— Елена! — крикнул он. — Так ты правда в Трое! Высматриваешь сверху своих родственников? Злорадствуешь? Эй, смотрите! Вон там Елена!


Ахилл указывал своим солдатам на меня.

— Говорила тебе — не стой на стене! — воскликнула Гекуба и снова потащила меня прочь. — Ты должна находиться в безопасном месте. Наш долг — оберегать тебя, — жестко сказала она.

Наши воины возвращались в город. Стычка закончилась. Их приветствовали криками восторга. Позже советники-старейшины и командиры будут разбирать допущенные ошибки и недостатки в обороне Трои, предлагать, как их устранить. Но в тот момент всем довольно было того, что мужчины вернулись живыми, что штурм западной стены удалось отразить. Несколько греков погибли от удара камней или при падении со стены — их тела валялись внизу.

Официального празднования не устраивали, но настроение было праздничное, приподнятое. В ту ночь группы молодых людей, разгоряченные первой боевой вылазкой, бродили по улицам, пили вино и пели песни. Мы с Парисом слушали, как по улицам между стенами разносится эхо их голосов, и дрожали у себя во дворце. Парис с облегчением избавился от доспехов, которые грудой лежали на полу. Он твердил:

— Они этого и хотели. Они для того и приплыли. Они хотят воевать.

Как будто это только сейчас дошло до его сознания.

— Где ты был? Я не видела тебя.

Я попросила его лечь ровно — чтобы натереть ему спину ароматическим маслом. На стенах горело несколько факелов, но очень слабо, и в комнате было довольно темно.

— Тебе не следовало высовываться. Это опасно.

Он говорил, уткнувшись лицом в простыню, и я с трудом разбирала слова.

— Твоя мать говорила то же самое. Но мне удалось кое-что увидеть, пока меня не увели.

— Я был у восточной стены. Ее тоже атаковали, — пробормотал он. — Какое блаженство!

Я массировала мускулы под лопатками, снимая напряжение.

— Боюсь, несмотря на твой массаж, завтра все тело будет болеть. Я не привык носить такой тяжелый щит. Левая рука как чужая.

— А ты не видел?..

— Я никого не узнал. Они все чужие для меня. — Он потянулся. — Странно, откуда греки узнали, что западная стена — наше слабое место. Это самое неподходящее место для штурма, учитывая близость Большой башни и створок ворот. Его можно выбрать, только если знаешь, какая непрочная там стена.

— Значит, им кто-то сказал об этом.

— Но снаружи-то ничего не заметно. Постороннему и в голову не придет, какая тонкая там стена. Может, прорицатель…

— Почему обязательно прорицатель? Это мог быть самый обыкновенный предатель. Сегодня никого из троянцев не захватили в плен?

— Нет, насколько мне известно.

— Это хорошо. Ведь чтобы открыть тайну врагу, не обязательно быть и предателем — пытка любому развяжет язык.

Парис выскользнул из-под моих рук и сел на кровати.

— Пытка? Твои соотечественники пытают пленных?

— Они утверждают, что нет. Но тогда почему же пленники пытаются покончить с собой?

— Молю богов, чтобы ни один троянец не попал к ним в плен, — проговорил наконец Парис.

Предводитель греков, Агамемнон, не пощадил собственной дочери, принес ее в жертву. Вряд ли он будет трепетно относиться к пленным. Лучше ему в руки не попадаться. Бедная, бедная моя сестра!

XLVI

— Все должно идти своим чередом! — заявила Гекуба Приаму. — Мы не допустим, чтобы греки лишили нашу дочь ее женской доли!