Едва за троянцами закрылись городские ворота, как в долине показались греки: им словно не терпелось увидеть Трою. Наши высокие, отшлифованные стены и мощные ворота встретили их негостеприимно. Им пришлось отступить под градом камней и стрел, выпущенных из башен.

Безрезультатный марш-бросок греков через долину позволил нам своими глазами убедиться, как велика их армия. Она полностью покрыла междуречье и с высоты казалась одеялом, огромным движущимся одеялом. Лязганье доспехов, когда они маршировали, создавало однообразную мелодию.

Среди предводителей я не узнала ни одного знакомого лица. Правда, шлемы мешали разглядеть их как следует. В доспехах все мужчины похожи друг на друга.

XLIII

Война. Война началась. Как ни ужасно звучат эти слова, но в комнатах дворца, среди безделушек и забав мирного времени: лир, зеркал, игровых досок из слоновой кости — они не пугали. За стенами же дворца улицы полнились грозными приметами войны: на каждом шагу встречались не только воины в доспехах, но и мальчишки с грудами стрел в корзинах, ослики, упирающиеся под тяжестью камней, предназначенных для метания со стен крепости. Женщины спешили к безопасным южным воротам, чтобы постирать белье в речке за городом, пока еще не поздно. Хозяева лошадей вели животных к источнику на водопой, чтобы напоить их вдоволь, перед тем как запереть в загонах, за ограждением Нижнего города. Воины смотрели в прорези для глаз, а на гребнях их шлемов развевались лошадиные хвосты.

Настроение у троянцев было самым дерзким. Троянцы восхваляли мощь своих стен — самых прочных и высоких в мире, как они говорили — и отвагу своих воинов.

Мысль о том, что множество молодых людей обречено лишиться жизни, наполняла меня ужасом. Как-то раз я высказала свою печаль по этому поводу, и Деифоб рассмеялся в своей обычной презрительной манере.