светало. Он лежал на кровати и ждал, когда уйдет затопивший его страх. Дотронувшись до лица, он снова ощутил боль. Синяки и ссадины сводили его с ума. Даже с закрытыми глазами он представлял, как сейчас выглядит — и это заставляло его страдать не только физически.

Повернувшись, Пьер взглянул на часы. Было без четверти шесть. Он вылез из кровати и подошел к окну. При слабом утреннем свете он увидел деревню, окутанную утренней дымкой тумана, и солнце, медленно подымающееся из-за холмов. Он опустил занавеску, накинул махровый халат и медленно побрел в спальню своей матери.

— Мамочка! — позвал он дрожащим голосом, — Мамочка, ты не спишь?

Пегги проснулась мгновенно.

— Нет! — Она повернулась к сыну, не снимая шелковой маски с лица.

— Что случилось? — В ее голосе прозвучало скрытое раздражение.

— Мамочка, мы можем поговорить? — пробормотал Пьер жалобным, умоляющим голосом. — Прости меня, но я не могу спать.

Пегги тяжело вздохнула и села, прислонившись к подушкам. Она содрала маску, открывая обрюзгшее и помятое после сна лицо, поправила прическу и взглянула на сына.

— Интересно почему?

Он присел на край кровати и, как ребенок, сложил руки на коленях. Она накрыла его руки своими.

— Иди ко мне, дорогой! Расскажи, что с тобой происходит?

Пьер колебался:

— Мне стыдно. Но я просыпаюсь в поту от ночных кошмаров. Я в отчаяньи!

Он опустил голову, а она погладила его по руке.

Если слух о том, что он застал Элли в постели с Эдвардом, разнесется по колледжу, то ему придется вернуть три сотни фунтов Паулю, а сам он станет объектом насмешек всего Магдален-колледжа. Подумав об этом, Пьер захныкал:

— Я чувствую себя униженным, мамочка. Я представить себе не мог, что она так поступит со мной. Она выставила меня дураком. Я чувствую себя так… так, как будто меня раздавили!

Услышав это, Пегги сжала ему пальцы и закудахтала.